Павел Шумил - Этот мир придуман не нами
— Угощайтесь, пожалуйста.
— Спасибо, сыты, — парень сверкнул глазами и отвернулся.
— Я не могу дать вам нож. Стражники увидят — убъют.
— А тебе-то какое дело? Не тебя же убьют.
— Моя мать с мечом на стражников бросилась. Ей голову отрубили, — всхлипнула я.
— Эй, парень, — грубым голосом окликнула Линда. — С чего ты взял, что не будут искать того, кто тебе нож дал? Наши ножи приметные. Такую сталь у редкого оружейника встретишь. Хочешь, чтоб из-за тебя девочке голову срубили?
— Она мне зла не делала, — хмуро признал парень.
— Так чего ж над ней издеваешься? Трудно кусок мяса взять? Не понравится, в песок зароешь. Она же полночи не спала, вам по рецептам из Дворца мясо жарила. Такое Владыка не каждый день ест. А ты нос воротишь.
Женщина первая протянула руку за мясом.
— Спасибо тебе, добрая девушка. Вкусно-то как! У тебя доброе сердце и золотые руки. Будь счастлива, дорогая. И тебе, госпожа, удачи в жизни.
После этих слов мужчины тоже взяли по куску. Потом — по второму. Затем — по третьему. Линда доела свой кусок, запила водой из фляжки и передала фляжку молодому.
— Ты делишься водой в пустыне? Со мной? — изумился парнишка.
Линда внимательно посмотрела ему в глаза.
— Пей. Здесь оазис, воды навалом. Мы случайно встретились, завтра разойдемся и, может, никогда не увидимся. Так что не бери в голову.
Рыжие быстро выпили воду, делая по одному глотку и передавая фляжку по кругу и вернули фляжку.
Я сделала хвостом жест прощания, поднялась с колен и направилась к основной группе рабов. Они не стали отказываться. Каждый взял по куску и поблагодарил. На подносе осталось еще два куска. Я присела на корточки, чтоб расспросить их, когда поедят. А заодно, рассмотрела. Мужчин и женщин приблизительно поровну. Половина рабов — рыжие, с отрубленными хвостами. Все сильные, здоровые, но худые. То, что меня вчера так поразило, оказалось правдой. Длинная веревка была привязана к пальме. А к этой веревке за ногу привязаны все рабы. На моих глазах один серый снял с ноги веревочную петлю и потрусил к зарослям кустиков. А когда вернулся, вновь затянул петлю на ноге.
— Почему вас так привязали? — спросила я совсем не то, что хотела.
— Вокруг пустыня, бежать некуда. А веревка — это чтоб мы держались вместе. Так караванщикам спокойнее.
Я оглянулась. Линда о чем-то беседовала с закованной в цепи троицей рыжих. А к нам направлялся главный караванщик. Заметив его, Линда поднялась и неторопливо подошла ко мне.
Когда приблизился караванщик, я протянула ему поднос.
— Угощайтесь, господин.
Он взял предпоследний кусок, а я принялась за последний, чтоб освободить поднос.
— Этим мясом ты кормишь рабов? — удивился караванщик. — Оно тает во рту. Не каждый благородный дом может похвастаться таким поваром.
— Я хотела угостить стража, но он отказался. Сказал, на посту нельзя, — не стала выдавать часового.
— И ты решила скормить деликатес рабам, — развеселился караванщик. — Точно говорят, вы, из Дворца, все с придурью.
— Ее запасы. Кого хочет, того кормит, — небрежно бросила Линда, думая о своем.
— Рабыня распоряжается продуктами?
— Шутка в том, что мы вашу еду есть можем. А вы нашу — не всегда. Поэтому Владыка распорядился впридачу к рабыне выдать гору продуктов. А мы постепенно выясняем, что из нашей еды она может есть, а что из нее наружу просится. Миу, принеси канистру воды. Рабы теперь пить захотят.
Последнее — громко, строгим голосом. Чтоб меня отослать. Значит, хочет наедине о чем-то поговорить.
Когда вернулась с ковшиком и канистрой, Линда и караванщик неторопливо прогуливались, беседуя о чем-то вполголоса. Я открыла канистру и отдала самому рослому рабу с наказом напоить всех. А сама поспешила к Линде. Вежливо поклонившись, произнесла:
— Госпожа, рабыня спешит сообщить, что хозяин ждет тебя.
— Спасибо, Миу. До встречи, караванщик. Да не кончится вода в твоих бурдюках.
Линда сделала рукой жест прощания и поспешила к дому. Я пристроилась за ее левым плечом.
— Караван-баши сказал, что рыжих хвостатых везут для участия в мистерии «День победы». Ты знаешь, что это за мистерия? — спросила Линда.
— Рабыня знает. Мистерию показывают в Столице раз в три года… Им хвосты отрубят и на кол посадят!
— Знаешь, значит. Он сказал, хвосты отрубят, но на кол не сажают. Это все же театр. Потом продадут с аукциона. За тех, кто участвовал в мистерии, очень хорошие деньги дают. Я спросила, могу ли купить этих? Он сказал, продаст, если очень хорошую цену дам. Но тогда хвосты отрубят троим рыжим детям. Разыщут подростков вроде тебя — и им…
— Госпожа читает мысли рабыни.
— Твои мысли все на физиономии написаны. И перестань меня госпожой звать!
— Мы же не в доме, — ловко выкрутилась я.
Линда удивленно оглянулась на меня, потом улыбнулась, прижала к себе и потрепала по затылку. Звездочки южные, сделайте так, чтоб госпожа забыла об утреннем разговоре. Я тайну подвала никому не раскрою, честно-честно!
У крыльца Линду уже ждала летающая повозка.
— Миу, если ты не занята, зайди в мастерские, — прозвучал откуда-то голос Стаса. Я бросила ношенную одежду в таз и выбежала в коридор. Где мастерские, никто мне не показывал. Но в лаборатории нашла Мухтара. Он работал с моими продуктами.
— Может рабыня побеспокоить господина?
— Во-первых, ты не рабыня, а стажер. Во-вторых, я тебе не господин, а старший товарищ. А теперь — что хотела спросить?
— Господин Стас приказал ра… стажере явиться в мастерские.
— Стоп! Я слышал другое. Стас попросил стажера Миу зайти в мастерские. Повтори.
Ох! Прямой приказ. Я не виновата!
— Стас попросил стажера Миу зайти в мастерские, — я положила ладони на плечи и закончила легким поклоном. — Но стажер не знает, как туда пройти.
— Умница! — похвалил меня Мухтар. — Идем, покажу.
Оказывается, в конце коридора не стена, а дверь во всю стену. А за ней — сарай для летающих повозок, что-то вроде кузницы и еще много дверей. Кузницу Мухтар и назвал мастерской. Спиной к нам стоял Стас и протирал тряпочкой… мой новый ошейник!!! Изящный, блестящий, с орнаментом глубокой гравировкой и весь в рубинах! Крупных!!! А между ними — мелкие бриллианты. Ошейник доверенной рабыни, без кольца для пристегивания цепи. На моих ошейниках никогда не было кольца.
— Привет, Миу. Смотри, этот ошейник — парадный. Этот — повседневный, — поднял со стола ошейник попроще, без гравировки, без бриллиантов, с несколькими мелкими рубинами.
— Рабыня не понимает, зачем ей два ошейника?
