Майкл Муркок - Крепость Жемчужины
– Значит, они связаны? – Элрик начал подниматься на ноги, не обращая внимания на жажду, которая ни на минуту не отпускала его. – Девочка и Жемчужина?
– Мне так кажется.
– И в чем же связь между ними?
– В том, чтобы обнаружить то, что мы, несомненно, и обнаружим для ее освобождения.
– Прости меня, моя госпожа, – мягко сказал Элрик, – но в том, что говоришь ты, неведения не меньше, чем в моих словах.
– В известном смысле так оно и есть. Прежде чем я продолжу, ты должен поклясться, что будешь соблюдать кодекс похитителя снов.
– Клянусь, – сказал Элрик, подняв руку, на пальце которой сверкал Акториос, свидетельствующий о том, что Элрик клянется одной из самых священных вещей его народа. – Я клянусь этим кольцом Королей.
– Теперь я могу тебе поведать то, что мне известно, и то, что мне нужно от тебя, – сказала Оуне.
Она взяла его под руку и повела в рощицу из пальм и кипарисов. Ощутив через это прикосновение снедающую его страшную жажду, она прониклась к нему сочувствием.
– Похититель снов, – начала она, – делает именно то, что и следует из названия его профессии. Мы похищаем сны. Изначально мы были обычными ворами, но потом научились входить в сны других людей и похищать те из них, что были наиболее великолепны или экзотичны. Со временем к нам стали обращаться за помощью – просить нас похитить нежелательные сны или, скорее, те сны, что преследовали друзей и родственников, не давали им покоя. Так мы стали похищать и такие сны. Нередко эти сны вредят только их изначальному владельцу и совершенно безопасны для других…
Элрик прервал ее:
– Ты хочешь сказать, что сон имеет некую материальную составляющую? Что его можно украсть у владельца, как книгу стихов или кошелек с деньгами?
– В основном – да. Но если говорить точнее, то мы научились делать сон настолько вещественным, чтобы его можно было похитить подобным образом. – Она открыто рассмеялась, видя его недоумение, и ее деликатность на некоторое время исчезла. – В этом деле нужен известный талант и изрядное мастерство.
– Но что же вы делаете с этими похищенными снами?
– Два раза в год продаем их на рынке снов, что же еще, принц Элрик? Там идет торговля любыми разновидностями снов, включая самые необычные и кошмарные. Есть торговцы, которые их закупают, есть клиенты, готовые их покупать. Мы, конечно же, преобразуем их в такую форму, которую легко транспортировать, а потом – использовать. А поскольку мы начиняем сны материей, они представляют для нас опасность. Эта материя может нас уничтожить. Ты видел, что случилось с Алнаком. Чтобы защититься от мира Снов, нужно обладать определенной твердостью характера, определенным образом мыслей, определенным душевным настроем. Но поскольку мы кодифицировали эти царства, мы в известной мере можем манипулировать ими.
– Нет, ты должна объяснить мне подробнее, если хочешь, чтобы я что-нибудь понял, моя госпожа, – сказал Элрик.
– Хорошо. – Она остановилась на краю рощицы, где на земле была больше песка, – некое промежуточное пространство между оазисом и пустыней, которое было немного похоже и на то и на другое, но ничем из них не было. Она разглядывала потрескавшуюся землю, словно эти трещинки были частью какой-то сложной карты, геометрическими формами, понятными только ей.
– Мы составили правила, – сказала она. Голос ее звучал словно издалека, будто бы она говорила сама с собой. – Мы систематизировали все, что узнали за столетия. Но мы все еще подвержены самым невообразимым опасностям…
– Погоди, моя госпожа. Ты хочешь сказать, что Алнак Креб с помощью некоего волшебства, известного только вашему цеху, вошел в мир Снов Священной Девы, а там с ним произошли события, которые могут произойти со мной или с тобой в материальном мире?
– В самую точку. – Она повернулась со странной улыбкой на губах. – Да, и его субстанция отправилась в тот мир и была им поглощена. А субстанция снов девочки только укрепилась…
– Тех снов, что он надеялся похитить.
– Он надеялся похитить всего один. Тот сон, который заключил ее в постоянную дрему.
– А потом, как ты говоришь, он бы мог продать его на рынке снов?
– Возможно. – У нее явно не было желания обсуждать этот вопрос.
– А где находится этот рынок?
– Не в этом мире. Туда могут попасть только представители моей профессии или те, кто нас сопровождает.
– Ты возьмешь меня туда? – из любопытства спросил Элрик.
Во взгляде ее промелькнули любопытство и настороженность.
– Возможно. Но сначала мы должны добиться успеха. Чтобы продать сон, нужно его похитить. Пойми, Элрик, я исполнена желания сообщить тебе все, что ты хочешь знать, но объяснить некоторые вещи тому, кто не прошел нашу школу, очень трудно. Их можно только продемонстрировать или ощутить. Я, как и большинство похитителей снов, не принадлежу к твоему миру. Мы народ бродячий – ты бы назвал нас кочевниками, – мы бродим между разными временами и разными измерениями. Мы знаем: то, что является сном в одном мире, в другом может быть самой что ни на есть реальной реальностью, а какая-нибудь самая обыденная вещица в этом мире может оказаться самым жутким ночным кошмаром в другом.
– Неужели во вселенной нет ничего постоянного? – вздрогнув, спросил Элрик.
– То, что сотворяем мы, вечно, если только оно не погибает, – сказала она, и в голосе ее слышна была убежденность.
– Наверное, борьба между Законом и Хаосом отражает борьбу внутри нас, между нашими необузданными эмоциями и излишней осторожностью, – задумчиво сказал Элрик, чувствуя, что она не желает углубляться в эту тему.
Ступая по трещинкам в земле, Оуне сказала:
– Чтобы узнать больше, ты должен стать учеником похитителя снов…
– Охотно, – сказал Элрик. – Меня снедает любопытство, моя госпожа. Ты говорила о законах вашей профессии. Что это за законы?
– Некоторые из них представляют собой наставления, другие – описания. Прежде всего, я тебе скажу вот что. Мы определили, что каждый мир Снов должен иметь семь сторон, которым мы дали названия. Давая названия и описывая то, что не имеет формы и почти не поддается контролю, мы надеемся придать ему форму и научиться его контролировать. Благодаря таким наложениям мы научились выживать в мирах, где другие погибают за считаные минуты. Но и даже в процессе этих наложений, действуя в рамках того, что определено нашей волей, мы можем подвергнуться превращениям, которые не в силах контролировать. Если ты будешь меня сопровождать в этом предприятии и оказывать мне помощь, то ты Должен знать: я определила, что мы пройдем через семь земель. Первую из этих земель мы называем Саданор, или земля Общих Снов. Вторая называется Марадор, или земля Старых Желаний. Третья – Паранор, земля Утраченной Веры. Четвертая земля известна похитителям снов как Селадор, что переводится как земля Забытой Любви. Пятая – Имадор, земля Новых Амбиций. А шестая – Фаладор, земля Безумия…
