Сергей Петренко - Империя
Меркони довольно бесцеремонно прервал их разговор:
— Простите, господин э-э-э…
— Лорд Доблати, к вашим услугам, сударь! — любезно представился толстяк.
— Я извиняюсь, сэр, не подскажете ли вы, что здесь происходит, я немного задержался и…
— О, конечно-конечно! — Особа, так прельстительно строившая глазки, была моментально забыта. — Я, видите ли, прибыл издалека, верите — в пути преодолел ужасные трудности! О, бог мой! Хотя бы эти самолёты! Они чудовищно вредны для тонких материй моего организма — хотя я и придерживаюсь, знаете ли, определённых норм в питании, и всё же…
— Извините, но нельзя ли покороче?
— Конечно-конечно, разумеется! Так вот, вы не поверите, но мне пришлось пробираться ночью! Одному! Через заросли совершенно дикой чащи! — почти выкрикнул полный господин. — Но ведь я — я личность известная в самых высших кругах. Просто безобразие… А потом — ещё эти комары! Боже, до чего вредные создания, они чувствую человека за мили, слетаются отовсюду, высасывают, выпивают мою кровь. Я едва жив!.. Ах, что же я! — воскликнул он, поймав грозный взгляд итальянца. — Но общество, скажу я вам прямо, общество здесь подобралось весьма странное! О, какие примитивные уродцы — к чему они здесь — все эти волосатые гоблины, деревенские колдуньи? Я бы хотел спросить — кому пришло в голову приглашать ИХ на это высокое собрание?! Это же просто грязные разбойники… Эй, куда же вы, постойте, мистер… как вас?..
Меркони двинулся дальше, искусно лавируя среди людей и чудовищ. Димка не отставал. Вторым собеседником Меркони оказалась старуха, низенькая, сгорбленная, сухая, с тонким личиком, выглядывавшим из под изъеденного молью платка. Закутанная в рваные, словно истасканные собаками куски материи в лоснящихся тёмных пятнах, она представлялась Димке самой настоящей ведьмой из сказок. Старуха пребывала в полной неподвижности, наблюдая за происходящим вокруг с тусклым огоньком в глубоко посаженных глазках, изредка сморкалась и вытирая длинные, уродливые пальцы о край платка.
Карга, оказавшаяся не кем иным, как самой госпожой Лючипфой, отвечала на вопросы Меркони как будто с неохотой, но без неприязни.
— Как вы добирались, сударыня?
— Всё отлично, человек, всё отлично… — причмокивая, ответила колдунья.
— Не устали в дороге?
— С каких пор? Или ты считаешь, что Лючипфа будет стонать, хватаясь за поясницу, как та слюнтяйка Рэска?
— Что вы!..
— Не-ет, я знаю. Ты так подумал. Но — смотри. Лючипфа ещё покажет…
— А как вам тут нравится?
Лючипфа потрясла головой:
— А что, человек, дворец неплох, неплох. Люди тоже не из берлог, видно — деликатное общество. И мальчонка тот, оранжевенький, тоже хорошенький, да. Только вот нехорошо — здесь-то оно видно, что важен он, персона, значит? А встреть такого в лесу — так ведь и невзначай того, с незнания дела и скушать можно.
— Ну, а принц?
Старуха промолчала. То ли надоели ей вопросы, то ли не желала отвечать…
…Следующим оказался сам Кыхшрух Ыр. Чудовище, которому никто из гостей не стремился составить компанию, не скучало, оно неторопливо и спокойно прохаживалось вдоль украшенной золотыми фресками стены. Время от времени Кыхшрух издавал урчание, словно громадная кошка, пригревшаяся на солнышке. Человек несведущий мог даже подумать, будто Слепой Дьявол задремал на ходу — так равнодушно он относился к окружающему. Впрочем, облик Кыхшруха был ближе к звериному, и человеку не просто было угадать скрывающиеся за ним мысли. Только встретившись случайно с Кыхшрухом взглядом, храбрец или неосторожный мог ощутить тщательно скрываемое им чувство внутреннего напряжения, дьявольскую хитрость и внимание — даже малейшая деталь происходящего не ускользала от него.
Обратившись к Слепому Дьяволу, Меркони сам едва не стал жертвой злобного упыря. Когда зубатая тварь уже рванулась, намереваясь вонзить иголочки и лезвия в ногу Димкиного секретаря, Кыхшрух, до того мгновения как будто остававшийся в неведении о характере своего спутника, резко, почти неуловимо для взгляда дёрнул ремешок. Упырь, чуть всхрипнув, с оскаленными зубами отпрянул назад, прижался к ноге хозяина, продолжая горящими глазками следить за человеком. К чести Меркони, он не выказал страха, что до некоторой степени расположило к нему Слепого Дьявола. Итальянец решил инцидент «не заметить»:
— О, господин Кыхшрух, неужели даже вы почтили большой Совет своим присутствием?! — «Господин» Кыхшрух криво усмехнулся. — В таком случае, здесь и в самом деле собралась вся элита магического сообщества! Как лестно! Я благодарен случаю, что могу лицезреть легендарного повелителя ужасов! — Комплимент достиг цели, и Кыхшрух усмехнулся уже благосклоннее. — Но какой дворец! А?! А принц? Как вам принц? — воскликнул Меркони, всплескивая руками. Ответа, однако, не последовало. «Неужели же он раскусил меня? Дьявол, нужно сменить тему!» — Я, простите, забыл представиться! Меркони Лисо, из Неаполя… Видите ли, здесь так много публики, я в совершеннейшей растерянности, почти никого не зная… и как хорошо, что встретил вас! Боюсь показаться навязчивым, но кто же кроме вас в силах разобраться во всём этом бурлении событий, в этой сутолоке… при том, мне кажется, здесь назревал некоторый скандальчик, а человеку несведущему… ну, вы понимаете меня… просто жизненно необходимо иметь какой-то якорь, какое-нибудь заслуживающее доверия лицо в знакомых! А вы — вы, несомненно, имеете вес и можете подсказать, в какую сторону склониться таким ничтожным персонам, как я… Поэтому я уповаю на ваше любезное разрешение держаться поблизости, хотя, конечно же, я предпочту превратиться в один из камней, из которых сложены стены этого дворца, нежели стану надоедать вам своим обществом…
Тут уж итальянец явно перегнул, испытывая реакцию «собеседника» — едва уловимый огонёк сверкнул в глазах, Кыхшрух безмолвно отвернулся и продолжил прерванную было прогулку вдоль стены, увлекая за собой упыря.
Меркони Лисо остался, однако, доволен проведённым исследованием. Из тех, чьей поддержкой секретарь рассчитывал заручиться на Совете, оставались неопрошенными ещё двое, но их Меркони знал давно и в лояльности новому повелителю не сомневался.
глава 6
Гости покидали дворец. Покидали с разными мыслями и настроениями. И многие, многие оказались разочарованы — а как же, большой Совет, на который призвано более тысячи персон со всех концов Земли, закончился, можно сказать, ничем. Не называть же результатом скандал с испепелённым магистром — да и скандал-то хилый, что ж это за такое — ни массовых допросов, ни пыток, ни казней, ни грозных речей с громами и молниями… Если не считать за необыкновенность смену власти саму по себе, более ничего интересного и не произошло.
