Марина Казанцева - Гоблинские сказки
— Не надо. — сказал Мышкин. — Знаю я это.
— Тогда детективчик знатный.
Мышкин посмотрел, откинувшись, на сигаретный ларёк. "Закроет сейчас" — подумал он. Продавец меж тем вещал о том, сколько банкиров убила писательница и сколько ещё собирается убить.
— Хотите вот пособие по магии? — спросил он, понимая, что покупатель уплывает. — Очень помогает.
— Давайте! — нетерпеливо бросил Грандиевский и, быстро схватив розовую книгу вкупе с вожделенной сдачей, кинулся за сигаретами.
— Однако! — сказал он, усевшись с кофе и сигаретой в кресло и лениво пролистывая книгу.
— Весьма, весьма! — оживлённо заметил он немного позже.
К ночи дебют состоялся.
* * *На расчищенном от ковра и живописных книжных завалов паркете был нарисован круг с пентаграммой, обставленный свечками, купленными на случай аварии на подстанции. В последнее время судьба жестоко шутила над Мышкиным. Сам Мышкин, одетый во всё чёрное, чертил знаки в воздухе вокруг себя, чтобы уберечься от нечистого. Ему было весело.
Вот, прочитав последние слова едва понятного текста, он кинул в круг пентаграммы заговорённую золу.
— Дух "Мастера и Маргариты", приди ко мне!
И тут ка-ак ахнет! Свет вырубился и разозлённый на подстанцию Мышкин остался стоять в слабом пламени свечей. Но, тут он увидал нечто такое, чего никак не ожидал увидеть. Прямо посреди круга сгустился чёрный туман, он быстро сформировался в здоровенного кота величиной с телёнка.
— Бегемот! — страстно замычал писатель.
— Зачем звал, юродивый? — спросил кот, недовольно оглядываясь.
Мышкин заметался. А что нужно? Зачем он в самом деле звал Бегемота?
— Скажите, Бегемот, — обратился к нему Грандиевский, помня, что Бегемоту нравится вежливое обращение. — а москвичи сильно изменились?
— Это всё? — ответил вопросом на вопрос котяра. — Тебе сильно повезло, что ты наткнулся на меня. Другой бы в глаз дал за такое. Между прочим, я тоже ростом не с кота Вавилу, который всё это про меня насочинял. Иди сюда, Маус, я объясню тебе, что произошло однажды в Варьете.
— Не надо! — мгновенно посерьезнел писатель. Он задумался. Что спросить?
Кот не спешил испаряться и внимательно следил за Грандиевским.
— Расскажите мне, откуда берётся вдохновение. — наконец выдал Мышкин.
— Мне-то откуда это знать? — удивился кот. — Я не Булгаков.
Он поворочался в своём круге.
— Послушайте, Маус, вы специально сделали круг таким тесным?
— Да, специально. — нагло отвечал писатель. — Пока ты, дух, мне не ответишь на вопрос, я не прочитаю конец заклятия.
— Хорошо, я тебе скажу, док Маус, в чём вы, москвичи, изменились и очень сильно!
— Нет! Не то! — взвизгнул док. — Мне нужно вдохновение!
— Слушай! — взмолился Бегемот. — Я тут совершенно ни при чём! Тебе нужен Азазелло!
Он принялся возиться в своём неудобном и слишком тесном круге. Писатель молча наблюдал за этим. Он знал, чего хотел, и оттого был твёрд.
— Что ты себе вообразил, убогий?! — горько проронил дух. — Откуда тебе взять вдохновения? Что ты там притащил домой? Папюса? Надумал сочинить ещё один учебник магии, облегченный и упрощенный? Для младших классов? Как ты напишешь продолжение "Мастера и Маргариты", когда ты даже не знаешь источников? Что там у тебя будет? Ещё один шабаш в Варьете? Все будут бегать голые?
— Я отдам душу, только сделайте меня популярным писателем. — решился док Маус на последний шаг.
— Кому она нужна, твоя душа. — усмехнулся дух.
Он снова повернулся, собираясь уходить.
— Ну нет. — яростно сказал док Маус. — Никуда ты не уйдёшь. Ты будешь тут сейчас сидеть и наблюдать, как я мучаюсь над ноутбуком!
— Ну ты сходи в библиотеку. — предложил кот. — Почитай первоисточники.
— Не надо мне в библиотеку. Я всё получаю, не выходя из дома, прямо в Интернете. Но это очень долго, всё читать! А мне надо быстро, сроки поджимают! Я аванс уже потратил!
— Ну хорошо. Почитай критиков.
— Критиков?! — взвыл Грандиевский. — Да они списывают друг у дружки! Как я найду первоисточник?! К тому же они гонят одну пургу!
— Ох, тяжела же ты, писательская шапка! — заметил Бегемот. — Значит, не отпустишь?
— Нет, не отпущу.
— Ну что ж, доктор Маус. Придётся нам с тобой пройтись по первоисточникам. Не обижайся, коли что не так.
— Я готов! — мужественно заявил писатель.
— Ныряй сюда, ко мне!
* * *— Неси меня к Мастеру! — заявил док Маус.
Он вместе с котом Бегемотом нёсся сквозь непрозрачную сиреневую муть.
— Ещё чего! — иронично отозвался тот. — Мастеру прописан покой. Да Воланд с меня шкуру обдерёт, когда узнает, что я ради какого-то там Грандиевского влез в тихую обитель.
— Хорошо, тогда к Булгакову. — согласился Грандиевский.
— И не думай. Он в последние полгода даже дверь никому не открывает. Все ваши обормоты-спириты и недоделки-экстрасенсы только и долбят его звонками. Хочешь, познакомлю с Абадонной?
— Нет, не хочу. — поспешно ответил Грандиевский.
— Читал всё же книжечку, подлец. — заметил Бегемот. — Не просто фильм смотрел.
— Послушайте, Бегемот, а отчего вы такой скучный?
— Какой ты, такой и я. Не думаешь же, что я подрядился развлекать всяких идиотов? Я выполняю условие контракта и сваливаю прочь с твоей душой. Мне будет приятно утопить её в геенне огненной.
— Но-но. Не всё так сразу. Так, значит, я буду гениальным?
— Нет. Я обещал тебе известность.
Док Маус успокоился.
Спустя примерно минут пять тоннель кончился, и два путешественника выпали на бережок реки. Место было очень живописным — вода чистая, трава нетоптаная, позади возвышался холм, заросший виноградником, и никаких бумажек! Ни мусора, ни следа цивилизации! Справа источали дивный аромат вишнёвые сады, слева тучно колосились поля пшеницы.
— Это что? Загробный мир? — обморочным голосом спросил писатель.
— Ну щас! Это просто место остановки. Нам на тот берег. — ответил кот и указал когтем на густой туман, стоящий над водой. Даже странно было — откуда в дневную жару здесь туман?
— Я пойду лодочника поищу, а ты пока можешь искупаться. — обрадовал Мауса провожатый. — А то уж одурел от своей Москвы.
Это было дельное предложение, и Грандиевский поспешно скинул тапки, носки и вообще разделся до трусов. Он с наслаждением погрузился в восхитительно прохладную воду и немного поплавал по-собачьи возле бережка. На удивление, дно было чистым — ни банок, ни стекла.
Довольный Грандиевский выполз на берег и стал оглядываться, обсыхая на лёгком ветерке. Тут он и заметил, что в стороне, из-за пышных ивовых кустов выглядывает удочка, а на воде покачивается самодельный поплавок из пера.
