Пэт Ходжилл - Парадокс чести
— «Но если так, то почему она так победоносно смеялась?»
— «Как же завывает ветер! А теперь внизу что-то упало. Я слышу множество ног на лестнице. Возможно это Гант, наконец-то вернулся домой.»
Кирен отложила свой блокнот и обеими руками подняла кусочек полотна, очень осторожно, как будто опасаясь, что он может рассыпаться в прах от одного прикосновения.
— На этом письмо заканчивается, как я полагаю, прибытием призрачных убийц и смертью Кинци. Похоже на то, что разрывы в записке возникли там, где её кровь разъела ткань. Поглядите.
Они изучили выцветшую ткань, усеянную стежками, изъеденную дырками, возможно, последнюю вещь, которой касалась Матрона Норф Кинци Острый Взгляд.
— Ну. — Киндри поднял глаза. — Вы поняли то же, что и я? Адирайна должна была установить родословную Кенана, но прежде, чем она смогла это сделать, женщины Норф были перебиты. Вернувшийся Гант нашёл их всех мёртвыми — кроме Тьери, которая всё ещё пряталась — и в бешенстве ринулся на неверного противника. Адирайна так никогда и не получила этого письма. Следовательно, вопрос о происхождении Кенана так никогда и не был решён, за исключением того, что если Кинци права, его отцом было нечто вроде переврата. И нам остаётся только предполагать. что?
— Что убийц послала Леди Ранет. чтобы предотвратить испытание её сына.
Киндри был потрясён. — И ради этого она убила всех леди Норф до единой?
— Там была давняя вражда. между Кинци и Ранет. задолго до Резни.
— Это, — сказала Кирен, демонстрируя логику прирождённой летописицы, — только одна из интерпретаций известных нам фактов. Могут быть и другие. Это, без сомнения, поднимает некоторые вопросы, но не позволяет установить всю истину целиком. Киндри, ты не мог бы рассказать обо всём своим родичам? Они должны это знать, ради их же блага.
— Да, конечно, — сказал Киндри. Он всё ещё был глубоко потрясён своим грубым промахом насчёт контракта, но ещё больше его взволновало это неожиданное окно в события, которые предопределили его жизнь ещё даже до его рождения. Он подумал о своей матери, всего лишь ребёнке, оказавшейся посреди мёртвого дома, а потом просто забытой в суматохе и обречённой стать настоящим узником, одна, в Тропах Призраков. Отнюдь не только его рождение оставило от неё пустую оболочку.
Кирен встала и сунула блокнот в карман. Тканое письмо она вернула Киндри. — Меня ждет ещё несколько исследований. — Она легонько поцеловала целителя в губы. — Не волнуйся слишком сильно. — И ушла.
— Она тебя очень любит, — сказала Зола. — Не вреди ей.
Киндри с трудом мог освоиться с чужеродной идеей, что он может хоть кому-нибудь навредить, и уж тем более молодой женщине, которую начинал считать и своим шефом, и своим другом.
— Ты вполне можешь навредить. ты это знаешь. Сильно. — Певица мерлонг неотрывно рассматривала его из тени своего капюшона. Он больше, чем когда-либо ещё, ощутил излучаемый ею неестественный холод и страстное желание исцелить его огнём. — У тебя есть доступ к образу души. на самом уязвимом уровне. Ты даже сейчас подумываешь о том. чтобы сжечь меня прямо на месте.
— Я этого не сделаю. Не без причины.
— Разве недостаточно того. что я мертва? А что, если я расскажу тебе. что я догадываюсь о твоём секрете? У Тьери был контракт. Он мог быть только. на тебя. следовательно, ты законнорожденный. А что до твоего отца. мёртвые шепчутся друг с другом. Тьери говорила. с твоей прабабушкой Кинци и Эрулан. ещё до того, как её посмертное знамя превратилось в истёртые тряпки от десятилетий дождей, солнца. и пренебрежения. Я вполне могу назвать имя. зачавшего тебя мужчины.
— Не надо!
— Почему бы тебе не остановить меня? Ты это можешь. одним опаляющим словом.
Киндри мучительно думал. До недавних пор он был столь же одинок в своей жизни, как и его мать. Что подумает Кирен, если узнает, что его отец был величайшим архипредателем в истории Кенцирата? Он едва ли стал бы её винить, если бы она выгнала его прочь. Но вредить вместо того, чтобы лечить.
Он уже произносил пирическую руну прежде, у замка Призрачных Земель, чтобы помешать мёртвым подняться. Одним из них, насколько он мог судить, был и его собственный дядя, Гант, однако, это определённо не помешало Серому Лорду и дальше продолжать изводить своего сына.
В душе Торисена есть запертая дверь, а за ней, безумный, шепчущий голос.
Но тёмные[62] поднимались одержимые бессмысленным голодом, а с Золой всё иначе, её интеллект всё ещё сохранялся неповреждённым, только благодаря её силе воли зависнув между жизнью и смертью.
— Ты меня испытываешь.
— Так оно и есть. Ты, возможно, один из Тир-Ридана. Достоин ли ты. чтобы мы возложили на тебя. треть своих надежд?
— Трое знают, я этого не чувствую, но эта идея для меня ещё слишком нова. К тому же, этого может так никогда и не случиться. А Джейм с Торисеном ты тоже испытываешь?
— Джейм, да.
Киндри невольно был поражён; у него самого никогда бы не хватило на такое смелости.
-. пока эту обязанность не взял на себя Тентир. Верховный Лорд испытывает себя сам. пока что с ограниченным успехом. но он, по крайней мере, осознаёт нужду в этом.
Где-то по близости кто-то подавил чихание. Зола шагнула в тени и вытащила оттуда за шкирку Серода, не обращая внимания на его яростные протесты.
— Так-так. серый змей-пролаза.
Южанин оскалился на них и выдернул мантию из хватки певицы. — Змей моей леди, если уж вам так хочется.
— И что ты ей расскажешь. в этот раз?
— Всё, или, по крайне мере, всё, что я смог расслышать, что не так уж и много. Ей не нужен ни один из вас. У неё есть я.
— Она также нуждается во всём, что мне удастся для неё обнаружить, — мягко заметил Киндри.
— Нет, если я найду это первым.
— Так ты подслушивал снаружи травяного сарайчика.
— Ну, разумеется, да, правда не то чтобы от Индекса было много проку. Моря, что из пресных становятся солёными, а потом обращаются в песок — ба, тоже мне.
— Послушай. крысёныш. Твоя хозяйка должна знать. но всю истину целиком, а не жалкие крохи. вроде тех, что сумел собрать ты.
Серод вызывающе выпрямился. — Тогда расскажи мне, если это так важно. Я, вероятно, увижу её раньше вас.
— Зола? — Киндри вопросительно посмотрел на певицу.
Зола в раздумьях пожевала губу. Часть её оторвалась и была рассеяно сплюнута через стену. — Нет, — сказала она наконец. — Эта история. только для вас троих. Ты. увидишь свою кузину достаточно скоро. А ты, коротышка. обдумай опасность использования неполноценной информации.
— Серод. — Киндри коснулся его плеча и заглянул в неистовые глаза неряшливой дворняги[63], которая была образом души Южанина. На мгновение ему показалось, что зверь сейчас вцепится ему в горло. Однако, за этой яростью он распознал также и оцепенелую пустоту. — Ты должен оставить что-нибудь и другим. Джейм приняла тебя к себе на службу, но чем сильнее ты за неё цепляешься, тем сильнее она будет отталкивать тебя прочь.
