Олеся Андреева - Люди без Планеты
Коридор впереди поворачивал вправо. Я, хоть убей, ничего не слышал и не видел. И если бы шлялся тут один, то точно попался. Уже через минуту стали видны пляшущие по стене пятна света. Шли они неторопливо, ленивые голоса переговаривались. Спокойный тон говорил о том, что они были уверены в успехе своего отчаянного предприятия и не ожидали встретиться здесь нас. Саж сработал быстро. Я и понять ничего не успел. Двое лежали на земле с открытыми глазами. Я взял бы его себе в охрану. Хе, так он и так меня охраняет!
Я разглядывал мертвые тела, носком кроссовка подтолкнув руку. Проверял. А вдруг вскочит. Мне, наверное, показалось во мраке пещеры, но их светлая кожа мгновенно посерела, будто в них выключили внутренний свет.
— Теперь остальные узнают, что мы здесь. — Шепнул Саж. — Ребята только что доложили, что пока ничего не нашли, на связь выйдут через двадцать минут. Так что, эти минуты мы можем не стесняться. Рената! — Громко крикнул он.
— Маша! — Тут же присоединился Сергей, не ожидая повторного приглашения.
Но их голоса только прилипли к стенам и заглохли. Саж вздохнул и философски произнес.
— Если их не нашли там, значит, нам в эту сторону.
Саж попросил нас оттащить тела за поворот. Видимо, исключительно из эстетических соображений. И без того известно, что здесь бродим мы. Сам же он засек свои чудо-часы. Тяжелые оказались, эти мертвые черти. Их вес можно было сравнить с весом каменной статуи идентичного размера. Дотащив трупы за угол, мы с Сергеем отерли носы и отдышались. Тут не помешала бы сигаретка.
Настя во мраке казалась еще худее, а синяки под глазами более впалыми. Мумия, одним словом. На ней даже одежда ходила ходуном. Но радовал появившийся блеск в глазах. Пусть он был не совсем уместен и понятен (лично я ничего обалденно-прикольного в нашем положении не видел). Главное, что сестра пришла в себя.
Мы систематично обыскивали коридоры. Некоторые из них были достаточно длинными. Саж уже не боялся, что нас быстро найдут по нашему энергетическому следу, так как мы затоптали все коридоры так, что большая часть лабиринта просто провоняла нашим присутствием. И понять, откуда мы пришли, да куда направились, было нелегко. Даже если у тех пятерых, что снаружи, есть подмога, им придется потрудиться, что бы добраться до нас. Я надеялся только на то, что они е будут нас выкуривать.
Саж был редкостным трудоголиком. Упрямства ему не занимать. Он опять гнал нас без отдыха по коридорам, пока дыхание не начинало сбиваться. Тогда он давал нам минутный перерыв. Но у его подхода была одна замечательная сторона — нам некогда было паниковать. А уже пора было. Время, отпущенное нам без преследования, истекло, и нам приходилось быть на чеку. И необходимо было быть бдительными раз в пять больше. Потому что теперь о нашем присутствии знали. Не женщина же с ребенком прибили двух здоровенных римпвийцев, не гнушавшихся физическими упражнениями.
В лабиринте вырисовывалась система. И, если действительно не поддаваться эмоциям и четко действовать намеченному пути, можно найти выход. Главный коридор постоянно давал ветки, направо и налево (естественно! Куда же еще-то!). Какие-то из них быстро приводили к глухой стене, какие-то заканчивались дверьми. Интересно, что прятали за этими массивными каменными 'дверищами', которые не сдвинет и великан? А в каких-то обнаруживались новые повороты. Саж как-то решил, что именно этот загадочный коридор надо изучить, а не двигаться дальше. Казалось, он был бесконечен. Время замерло в темноте, пытаясь и нас заморозить. Настя закуталась плотнее в рубашку. Я слегка отстал, пока снимал с себя свою, что бы отдать сестре. Она благодарно кивнула. Я так хотел, что бы она знала, чувствовала, что все, что я сделал, даже мои ошибки были направлены только на ее благо.
