Роман Суржиков - Стрела, монета, искра
Потом, когда вся Фаунтерра уже познакомилась с "дочерью графини Нортвуд" и "Минервой из Стагфорта", пришел мой черед. Вы медленно травили меня, день за днем, чтобы создать видимость болезни. А я читала вам вслух, восхищалась вами, слушалась ваших советов, гордилась, что меня считают вашей дочерью…
— Вы… — смогла лишь выдавить Мира, — вы… Стойте на месте, или я выстрелю.
— Почему это должно напугать нас? — ухмыльнулся Галлард Альмера.
— Потому, что мое тело с болтом в груди упадет на улицу, под ноги прохожим. А в карманах найдут вот это.
Она запустила руку в передник и показала им два пузырька: поменьше — средство для глаз, побольше — краска для волос.
— Ворон Короны заинтересуется моей смертью. Лучший сыщик Империи наверняка поймет, что означают эти пузырьки.
Сибил двинулась к ней, раскрыв ладони:
— Дитя мое, послушай…
— Не смейте! — зарычала Мира. Откуда и взялась сила в голосе! — Не смейте так называть! Я — Минерва!
Голос зазвенел, краем глаза она видела, как прохожие внизу поднимают головы.
— Минерва Джемма Алессандра рода Янмэй Милосердной! Еще шаг — и я выстрелю. Еще шаг!
Сибил замерла. Галлард пренебрежительно фыркнул:
— Девчонке не хватит духу.
Графиня удержала его за руку:
— Хватит. Боюсь, что хватит… Чего ты хочешь, Минерва?
Хочу жить! — едва не взвыла девушка. Пощадите! Мне всего семнадцать!..
— Прекратите все это, — холодно процедила она. — Сознайтесь в подмене. Я прощу вам яд в кофе, вы ответите только за обман… и за убийство отца.
Галлард хохотнул, Сибил покачала головой:
— Этого не будет.
— Тогда я погибну и возьму с собой вас, миледи, и вашу дочь. Когда заговор раскроется, вас ждет плаха.
— Я полгода хожу по лезвию клинка. Если придется, рискну еще раз.
Холодная уверенность. По спине Миры прошел озноб.
— Девочка, ты все равно умрешь, — обронил Галлард Альмера. — В твоей крови достаточно яда. Ты пила его каждый день в течение двух недель. Так что лучше позаботься о душе и помолись перед кончиной.
— Вы лжете! Графиня испугалась, когда я не выпила кофе. В нынешней чашке было больше яда. Вчера Марк сказал, что пришлет мне лекарей. Графиня поторопилась и всыпала лошадиную дозу, чтобы покончить наверняка… но я не выпила!
— Так чего ты хочешь? — повторила Сибил.
— Дайте мне вернуться в Стагфорт. Я не покажусь больше в столице и не помешаю вашей дочке надеть корону.
— Ха-ха. И стагфортцы вовсе не удивятся, когда одна Минерва выйдет за императора, а вторая в этот самый момент заявится к ним, в Предлесье. Нет, это невозможно.
Мира сглотнула.
— Миледи, вы очень любите рассказывать историю вашего деда. Он погиб на поединке, но прихватил с собой врага. Идем со мной — так он сказал? Вы слишком часто рассказывали это. Слишком часто.
Сибил развела руками и заговорила едва ли не с сочувствием:
— Дорогая, ты — хорошая девочка. Будь хоть одна возможность сохранить тебе жизнь, я так бы и сделала. Но видишь, как все обернулось… Мне жаль.
Арбалет вздрогнул в руках. Напрягся палец на крючке.
— Так почему вы стоите? Сделайте шаг — и пойдем вместе.
Графиня не двинулась.
— Ну же! Один шаг! Я недолго буду ждать вас на Звезде!
Сибил не шелохнулась. На лице Галларда появилась растерянность.
— Ну! — процедила Мира. — Ну же!
Взгляд священника вперился в палец девушки: он дрожал на спусковом крючке, едва не подпрыгивал. Мира вот-вот не выдержит напряжения и выстрелит — даже если заговорщики останутся на месте! В глазах приарха сверкнула тревога.
— Да скорее же, будьте вы прокляты!!!
Ее руки напряглись. Палец начал сгибаться, подвигая крючок.
— Постой! — воскликнул священник. — Есть одно место. На западе Альмеры пещерный монастырь святой Ульяны. Сестры роют глубокие кельи, чтобы приблизиться к Подземному Царству. Они хранят обет молчания. Ты не сможешь говорить, но ты сохранишь жизнь.
Монастырь. Подземные кельи, сумрак, вечное молчание. Но — жизнь. Мира почувствовала, как руки наливаются свинцовой тяжестью.
— А что же, так, пожалуй, и лучше, — вслух рассудила Сибил. — Я не возьму на душу грех женоубийства. Соглашайся — и останешься жить.
Пещерный монастырь — почти погребение заживо! Но ее тело мучительно хотело жить, пусть даже такой ценой. Ощутив надежду на спасение, мышцы слабели, делались ватными. Мира едва могла удержать в руках оружие.
— Поклянитесь самым дорогим, что у вас есть. Поклянитесь, что я получу келью, а не яд.
— Клянусь жизнью нашей дочери, — произнесла Сибил.
Архиепископ метнул в нее яростный взгляд, и последняя деталь головоломки стала на свое место. Нашей дочери! Так Глория — дочка Сибил и Галларда, а не графа Нортвуд! Все удивлялись, как старик-граф, женившись на Сибил, сумел зачать хотя бы одно дитя… Но этого и не было! Связь Сибил с Галлардом тянется с тех времен, когда Божественный Дар прибыл в Шейланд, а то было как раз восемнадцать лет назад!.. Вот о чем догадался Кларенс. И по глупости высказал догадку графине в ту памятную ночь. "Это всего лишь мысль… я вот подумал про тебя и Галларда…" А дальше — неразборчивым шепотом. Скажи он это громко, все сложилось бы совсем иначе!
— Клянусь жизнью дочери, — хмуро выдавил Галлард Альмера.
Мира выронила арбалет. Села на подоконник, сползла на пол.
— Спи, — сказала ей Сибил. — Днем тебе принесут пищу. Вечером отправишься в дорогу.
От усталости девушка едва не теряла сознание. Выйдите, выйдите скорее…
Послышался робкий стук в дверь.
— Миледи… Явилась Ребекка Литленд, просит повидаться с леди Глорией.
Мира подняла голову:
— Миледи, позвольте мне попрощаться с нею!
— Ты свихнулась?!
— Я ничего не скажу о вас! Даю слово!
— Но ты можешь выболтать, куда отправляешься.
— Миледи…
— Нет!
— Ты сама этого не захочешь, — добавил Галлард, — если не будешь такой дурой. Один твой косой взгляд или неосторожное слово — и придется прирезать вас обеих.
— Тогда позвольте хотя бы передать записку! Будет подозрительно, если я уеду, не попрощавшись! Разве нет?
— Не вижу смысла.
— Миледи!.. — Мира поднялась, ноги дрожали. — Это моя последняя просьба. Миледи, умоляю вас!
Графиня ухмыльнулась с едва заметным оттенком уважения.
— Янмэйская порода… Не молила о пощаде, но умоляешь о возможности попрощаться…
— Этого не нужно, — сказал Галлард.
— Я дам тебе такую возможность, — решила Сибил. — Разумеется, я прочту письмо. Если там окажется хоть слово, которого там быть не должно, ты останешься без прощания.
