Владимир Коваленко - Камбрийская сноровка
Пеада задумался. Окта тоже попытался мысленно пробежать схему. Места в голове сразу стало мало. Как будто все верно… Но подвох есть! Причина проста — таких расписок можно написать много. Хоть четыре уровня, хоть пять, хоть восемь! [3]Значит, и людей за серебром может явиться сколько угодно.
Значит… Или колдовство сиды, или чужое мошенничество!
— И в чем секрет?
— Ни в чем. Просто это плата — за ожидание и хлопоты. Побегать придется. Но и доход не плох, а? Покупай…
— Я погожу…
— А я беру! — мимо принца протолкался бедно одетый молодец… рубаха конопляная, штаны залатаны, на ногах — деревянные сабо. Таких в городе много. Бедняк, которого собственный клан выдавил с плодородных земель, теперь предпочтет не пасти скот богатого соседа, а податься в город. В Кер–Сиди сыто и весело! Да и монетка–другая в кармане звенит.
Окта не выдержал, вмешался. Его дело — сторона, но уж больно крепок душок от проделки! Пахнет кровью… до которой пока не дошло, но дойти может. Вспомнилась стычка в Хранилище. А что, неплохой совет!
— Добрый человек, дошел бы ты до Хранилища.
— Так там надо медяк к медяку откладывать! Мне, сэр, каждый пОтом дается. А тут… Дождаться лета, и к ярмарке — серебро!
О прилавок звякнула монетка.
— Давай кожицу… Невелик труд, подпереть палатку казначейскую!
Мозолистая рука загребает вожделенное обещание веселой ярмарки. Но вдруг — бьет по ушам медь колоколов. Фальшивая! Колокола — не горшки, вдруг лить не научишься… Впрочем, громко. Достаточно, чтобы наступила тревожная тишина. В которой над городом разнесся крик. Далекий, но четкий. Хранительница говорит!
— Граждане Республики! Берите только расписки, что обеспеченны золотом и серебром! Не послушаете — на себя пеняйте! Немайн сказала.
Снова тишина. Потом — надвинувшаяся на торговца расписками толпа.
— Мошенник! Колдун!
Человек за стойкой не теряется. Выставил перед собой ладони, словно в лист совершенно прозрачного стекла уперся.
— Нет! Честное, белое волховство. Только сида не желает выдавать секрет! Я думал, добрей она… Все секреты людям открывала. Оказывается, лучшее для себя держит. Ладно, раз такой оборот — готов выкупить расписки. По той цене, что продал. Так — честно, граждане Кер–Сиди?
В ответ — гул одобрения. Снова стук монет по прилавку, только теперь они возвращаются к хозяевам. Вот и давешние Тармоны отдают расписки: написано — серебрушка, получают два медяка. Суровая горянка недовольна. Говорит:
— Может, пусть по–настоящему платит? Сколько обещал к лету. Или подождем… Честь в горах дороже серебра. Заплатят. А нет… Саксы теперь далеко, можно и на домашнюю распрю отвлечься.
— Так они не виноваты, — сказал старший из воинов, — Слышала же… Клану серебро на какое–то дело понадобилось. А продолжат расписки продавать — Немайн их, как есть, сглазит! Так что успокойся, дочь. Вот продадим полотно… найдется для тебя немного серебра.
— Да уж, — буря прошла, но тучи остались, — только и тут городские впереди: на них ветер и речка работают, и продавать только через них… Может, и мне податься в городские? Ополчение от хорошей лучницы не откажется. Я — из лучших! Ну, а после присяги и дело завести станет проще.
— Душно внизу, — откликается один из молодых воинов. — А вот ветер… Уж чего в горах много! Может, и у нас можно поставить башню с крыльями и лежачие станки?
Семья — теперь ясно, что семья! — отправляется дальше, обсуждая животрепещущий вопрос: согласится ли ветровая башня работать в горах, хватит ли простого мастера или нужно просить Ушастую, где можно взять денег в обход старшины…
Печальный продавец обещаний между тем ворчит под нос:
— Твоя земля, великая сида — твое право. Только кто клану расходы на пергамент возместит?
Обедали в особом заведении, не просто рекомендованном гостям и друзьям Республики — только для них. Снаружи — обычная для Кер–Сиди острая крыша, узкий фасад. Окна смотрят во двор, и правильно: нечего прохожим рассматривать посетителей. Можно ведь и камнем кинуть, и ножом… За дверью короткий коридор, слишком широкий для обороны, зато с охраной и стойкой для оружия. Дальше — пиршественная зала.
Хозяин местный, но повар — беженец из Александрии, тот самый, что желал открыть собственное заведение. Потому, хотя кухня тут римская, доброе пиво — на месте. В Египте пенный напиток почитают простонародным, но к некоторым блюдам советуют именно пиво! Вот, пожалуй, только пиво здесь действительно хорошо. Остальные греческие изыски… Дома, в Кер–Гуриконе, кормят лучше, но здесь и сейчас надлежит ублажать не желудок — уши. Нужно поймать разговоры римлян, и если не слова, то настроение.
Зал не создан ни для подсматривания, ни для подслушивания. Общего трапезного стола нет — ни по–камбрийски круглого, ни по–английски длинного. Столики круглые, но маленькие — за такими втроем неплохо, вчетвером терпимо, впятером тесно. Ни выгородок, ни занавесей, они только облегчают шпионство. Кому нужно надежней — может выйти во дворик, побеседовать там. И никто не спрячется за кустом: украшение двора — бассейн, и прогуливаться следует по перекинутым через сонную воду деревянным мостикам. Заодно можно выбрать рыбину потолще — ее выловят сачком и подадут под фруктовым соусом. Есть рыбу с рыбным гарумом способны, пожалуй, только истинные римляне…
Внимательный глаз заметит, что заведение скороспело: доски мостиков еще не потеряли запах, кое–где видно не до конца ободранное машиной корье. Бассейн вообще не выкладывали, а отлили — много раствора, и камни не укладывал старательный человек — их просто навалили. Со временем стенки и дно наверняка схватит вездесущая в Кер–Сиди сланцевая плитка… вот ее делают руками. Спрос велик, и мастера–сланцерезы набрали немало учеников.
Сейчас в зале царит некоторое оживление: обсуждают утреннее событие. Мол, к хранительнице на улице подскочила варварка, назвала сестрой — потом обнялись, и ну плакать! Окта сразу припомнил виденную в Жилой башне непривычно одетую девушку. Себя называла Анастасией… не слишком варварское имя! Немайн называла сестрой. А еще они похожи! Но что тут странного? Еще один кусочек прошлого, только и всего. Сиде, по ирландским записям, никак не меньше трех тысяч лет. Прошлое должно не то, что изредка проявляться — валиться бурным потоком, как река через пороги. Только Анастасия — человек, а значит, это прошлое — недавнее.
