Дэйв Дункан - Будущее неопределенное
Пинки вежливо улыбнулся, но его глаза оставались холодными.
– Тебе не кажется, что ты немного несправедлива к нам, дорогая? Ведь не будешь же ты спорить с тем, что мы вольны обсуждать все что хотим, точно так же, как и вы, леди. Уж наверняка ты не предлагаешь нам изгнать капитана Смедли из-за стола, нет? Ведь это было бы несправедливо, да? Верно, несправедливо. Если ты имеешь претензии к тому, как Комитет ведет свои дела, адресуй их лучше к председателю. И в письменном виде.
Председателем в этом году был Ревун Резерфорд. Это ничего не меняло. Несмотря на то что Служба на всех перекрестках кричала о своих демократических принципах, все нити власти вели к Пинки Пинкни – так было и так будет.
Ревун, шумный, крупный и неотесанный тип, этакая румяная живая волынка, по-своему даже не был лишен некоторой привлекательности – типичный капитан сельского регби-клуба. В ответ на заявление Урсулы он испустил носом звук, достойный паровой сирены.
– Я заверяю, что у Комитета достаточно возможностей…
– Я вам не верю! – заявила Урсула. – Вы собираетесь разделаться с капитаном Смедли так же, как с тем человеком, который принес эти новости.
Резерфорд расхохотался – звук напоминал ослиный вопль.
– Урсула, старушка, если ты заявишь, что Пинки приглашал этого вонючего драконоторговца на обед, он вызовет тебя стреляться на крокетном поле.
Ханна засмеялась, но ее никто не поддержал.
Урсула твердо взглянула в глаза Пинки:
– Если ты дашь мне честное слово, что ни один человек здесь ни разу не упомянет даже имени Эдварда Экзетера до окончания вечера, я с радостью уйду. Если нет, я остаюсь. И Ольга тоже.
Мужчины сели. Стоило Джулиану опуститься на стул, как Ольга возобновила свои приставания. Ольга наверняка входила в закулисную группу, разбирающуюся с кризисом вокруг Освободителя, – он мог бы догадаться и раньше. Ее, должно быть, завербовали в первую очередь, ибо никто лучше не знал, что думает Пентатеон.
Пинки сдался, сонно прищурив глаза.
– Да оставайся, если хочешь. Я полагаю, нам стоит переговорить. Почему бы и нет, в конце концов? Разве мы не всегда так? Все, кто хочет остаться, вольны остаться. Если деловые разговоры утомляют кого-то, он может тихо и спокойно перейти в гостиную. Это справедливо? Я бы сказал, совершенно справедливо. – Он кивнул Морковке, ожидавшему знака, чтобы внести портвейн.
Разумеется, все решили остаться, и мужчины отказались от сигар, что огорчило Джулиана, нуждавшегося в хорошей затяжке. Произраставший в Соседстве табак на вкус напоминал жженую сосновую хвою, зато содержал лошадиную дозу никотина. Портвейн пустили по кругу. Урсула налила себе стакан; большинство женщин просто передавали бутылку дальше. Разговор ни о чем продолжался до тех пор, пока не вышли Морковки. Потом Пинки кивнул Ревуну.
– Надеюсь, Док уже сказал вам, капитан? – послушно взревел тот. – Эдвард Экзетер вырвался на волю в Джоалленде, объявив себя этим обещанным парнем. Освободителем.
Раз уж Т’лин Драконоторговец так уверен, нет смысла сомневаться.
– Да, сэр.
– Что это он, гм, задумал?
– Не имею ни малейшего представления. Я не слышал о нем ничего с тех пор, как он ушел отсюда. – Джулиан почти физически ощущал, как взвешивается каждое его слово. Никто из сидевших за столом ему не доверял, что в общем-то справедливо, поскольку он не доверял им.
– Вы знаете его лучше нас всех, капитан, – вмешался Педро Гарсия, тот самый, что позорно бежал в Товейле, оставив свою паству платить по счету.
– Да, мы дружили в школе, но с тех пор я почти не видел его – один раз, совсем недолго, два года назад. Все вы на самом деле знаете его гораздо лучше.
Вздор! В тысяча девятьсот семнадцатом году Эдвард оставался все тем же стариной Экзетером, каким покидал Фэллоу в четырнадцатом. Он принадлежал к тем людям, которые не меняются. В восемнадцать лет он был таким же независимым и самостоятельным, каким будет в восемьдесят – или в восемьсот, если он, конечно, останется в Соседстве на все это время. Он будет идти собственным путем, направляемый только собственным представлением о долге, не позволяя никому и ничему сбить себя с курса. Он всегда был честен и скромен – вообще положителен, – таким и останется.
Гарсия пожал плечами – скользкий, как португальский рыботорговец.
– Он отуземился.
Джулиан стиснул кулак.
– Правда? Я считал, что он вернулся на Родину, чтобы вступить в армию и исполнить свой долг. Во всяком случае, планировал он именно это. – Ольга стиснула его бедро, но было ли это предостережением или, наоборот, одобрением, он не знал. Да и не хотел знать.
– Так ли, капитан? Уходя, он объявил Морковкам, что собирается исполнить пророчество.
– А что ему оставалось? Это пророчество сломало всю его жизнь. Оно убило его родителей. Из-за него в Англии его считают убийцей. Это пророчество не дало ему уйти на войну. Оно косит его друзей одного за другим. – «Оно убило девушку, которую он любил, хотя Исиан была туземкой и говорить об этом не стоило». – Он ушел из Олимпа, чтобы спасти нас. Если бы он остался здесь, Зэц нанес бы новый удар по Службе.
– Послушай, Педро. Старик, послушай, – встрепенулся сидевший прямо напротив Джулиана Джамбо, – ты несправедлив. Экзетер прожил свои первые два года в Соседстве без всякой помощи с нашей стороны. Вряд ли это можно назвать словом «отуземился»! Я бы назвал это «выживанием в неблагоприятных условиях», «восприятием некоторого местного колорита», если тебе так больше нравится. Когда он в конце концов попал сюда, в Олимп, он снова стал джентльменом.
Джулиан благодарно улыбнулся ему и потянулся за своим портвейном. Он надеялся, что дискуссия завершилась и он сможет улизнуть в постель. В постель к Юфимии.
Резерфорд прервал затянувшуюся паузу, прокашлявшись со звуком, напоминавшим церковный перезвон.
– Мы тут думали, капитан… Вы не знакомы с молодой дамой по имени Алиса?
Джулиан отхлебнул из рюмки. Они все в сговоре против него.
– Это напоминает какой-то лимерик: «Ах, Алиса, у нее большая крыса?»
– Мы все можем придумать удачную рифму для последней строчки, – фыркнул Джамбо, – но я не уверен, что наш председатель имел в виду именно это.
– Алиса Прескотт, кузина Экзетера? Да, сэр, я с ней встречался. А что?
– Так, интересно! – прогрохотал Ревун. Его лицо уже слегка раскраснелось от портвейна. – Если бы мы попросили ее оказать влияние на Экзетера, как вы полагаете, она согласится?
– Право же, не знаю, сэр. – Это прозвучало достаточно вызывающе. – Я встречался с ней всего раз или два.
– Да, собственно говоря, и не важно. Ну что ж, раз с делами все, то…