— Проблема еще и в том, что каждому лабиринт открывается по-своему. — Прервал неожиданно паузу Саж.
Вот тут-то мы и выпучили глаза наши, привыкшие к темноте.
— Что конкретно это означает? — Сглотнул Сергей.
Римпвиец понял, что определенно ляпнул лишнего, но отступать было поздно.
— Мы в любом случае с ними пересечемся! — Очень убедительно в очень утвердительной форме произнес Саж и направился дальше.
И опять скачущие пятна света перед собой, вот все, что мы различали. Они уже сливались в одну абстракционную картину. Да и тишина напрягала не меньше. Только наше сбившееся дыхание и шум шагов. Отсутствие других звуков, как в вакууме, ставило под сомнение само существование окружающего мира. Может, мы так всю жизнь и пробегам. А годам к девяноста встретимся седыми и беззубыми…
По моим ощущениям прошла уже целая вечность. Настя все чаще отставала. Ноги заплетались. Спертый, сырой воздух вызывал тошноту. Наверное, это одна из разновидностей ада.
— Надо передохнуть. Я больше не могу. — На выдохе прошептала Настена.
— Я не остановлюсь, пока не найду дочь! — Глаза Сергея уже начинали поблескивать безумием, как и сама фраза.
— У них еще есть время. — Привел убийственный аргумент Саж. — А вам действительно надо передохнуть. Первым в дозоре я. Через три часа бужу Руслана. Далее Сергей. Затем будите меня.
Бросив краткие инструкции, римпвиец начал расстилать римпвийский спальный мешок. Прикольная штука сама надулась, приняла форму и сложилась в удобную кровать. Интересно, сколько она весит? На мое удивление, он отдал свое шикарное ложе Насте, а сам улегся на ее спальный мешок. Мне стоило усилий, что бы сдержаться. Сергей улыбнулся. Скорее он смеялся надо мной. Но пусть хоть так человек расслабится.
Я уселся на не распакованный рюкзак, что бы не было искушения прилечь. Мы коллективно решили, что фонарик можно оставить включенным. Если нас найдут, то темнота нас все равно не спасет. Для римпвийцев мы в темноте светились, как свеча на окошке. Довольно скоро послышался храп Сергея. Да уж, тут фонарик вообще внимания не привлечет на фоне этой оперы. Настя мирно посапывала. Я направил луч на Сажа. Тот среагировал немедленно. На Земле отлично знали этот знак из сложенных пальцев, пришедший к нам с Запада. Я сдержался, что бы не расхохотаться.
Мой мозг взрывался, противясь сну. Я уже вставал, что бы размяться, протер глаза до дыр, напевал себе под нос, тасовал колоду. Все действовало бодряще, как колыбельная для младенца. Сидеть в темноте, где свет фонаря только сгущал тьму, было невыносимо трудно и холодно. В какой-то момент я уже не понимал, закрыты мои глаза или нет, в пещере я или в узком гробу. Сон наваливался волнами. И я уже не в силах был с ним справляться. Мне мерещились звуки, шорохи, что-то двигалось там, в темноте. Вообще-то, я всегда был скептиком, и если мне сказали, что на Римпве нет животных, то я ничего себе не выдумывал. Только мой Джек служил доказательством существования братьев наших меньших. Возможно, он вообще последний из 'четырехлапых'. Ни насекомых здесь, ни водяных, ни русалок, ни даже домового. Эта планета своей искусственностью пугала больше, чем своим населением. Поэтому воображение не рисовало мне ярких картинок с появлением ужасных монстров. Я ведь реалист. Но даже скептик начинает сомневаться в темноте. Темный лабиринт делал свое черное дело. Могла ли завестись живность во тьме этих старых стен? И мог ли эту живность привлечь трясущийся от холода и страха человечешка? И, если да, то кто опаснее местные обитатели или Ортоновские верзилы?
