Светлана Ст. - Выродок
На следующее утро Артур вновь отправился уже знакомыми дорогами в лондонские храмы всех конфессий, а вечером «Нору» опять посетил Алкид Грегсон. Слегка улыбаясь, он сказал:
— Что ж, Арти, думаю, ты прав. Или высокородный мистер Малфой – величайший актер, которого я видел в жизни, или он и вправду ни в чем не замешан. Поразительно несдержанный молодой человек! Как ты его терпишь, не понимаю…
— Привык, – коротко ответил Артур, с трудом подавляя желание схватиться за сердце.
Но даже слова Грегсона успокоили не полностью: мракоборцы из отдела тайн умели скрывать свои мысли и обожали плести интриги. Поэтому бояться за малыша Артур не перестал.
Со временем к тревоге добавилась тоска: Артур не представлял, что будет делать, если Драко уволится из министерства. Конечно, такая возможность казалась маловероятной: за время службы мальчик нашел верных друзей и увлекся своей работой, но голова у высокородных работает не так, как у прочих людей…
В один из холодных февральских дней, когда все остальные сотрудники Зверинца, закончив работу, уже разошлись по домам, Тедди негромко сказал:
— Артур, отпусти мальчика!
— Что ты имеешь в виду? – сердце тревожно екнуло.
— Хорошо, что ты не спрашиваешь, какого именно мальчика я имею в виду, – Умник слегка улыбнулся. – Молодежь ничего не замечает дальше своего носа, но я знаю тебя много лет и прекрасно понимаю: уже очень давно ты никого не видишь, кроме Драко, и постоянно о нем думаешь. И рано или поздно о твоей одержимости догадаются и остальные… Однако гораздо хуже другое. Уж не знаю, как ты зацепил мальчика, – на его месте я бы убил того, кто обращался бы со мной так, как ты – с ним, – но Драко тоже видит только тебя и думает только о тебе. Добром это не кончится, Рыжий… Очень прошу тебя, отпусти мальчика! Дай ему жить своей жизнью!
— Но я же не держу Драко и не мешаю ему… – голос вдруг сорвался.
— Ты держишь его, даже если сам этого не понимаешь, – Тедди вздохнул. – Поэтому очень прошу: если мальчик после окончания принудиловки решит остаться работать в министерстве – уходи в отставку! Если он действительно всерьез собирается уволиться – не пытайся его остановить!
— Я и не пытаюсь, – Артур отчаянным усилием воли взял себя в руки и небрежно спросил: – А, как по–твоему, Драко понимает, что происходит?
— К счастью, нет. Я ведь уже сказал: молодость видит только себя. И моли всех богов, чтобы мальчик ни о чем не догадался, иначе я не завидую вам обоим!
— Я сделаю все, чтобы малыш ни о чем не догадался, – твердо сказал Артур.
После этого разговора он смирился с тем, что Драко после окончания принудиловки уйдет из министерства, и душу заполонила глухая тоска. Возможно, именно из‑за нее Артур не почувствовал ни тени угрозы во время последнего целевого выезда малыша: отчаяние и безнадежность подавили все прочие мысли и чувства.
Во время схватки с оборотнем думать было некогда, потом пришла страшная боль в сердце, за ней – тьма, а когда Артур снова открыл глаза, то понял, что находится в больнице.
Когда стало ясно, что мальчик полностью исцелится после безнадежных травм, у Артура вновь появилась надежда. Конечно, высокородный мистер Малфой не говорил напрямую о своих планах, но Артуру казалось, что его бывший подчиненный все же намерен остаться на службе в министерстве. Для самого Артура это ничего не меняло: он твердо решил в начале сентября уйти в отставку и видеть Драко не чаще, чем раз в месяц. Но было очень приятно знать, что судьба мальчика устроится, и он хотя бы частично избавился от дури в голове…
А нынешним утром все надежды рухнули. Артур и раньше понимал, что освобождение Люциуса из тюрьмы заметно изменит расстановку сил, но даже представить не мог, что малыш так сильно боится пойти против семейных традиций и воли отца.
Артур не сомневался: если мальчик выберет бизнес, они вряд ли еще когда‑нибудь увидятся, потому что профессия и образ жизни определяют круг общения. Для мракоборца Драко Малфоя Артур Уизли был бы учителем – пусть не очень любимым и излишне суровым, но все же уважаемым человеком. А у бизнесмена Драко Малфоя воспоминания о кураторе очень быстро сотрутся, оттесненные более насущными заботами. И деловой человек будет вспоминать нищеброда, с которым год просидел в одном министерском кабинете, со смешанным чувством скуки и раздражения…
Расстаться со вновь обретенной надеждой оказалось нечеловечески тяжело. Артур даже удивился силе своих чувств: он и подумать не мог, что до такой степени привык быть для Драко важным человеком. А сохранить малыша в своей жизни оказалось очень просто – достаточно лишь сказать истинную правду о том, что он прирожденный мракоборец…
Но Артур не колебался ни секунды. Как бы ни хотелось помочь Драко определиться, но он твердо знал: мальчик имеет полное право самостоятельно решить, кем стать. Высокородный мистер Малфой не выбирал принудиловку – ему ее навязали. Больше года мальчик не мог решать за себя, и нет ничего удивительного в том, что он растерялся и попросил совета, когда впервые за долгие месяцы получил шанс определить свою дальнейшую жизнь. Старший и умудренный опытом человек вправе посоветовать и разъяснить ситуацию, но никто – ни родные, ни друзья, ни учителя, ни тем более куратор, – не имеет право сделать выбор за другого…
Сердце вновь обожгла невыносимая боль, стало трудно дышать, но сомнений в правильности своего поступка не было по–прежнему. Если Драко предпочтет бизнес – то жизнь Артура утратит всякую цель и радость, но совесть останется чиста. Если малыш решит остаться в министерстве – Артур возблагодарит всех богов, но все же еще раз переговорит с Драко, чтобы увериться в том, что его выбор сознателен и тверд…
— Ты все же отпустил мальчика? – раздался совсем рядом знакомый голос. Молли села рядом.
— Да, – Мерлин, как же трудно произнести одно простое слово!
— По–моему, ты поступил совершенно правильно, – миссис Уизли плотнее закуталась в старенький халат. – Не пойми меня превратно: я не считаю тебя своей собственностью. Я не слепая и вижу, как ты любишь Драко. Не сомневаюсь, ты мог бы подарить ему очень много счастья, а для любви не важна ни разница в возрасте, ни вражда семей. Ты сильный и заботливый, ты сумеешь сделать так, чтобы Драко полюбил тебя очень сильно и навеки – тогда он не бросит тебя, что бы с тобой ни случилось. Но ведь мальчик только начинает жизнь, а твои лучшие годы уже миновали. Правильно ли обрекать совсем молодого человека на долгий уход за больным стариком?
— Пока я еще не совсем ослабел и мог бы многому научить малыша, – Артур слышал свой голос словно со стороны, – и в любви, и в сексе, и в жизни…
