Роберт Джордан - Око Мира
От пронзительного крика козодоя Ранд дернулся и подскочил на месте, потом, содрогаясь всем телом, осел у дерева. Такого с ним еще никогда не случалось. Он лег на живот и медленно пополз, неуклюже держа меч перед собой. Вжимаясь в землю, стараясь не поднимать головы, Ранд добрался до загона.
Скорчившись у задней стенки, сложенной из камней, он прислушался. Ни единый звук не нарушал ночную тишь. Юноша осторожно приподнялся и посмотрел поверх стенки во двор фермы. У освещенных окон и двери не мелькало ни единой тени. Сначала Бела и двуколка, или же одеяла и все остальное? Выбрать ему помог свет. В сарае было темно. Внутри могло ждать что угодно, а что именно — он узнает не раньше, чем станет слишком поздно. По крайней мере то, что ждет в доме, можно увидеть заранее.
Решив снова лечь на землю, он вдруг замер. Не слышалось ни единого звука. Овцы должны были уже успокоиться и уснуть, хотя это и маловероятно, — даже в самый глухой ночной час несколько овец всегда не спали, шурша чем-то в загоне и время от времени блея. Ранд с трудом различил темнеющие неподвижные холмики. Одна овца лежала совсем рядом с ним.
Стараясь не шуметь, он перегнулся через стенку и протянул руку к смутно видневшемуся бугорку. Пальцы уткнулись в завитки шерсти, затем Ранд почувствовал что-то влажное — овца не шевелилась. Из горла вырвался шумный выдох, он отпрянул назад и едва не выронил меч, упав на землю возле загона. Они убивают ради забавы. Ранд вытер дрожащую руку о землю.
Со злостью он напомнил самому себе, что ничего не изменилось. Троллоки сделали свое кровавое дело и ушли. Повторяя это себе, он полз через двор фермы, стараясь прижиматься ниже, но при этом не забывая оглядываться по сторонам. Ранд никогда не предполагал, что когда-нибудь позавидует червякам.
Приблизившись к дому, юноша привалился к стене, как раз под выбитым окном, и прислушался. Ровный глухой шум крови в ушах был самым громким звуком, что он услышал. Медленно-медленно Ранд приподнял голову и заглянул в окно.
В золе очага вверх дном валялась кастрюля. По всей комнате было разбросано расщепленное, изрубленное дерево, из мебели в целости не осталось ничего. Даже стол лежал на боку, две ножки его торчали неровными обрубками. Все ящики комодов выдернуты и разломаны, дверцы буфетов — распахнуты, многие висели на одной петле. Содержимое шкафчиков валялось поверх обломков, сверху все было обсыпано белым. Судя по всему — мукой и солью из рассеченных мешков, сброшенных с полки у камина. Довершали картину разгрома четыре скрюченных тела, кучей лежавшие среди обломков мебели. Троллоки.
Одного из них Ранд признал по бараньим рогам. Другие были очень похожи на первого, несмотря на некоторые различия, — отвратительная смесь человеческих лиц, изуродованных рогами, перьями, шерстью и звериными рылами. Их руки, почти человеческие, только подчеркивали уродство. На двоих были тяжелые башмаки; у двух других ноги оканчивались копытами. Не мигая, Ранд смотрел на них до рези в глазах. Ни один из троллоков не шевелился. Они, должно быть, мертвы. А Тэм ждет.
Ранд вбежал в дверь и остановился: в ноздри ударило зловоние. Единственное, с чем он мог сравнить этот запах, — хлев, который не чистили месяцами. Стены измараны мерзкого вида пятнами. Дыша через рот, Ранд стал торопливо пробираться через царящий вокруг беспорядок. В каком-то из буфетов должен быть бурдюк.
Шорох за спиной морозным ознобом прошелся по позвоночнику, и Ранд резко развернулся, зацепившись за обломок стола и едва не упав. Он удержался на ногах и застонал сквозь зубы, которые наверняка застучали бы, не стисни он их так, что заныла челюсть.
Один из троллоков поднимался на ноги. Над волчьим рылом горели запавшие глаза. Тусклые, лишенные всякого выражения глаза, но все равно чересчур человеческие. Волосатые, заостренные уши непрерывно подрагивали. Тварь переступила через тело одного из своих мертвых товарищей острыми козлиными копытами. Такая же, как и на других, черная кольчуга терлась о кожаные штаны, громадный, изогнутый косой меч болтался у чудища на боку.
Тварь что-то невнятно произнесла, гортанно и грубо, затем сказала:
— Другие уйти. Нарг остаться. Нарг умный. — Слова были искажены и плохо понятны: их произносила пасть, вовсе не приспособленная для человеческой речи. Как казалось Ранду, их тон должен был быть успокаивающим, но юноша не в силах был оторвать глаз от длинных и острых, покрытых пятнами зубов, которые сверкали всякий раз, когда это создание разевало пасть. — Нарг знать, кто-то когда-то вернется обратно. Нарг ждать. Меч не нужен тебе. Брось меч.
Пока троллок говорил, Ранд еще не понимал, что обеими руками сжимал меч Тэма, направив дрожащее острие в огромную тварь. Ее голова и плечи возвышались над юношей, широкая грудь и могучие плечи не шли ни в какое сравнение с телосложением мастера Лухана.
— Нарг не делать больно, — жестикулируя, троллок подступил на шаг ближе. — Ты брось меч.
Темные волосы на тыльной стороне его рук густотой походили на мех.
— Стань где стоял, — сказал Ранд, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Зачем вы это сделали? Зачем?
— Влжа дайг ротхда! — Рык быстро превратился в оскал улыбки. — Брось меч. Нарг не делать больно. Мурддраал хочет говорить с тобой. — Что-то промелькнуло по исказившейся морде. Страх. — Другие вернутся, ты говорить с Мурддраалом. — Троллок сделал еще один шаг, большая рука дернулась к эфесу меча-косы. — Ты брось меч.
Ранд облизнул губы. Мурддраал! Наихудшие из сказаний расхаживают наяву нынче ночью. Явись Исчезающий, и троллоки покажутся по сравнению с ним смирными овечками. Но если этот троллок вытащит свой тяжелый клинок, то не останется уже ни единого шанса. Ранд вымученно улыбнулся дрожащими губами.
— Ладно. — Пальцы сильнее сжали рукоять меча, он опустил руки вниз. — Я поговорю.
Волчья улыбка превратилась в рычание, и троллок бросился на юношу. Ранд никогда бы не поверил, что такая огромная тварь способна двигаться так быстро. В отчаянии он вскинул меч. Чудовищно-громадное тело обрушилось на него, отшвырнув к стене. От навалившейся тяжести нельзя было вздохнуть. Когда они упали на пол — троллок сверху, — Ранд стал бороться за глоток воздуха. Он бешено сопротивлялся, отталкивая ищущие цепкие и толстые руки, увертываясь от щелкающих челюстей.
Вдруг троллок судорожно дернулся и затих. Порядком помятый, весь в ушибах, чудом не задохнувшийся, Ранд только и мог что лежать, не веря случившемуся. Тем не менее он быстро пришел в себя, по крайней мере настолько, чтобы выползти из-под тела троллока. Из-под мертвого тела. Окровавленный клинок торчал из самой середины троллоковой спины. Все же меч он поднял вовремя. Пальцы Ранда были липки от крови, поперек груди шла быстро темнеющая, кровавая полоса. Ранда замутило. Его трясло как от пережитого ужаса, так и от облегчения — он все еще жив.
