Артём Лунин - Башня Близнецов 2 (СИ)
Скорее!
Под кожей ткани рвались с треском, перестраивались, прорастали друг в друга. По возникающим пустотам устремлялись жидкости, нёсшие крохотных строителей и материалы.
Когти скользнули в пальцы, оплавились, распадаясь, растворяясь в теле… и тут же возникли снова — на этот раз не чёрные, сочащиеся ядом, а тускло блестящие металлом.
Стенолом с рёвом налетел, Хегор пару раз уклонился, уходя в сторону, словно вистранец в традиционном танце с быком, потом позволил чудовищу подмять себя и с силой ударил в бок.
Победный рёв превратился в короткий недоумённо обиженный стон-взвизг. Огр попытался отпрянуть от противника, больно жалящего священным металлом, но теперь уже Хегор не отпустил его, продолжая полосовать серебристо-серыми когтями. Руки и плечи чудовища покрылись глубокими кровоточащими ранами. И они не закрывались, как обычно.
Стенолом завизжал обречённо, отмахиваясь одной рукой, другой пытался поймать. Но огненные касания приходили отовсюду, маленький вёрткий зверёк маячил перед ним, не даваясь в лапы, танцевал и жалил, жалил…
И вдруг замер.
Огр в последней попытке уловить врага широко развёл лапы… проскользнув между ними, Хегор с огромной силой ударил в живот. Хрустнули проламываемые костяные щитки, стенолом взревел и повалился, придавив телом своего убийцу.
Извиваясь как змея и ругаясь самыми чёрными словами, Хегор еле-еле выбрался из-под него. С неудовольствием посмотрел на обломки кости, торчащие из культяпки правой. Руку пришлось отделить и оставить под тушей — слишком глубоко увязла в стеноломе…
Поднатужившись, Хегор перевернул труп на спину. Труп ли?.. Чудовища Стаи славны тем, что просто так не умирают. Хегор внимательно изучил тело, попинал, потыкал обломком кости. Вытянул перед собой руку и принялся воображать.
Плоть стекла с костей, заворачиваясь, как рукав, сами кости вытянулись, сплавились, завернулись винтом, заострились. Скоро правая рука Хегор превратилась в короткий толстый клинок.
Несколькими сильными ударами Хегор отделил стенолому голову, пинком отбросил подальше, и лишь тогда с усилием вырвал свою руку из его тела. Хотел выкинуть, но передумал и насадил на клинок, торчащий из кисти. Повелел, и тот-кто-внутри начал работу.
Хегор отвернулся, задумчиво уставился на тело. При собственном проворстве и неуклюжести стенолома ему не составило бы труда скрыться от твари Стаи, но почему-то у него даже сомнений не возникло — драться или нет.
Но ведь нежить на нежить не нападает. Стая всегда контролирует своих.
Нежить ли я? Хегор посмотрел на свою "отчуждённую" руку. В уже начавшую умирать плоть проросли новые нервы, сосуды, словно могильные черви, ввинчивались в кисть…
Нежить…
Не-жить… с одной стороны, он явно умер. С другой, продолжает мыслить и двигаться. Волшебник Данис непременно сказал бы по этому поводу что-нибудь высокомудрое…
Кисть приросла, кожу морщило, раздавался тихий скрежет — шла перестройка костей. Хегор пошевелил пальцами, слушались они ещё плохо. Тёмная кровь стенолома, сплошь покрывающая руку, парила, исчезала, — то ли испарялась, то ли уходила под кожу…
Хотелось есть. Хегор посмотрел на труп стенолома. Не-е-е, этого ты не дождёшься, — плюнул на тело и отправился искать что-нибудь более подходящее. Тот-кто-внутри, похоже, искренне не понимал, почему нельзя оприходовать это обилие съедобной плоти, но хозяину не возражал.
Косуля нашлась в кустах. Видимо, спугнутая Хегором, она на всём скаку налетела на стенолома, и тот ударом лапы отбросил, сломав бедняжке шею. К тому же за время драки двое чудовищ как следует потоптались по добыче, выпачкали шкуру, поломали рога — один из них так и торчал в боку стенолома, тот ненароком напоролся во время падения, удачно произошло.
Ладно, нам ни к лицу привередничать и воротить нос от топтанного мяса, верно, тот?..
Тот-кто-внутри ответил одобрительно, но Хегор всё-таки пробежался к ручью, умылся сам, отрастил когти и по всем правилам выпотрошил добычу. Перехватил несколько кусков, завернул мясо в шкуру и кинул на плечо.
Проходя мимо стенолома, ощутил идущее от него тепло и тяжёлую вонь. Через несколько часов тело, — мёртвое уже окончательной смертью, — сгорит, истлеет до костей под лучами солнца, а потом и кости рассыплются прахом.
Смерть может запоздать, но она всегда берёт своё… когда-нибудь и его ждёт нечто подобное. Хегор постоял над телом огра и отправился дальше по тропе. Хмуро задумался, между делом достав кровавый шмат мяса и понемногу откусывая от него мелкими острыми зубами.
Косули ему хватит надолго. А там решим, что делать…
Несколькими днями позже он шёл вдоль первой попавшейся реки. Почти не надеялся когда-нибудь увидеть людей и только гадал, хорошо это или плохо. Ловил зверей, рыбачил на отмелях, гонял рыб и вытаскивал запутавшихся в траве…
Но эта рыба уже была в ловушке. В небольшой искуссно сплетённой из прутьев верше.
И тогда он понял, что добрался до обитаемых областей, и все те вопросы, которые он себе задавал, разрешатся, и все предположения очень скоро можно будет проверить на деле.
Он поглядывал на рыбу, — в последний раз ел давненько, но терпеливо обуздывал голод — с каждым днём это получалось всё лучше и лучше.
Послышались шаги. Раньше донёсся запах. Хегор стоял над обрывом и ждал человека.
Мечи звенели. Двигались в танце боя, описывали петли и углы, падали и взлетали, сталкивались, выпевая неповторимую песнь боя, исполненную понятной немногим гармонии.
И, кажется, я знаю, кто первым сфальшивит… — Вейтлинь отчаянно оборонялась, пятилась, чужой меч грозил отовсюду, целился скупыми уколами в тело или ударял наотмашь, стремясь сбить равновесие. Соперник мгновенно менял рисунок боя, не давая приспособиться, наступал неостановимо. Она давно ушла в глухую оборону, отводя грозящий клинок скупыми экономными движениями.
Но вечно так продолжаться не могло.
Интересно, насколько больно это будет, подумала она с отстранённым любопытством. Всё зависит от регулировки меча.
Не думать!.. Мысли о проигрыше — уже половина поражения!.. Сосредоточься на победе.
В усталой свинцовой безнадёжности, затмевающей рассудок, вдруг сверкнула золотая искра. А что, если…
Удар.
Удар.
Удар.
Отступая, она чуть споткнулась на неровности пола. Меч противника скользнул под её клинок, и…
— Приди!.. — выкрикнула Вейтлинь и прежде чем рукоять ножа, появившаяся в руке, стала полностью материальной, бросила его.
