Наталья Резанова - Журнал «Если» 2010 № 3
Любопытно, что сам Брэдбери не одобрил фильм и публично назвал его скучным.
* * *В восьмидесятые годы Андерсон обращается к различным поджанрам фантастики, не забывая уделять внимание и другим направлениям. После «Марсианских хроник» он вернулся на большие экраны с триллером «Убийство по телефону». Профессор охотится за серийным убийцей, который использует особое устройство, позволяющее умертвить человека через телефонную линию.
Совсем иное настроение у комедии «Второй счастливый шанс». Андерсон показывает испытание любви сквозь века: действие начинается в райском саду, а потом зритель видит Адама и Еву уже во время Второй мировой войны.
Последним крупным научно-фантастическим проектом в фильмографии режиссера стало «Тысячелетие» (1989). Андерсон вновь занялся антиутопией, но решил все иначе, чем раньше. Фактически, это поставленный с ног на голову рассказ «И грянул гром…» того же Брэдбери. В далеком будущем человечество доводит до крайнего истощения не только планету, но и собственные физические ресурсы. У землян уже не рождаются дети. Развитые технологии позволяют перемещаться во времени, и тогда мутирующие люди придумывают план: не изменяя прошлого, спасать тех, кто погиб в авиакатастрофах. На этом фоне разворачивается история любви инспектора из нашего времени, расследующего аварии самолетов, и женщины-агента из будущего. В отличие от других подобных фильмов Андерсона, в этом вообще нет отрицательных персонажей!
Однако наступали девяностые, и старомодная манера Андерсона уже не позволяла выдерживать сравнения с блокбастерами вроде «Вспомнить всё». Режиссер начинает снимать преимущественно для телевидения, в частности, после «Тысячелетия» обращается к российской истории и ставит мелодраму «Молодая Екатерина» (1991). Не изменяет он и романтике моря, выпуская приключенческие фильмы «Морской волк» (1993) по роману Джека Лондона и «Капитан Кураж» (1996). Венчает это еще одна телеэкранизация — новое воплощение романа Жюля Верна «20 000 лье под водой».
А самые последние киноработы Андерсона посвящены детям. Это комедия «Неприятности с обезьянками» и костюмированная сказка «Новые приключения Пиноккио». Фильм о похождениях деревянного человечка режиссер поставил, когда самому уже было под восемьдесят.
Дети самого режиссера тоже не чужды фантастике. Один из сыновей, Майкл Андерсон-младший, снялся в нескольких фильмах отца, в том числе в «Бегстве Логана». Сейчас он, правда, завершил кинокарьеру. Зато продолжает активно работать падчерица, актриса Лори Холден. Широкую известность ей принесли фильмы «Сайлент Хилл» и «Мгла» по Кингу. А дебют организовал тоже Майкл Андерсон — в своих «Марсианских хрониках».
Аркадий ШУШПАНОВИзбранная фильмография фантастики Майкла Андерсона
1956 — «1984» (1984)
1956 — «Вокруг света за 80 дней» (Around the World in Eighty Days)
1968 — «Башмаки рыбака» (The Shoes of Fisherman)
1975 — «Док Сэвидж: Человек из бронзы» (Doc Savage: The Man of Bronze)
1976 — «Бегство Логана» (Logan's Run)
1977 — «Смерть среди айсбергов/Орка: Кит-убийца» (Orca)
1978 — «Доминик» (Dominique)
1980 — «Марсианские хроники» (The Martian Chronicles)
1982 — «Убийство по телефону» (Murder by Phone)
1984 — «Второй счастливый шанс» (Second Time Lucky)
1989 — «Тысячелетие» (Millennium)
1997 — «20 000 лье под водой» (20,000 Leagues Under the Sea)
1999 — «Новые приключения Пиноккио» (The New Adventures of Pinocchio)
СВЯТОСЛАВ ЛОГИНОВ
ОСЬ МИРА
Ветер срывал пену с верхушек волн, и она горькими брызгами оседала на лице и одежде. Чайки, подобные клочьям пены, метались низко над водой, наполняя воздух скрипучими неживыми криками. Порой какая-нибудь из этих птиц зависала над самой лодкой, уставясь черными бусинами ничего не выражающих глаз. Вряд ли чайкам часто доводилось видеть в этих краях людей, но они ничуть не удивлялись, продолжая свои бессмысленные метания над холодной пучиной.
Скорн неутомимо греб, каждый мощный рывок весел толкал лодку к берегу, откуда прилетели белые птицы.
Искристая снежность пены и чаек, кружевного припая и ледников на склонах невысоких гор. Свинцовость воды, неба, близящихся береговых камней. Всякий иной цвет здесь был выморожен.
Лодка ткнулась носом в берег; жестко захрустел лед. Скорн соскочил в воду, принялся выталкивать лодку за полосу прибоя. Вода захлестывала ему в сапоги, но великан не обращал внимания на такие мелочи. Все было как всегда, и только я видел, что глаза у Скорна тусклые. Надо было бы помочь Скорну, но я был слишком занят: обеспечивал нормальную высадку. Ветер бил зло, резкими порывами, и волны должны были разбить лодку о камни, покрытые скользкой коркой льда, утопить то немногое, что мы везли с собой, и как следует выполоскать нас обоих в ледяной купели. Однако, благодаря моим стараниям, мы причалили мягко, словно возвращались с вечерней прогулки по тихому Истельнскому озеру.
Кто-то сейчас катается там, любуясь медленно меркнущим закатом?
Я соскочил прямо на камни и только тогда принялся помогать Скорну оттаскивать лодку за усыпанную водорослями линию прибоя, где волны не могли бы достать ее даже во время бури. Лодка больше не понадобится — если я уйду с острова, то не на лодке, — но во всяком деле должен быть порядок, поэтому лодку надо оттащить от воды и перевернуть килем вверх, вещи разобрать, разбить лагерь и разжечь костер из просушенного ветром плавника. Скорн умел все это делать лучше меня, и он делал, лишь глаза оставались тусклыми.
Костер жарко горел, в котелке булькало пшено, щедро сдобренное салом. Из рундучка я достал флягу, к которой мы давно не прикасались, протянул Скорну. Тот покачал головой.
— Не хочу, — и добавил слово, которого я прежде от него не слышал: — Устал.
— Ничего, — сказал я. — Мы все-таки добрались сюда. Теперь можно отдохнуть. Спи. Этой ночью караульным буду я.
Скорн растянулся на одеялах, которые мы провезли через море сухими, и уснул мгновенно, как умеют засыпать люди, знающие, зачем они живут.
Я сидел, глядя на его лицо. В этой жизни все когда-нибудь наступает в последний раз, и я знал, что утром Скорн не проснется. Ему было далеко за девяносто, немногим удается дожить до такого возраста. Скорн служил мне верой и правдой, а я дарил ему силу и несокрушимое здоровье. Но бессмертия не может даровать никто. Скорн и сейчас был способен без устали грести и, не опасаясь хвори, спрыгнуть в ледяную воду, но душа его устала жить. Еще несколько дней назад он должен был мирно умереть во сне, и я не знаю, где он находил силы, чтобы двигать свое могучее тело.
