Барри Хьюарт - Мост птиц
— Я построю стену! — воскликнул он.
Великая Китайская Стена началась не с князя Цинь и им не закончилась, но именно он впервые начал использовать её для убийства. Любой, кто не соглашался с новым императором, отправлялся на безлюдный север. Люди умирали миллионами на этих общественных работах, которые хорошо осведомленные жители Поднебесной называли не иначе как Самым Длинным Кладбищем в Мире. Еще больше погибло при строительстве личной резиденции правителя. Замок Лабиринта занимает площадь около двенадцати му[10] и представляет собой тридцать шесть отдельных зданий, соединенных лабиринтом подземных туннелей. (Идея заключалась в том, что если у правителя тридцать шесть опочивален, то убийцам будет трудно узнать, где же он на самом деле спит). Под искусственным лабиринтом располагался настоящий, уходящий в глубь скалы, говорили, что в нем живет ужасный монстр, пожирающий жертв правителя Цинь. Правда это или нет, но никто из тысячи людей, брошенных туда, не вернулся обратно.
Император придумал еще один ловкий ход, когда приказал лучшему ремесленнику в империи сделать ему большую золотую маску оскалившегося тигра, которую владыка носил на публичных церемониях. Его преемники продолжали эту традицию вот уже восемьсот лет. Были ли у правителя слезящиеся глаза, слабый подбородок и нервный тик? Его подданные видели только ужасающую маску, «тигра Цинь». Настоятель пояснил, что варварские правители Крита по той же причине использовали маску быка.
Тайна и ужас — оплоты тирании, и целых четырнадцать лет Китай был одним большим криком боли, но потом правитель допустил ошибку, подняв налоги до того, что у крестьян остался крайне скудный выбор — или умереть от голода, или восстать. Император конфисковал у них оружие, но мудрость изменила ему, и он ничего не сделал с бамбуковыми рощами. Заостренного бамбукового копья лучше всячески избегать, и, когда правитель Цинь увидел, как миллионы людей, вооруженных такими копьями, пришли по его душу, он быстро покинул империю и забаррикадировался в Замке Лабиринта. Здесь он был неуязвим, и, так как под его командованием находилась самая большая армия в стране, все сошлись на том, что эта крепость станет государством в государстве.
Императоры приходили и уходили, но династия Цинь, казалось, будет существовать вечно, отгородившись от всего мира, затаив злобу в самом чудовищном памятнике грубой силе, известном человеку.
От Замка Лабиринта теперь остались одни руины, огромная серая масса выщербленных плит и перекрученного железа, разбросанная по гребню утеса, выходящего на Желтое море. Здесь самый сильный прилив во всем Китае, и разрушенные камни содрогаются от силы волн. Плющ застлал расколотые стальные ворота, ящерицы с радужными брюшками и бирюзовыми глазами цепляются за обломки стен. Огромные, волосатые, но совершенно безвредные пауки бегают в тенях от бананов и бамбука. Чем-то они походят на предыдущих жителей этого места, но те были далеко не такими беспомощными. Когда же я впервые увидел Замок Лабиринта, он предстал передо мной во всей красе.
Барка, на которой мы плыли, неспешно тащилась сквозь плотный утренний туман к Желтому морю. Воздух дрожал от звона железа, бряцания тысяч мечей и тяжелой поступи марширующих солдат. Туман стал развеиваться, и мой взгляд, взобравшись по склону отвесного утеса, уткнулся в самую могучую крепость в Мире: огромную, обнесенную рвом, с множеством башен, неприступную. Я в ужасе воззрился на скребущие облака башни, на невероятно большие стальные ворота, сверкающие, как жуткие клыки, и на главный подъёмный мост, на котором могло легко разместиться четыре полка верховых, скачущих плечом к плечу. Колоссальные каменные стены были такими высокими, что всадники, обозревающие окрестность наверху, походили на муравьев, управляющих крохотными пауками. Железные подковы коней выбивали камни из поверхности стены, и те падали в реку с громким плеском. Круги от них усеивали воду вокруг барки. Один упал прямо на крышу кабины, где спал Ли Као, — вчера он выпил немалый кувшин вина. Мудрец, пошатываясь, выбрался на палубу, протер глаза и посмотрел вверх.
— Омерзительная архитектура, не правда ли? — спросил он, зевая. — У первого императора не было даже отдаленного подобия чувства прекрасного. Что с тобой, Бык? Легкое головокружение?
— Нет, небольшая головная боль, — ответил я срывающимся, преисполненным ужаса голосом.
Туман продолжал развеиваться, и я, скрепя сердце, приготовился узреть самый мрачный и отвратительный город на земле. И когда до меня донеслись счастливые песни рыбаков и аромат миллиарда цветов, то я решил, что внезапно сошел с ума. Утренняя дымка окончательно исчезла, и я в изумлении уставился на город совершенно неземной красоты, возникший словно из детских сказок.
— Удивительно, не так ли? — прокомментировал увиденное мастер Ли. — Красота Циня неописуема. Также это самый безопасный город во всем Китае. Причина тому, как это ни покажется странным, жадность.
Он сделал глоток вина и довольно рыгнул.
— Первые наследники династии Цинь жили только ради денег. Поначалу их методы накопления были грубыми, но эффективными, — объяснил он. — Раз в год правитель случайно выбирал деревню, сжигал её дотла и рубил головы всем жителям. После этого он вместе с армией отправлялся в ежегодный поход по сбору налогов. Возглавляли шествие солдаты с насаженными на пики отрубленными головами. То рвение, с которым крестьяне становились в очередь, дабы выплатить налоги, всегда служило для князей Цинь источником неимоверной радости. Но рано или поздно на свет появляется просвещенный владыка. Говорят, что тот, кто вошел в историю под именем Доброго Правителя, однажды вскочил со своего места во время заседания с советниками, поднял руку и возопил: «Трупы не могу платить налоги!» Это божественное откровение повлекло за собой изменение в тактике.
Ли Као предложил мне вина, но я отказался.
— Добрый Правитель и его преемники продолжали убивать крестьян ради развлечения и выгоды, — пустился он в разъяснения, — ежегодный поход по сбору налогов существует до сих пор, но вот богатым позволяется наполнять сундуки правителя по собственному свободному выбору. Добрый Правитель превратил свой угрюмый прибрежный город в самое дорогое место для отдыха на свете. Любая роскошь и порок, известные человеку, доступны в Цине по заоблачной цене, но это не более чем вознаграждение за то, что правители не переносят злодеяний, которые могут сократить поток монет, льющийся в их карманы. В результате, богачам не нужно нанимать огромные армии личных телохранителей, ведь в Цине, и только в Цине, зажиточный человек может вести беззаботную жизнь. Пока ты свободно соришь деньгами, тебе не нужно бояться хозяев Замка Лабиринта. Будет совсем маленьким преувеличением сказать, что ты и я стоим на пороге рая на земле.
