Лана Туулли - Алхимик в Пустыне
— Ой, — испуганно округлила глаза Джоя. — Должно быть, его часто грабили!
— Угу. Воры — они такие, мимо них никто не пройдет… — поддакнул Огги. Позволив себе увлечься рассказом, он автоматически подцепил на вилку какой-то кусок, проглотил его, а теперь усиленно пытался понять, что же это было. — Кхм… кхм… вина дайте… — еле-еле прохрипел пелаверинец некоторое время спустя.
— Еще две серебрушки! — потребовал Ньюфун.
"Грабеж!" — хотел закричал Рутфер, но, утирая выступившие от кашля слезы, решил не экономить на собственной жизни. Всё равно ночью, уходя, он ограбит эту милую ненормальную парочку!
Поэтому пелаверинец швырнул на стол горсть серебра, на которую тут же запрыгнул и прижал животом объявившийся из ниоткуда огромный черно-белый котяра. Всё время, пока Джоя заботливо стучала поперхнувшегося мужчину по спине, а Ньюфун бегал на кухню за выпивкой, наглое животное пристально смотрело на Огги, щурило золотистые глаза и, казалось, улыбалось каким-то своим, загадочным и кошачьим мыслям.
— Так вот, о грабеже, — вспомнил Ньюфун, возвращаясь на свой стул. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, но Дюшу грабили лишь однажды, в молодости. Да и то случайно, когда он слишком много выпил в одной гостеприимной таверне. С тех пор — ни разу!
— Удивительно, — поразилась Джоя.
— Кхм, кхм, да уж, странно, — заметил Огги. Обретя способность снова дышать и говорить, он вдруг понял, что кормят его чем-то очень странным, и решил налегать на вино. Тем более, что оно было неплохим тривернским. — И как это ему удавалось?
— Благодаря ей, — кивнул Ньюфун на копилку. Та ответила едва слышным «хогри-хок». — Он в нее всё, что собирал, складывал, а потом в нужный момент доставал.
— О, — с еще большим интересом посмотрел на металлическую зверюшку Огги. — Вы затем ее цепями к стене приковали, чтоб никто не украл то, что в ней лежит?
— Вроде того, — согласился Ньюфун. Джоя не ответила — ей внезапно пришла в голову идея сложить балладу, воспевающую подвиги Дюши Кордсдейла на ниве золотособирательства, и дацианка уже подбирала рифму к слову «топор».
— А что это — я пью, а вы сидите скучаете? — внезапно оживился Рутфер. — Мы ж с вами за знакомство не пили! Давай выпьем! Я угощаю!
Ньюфун посмотрел на улыбающегося пелаверинца — у мужчины передние зубы чуть-чуть не доставали друг до друга, отчего улыбка выглядела по-кроличьи наивно, — ввел полученные данные в формулу, результатом которой должна стать выплата наложенного Министерством Спокойствия штрафа, и согласился.
Бёфери, дом Бонифиуса Раддо
— Шеф, ваш ужин! — энергично возвестил Хрумп, буквально впрыгивая в кабинет фрателлы. Поставил поднос на рабочий стол, украл с тарелки кусок сыра и громко зачавкал.
— Пошел вон, — не отвлекаясь от бумаг и счётов, ответил Бонифиус. — Хотя нет, постой. Сейчас я напишу письмо, ты его отнесешь к магам на станцию(10) — его надо сегодня же доставить в Луаз. Понял?
— Понял, — кивнул Хрумп, сосредоточившийся на рассматривании подсвечников и картин, которыми был украшен кабинет хозяина. — Кому пишете?
— Мэтру Иллариану, — машинально ответил Раддо. Потом спохватился. — Но это не твое дело!
— А что, вы знакомы с этим старым развратником? — заинтересовался Хрумп. Подошел ближе к столу фрателлы и вроде как случайно слямзил с тарелки еще кусочек сыра и краюшку.
Полминуты Раддо сосредоточенно выводил руны на листе бумаги, потом все-таки не выдержал:
— Почему обязательно — развратнику? Просто мэтр чересчур жизнелюбив. У него широкая душа, почему бы не завести пару интрижек?
— Пару? — скабрезно хмыкнул Хрумп.
— Ну, десяток. Он ведь, гад, даже закон при этом не нарушает, — посетовал Раддо. — А то бы я так его шантажировал…
— Знаю, — кивнул Хрумп. — Мне еще бабка рассказывала, что если бы Иллариан женился на всех своих подружках, то вошел бы в историю как самый великий многоженец столетия…
Тут в глазах вора мелькнула мысль, и он, ухватив кусок мяса с хозяйской тарелки, принялся сосредоточенно ее думать.
Через некоторое время, когда Бонифиус отвлекся на то, чтобы поправить перо, Хрумп задумчиво произнес:
— Хозяин, а вы знаете, что за моей бабкой Иллариан тоже ухлестывал? Конечно, это было давно, и бабушка у меня в молодости была ого-го… Она у мэтра горничной работала. Месяцев шесть, пока не прихватила у него пару артефактов и не сбежала с моим дедушкой.
— Мне нет дела до морального облика твоей родни. Не мешай, мне нужно подумать.
— Нет, шеф, вы не понимаете! — захваченный идеей, Хрумп очень быстро заработал челюстями, одновременно жуя и рассказывая: — На те деньги, которые они выручили за два паршивеньких артефакта, они сыграли свадьбу, упоили в цилиндр полсотни гостей и еще две недели жили, припеваючи!.. Шеф, — оставив жизнерадостный тон, серьезно и по-деловому предложил пройдоха. — Давайте его ограбим!
Утратив интерес к чернильнице и остроте пера, Раддо вперил суровый взгляд в своего временного помощника.
— Я не граблю деловых партнеров, — со всей возможной убедительностью ответил Бонифиус некоторое время спустя. — По крайней мере, так явно…
— Вы просто не представляете, какой у Иллариана дом! — вдохновленный идеей вор и не думал сдаваться. — Когда я жил в Луазе, я столько раз был на улице Гортензий, я его собственными глазами видел! А сколько слышал! Мэтр ведь почти не колдует, и даже учеников берет раз в двадцать лет, он всё своё магичество пустил на торговлю артефактами. Колечки, с помощью которых можно переноситься в нужное место, волшебные кристаллы, зеркала, специально усиленные магией кольчуги, панцири, шлемы, зачарованные арбалеты, которые не позволяют промахиваться, пули для охоты на оборотней, специальные амулеты для оборотней, позволяющие оставаться в сознании даже в полнолуние… Шеф, да мы ж озолотимся!
Помощник говорил столь убежденно, что перед глазами Бонифиуса стали проступать контуры сложенных грудами волшебных вещиц. А потом они преобразились в еще большие по своим размерам кучи золотых монет, чем вызвали в груди фрателлы очень теплое, щемящее чувство.
Потом перед внутренним оком Раддо появился мэтр Иллариан. С посохом, в мантии из лилово-золотой парчи, весь из себя жизнерадостный смуглый толстячок, как всегда, с десятком перстней, серег и толстыми золотыми цепями на могучей шее. Мэтр буркнул что-то жизнелюбивое, смешно дернув кольцом с махоньким рубином, которое носил в левой ноздре, поднял свой посох и послал в жадного фрателлу раскаленный огненный шар.
