Ярослав Денисенко - Пепелище славы
- Ты был прав, Ришнар, - с ненавистью простонал он. - Ты всегда прав, слопай тебя эльфы! А я уже было поверил, что нас оставили в покое! Урук-хаи, чтоб им солнце глаза повыжигало! Может, все-таки придумаешь, как тихонько избавиться от них, а?
Старый воин согласно кивнул.
- Предоставь действовать мне, я попробую что-нибудь придумать, - сказал он, пряча торжествующий огонек в глазах.
- И Уршнак! - поспешно напомнил вождь. - Нужно сегодня же удавить его!
- Его нужно было удавить десять лет назад! Если сделать это сейчас, воины подумают, что ты испугался.
Барги задумчиво прикусил коготь:
- Верно. Лучше отравить. Тогда никто не заподозрит. Подумают, сам сдох после десяти лет в подземельи!
- Я все устрою как надо, - заверил Ришнар.
Седой орк удалился, оставив вождя в самых тяжких раздумьях, злого от собственной открыто проявленной слабости и от того, что позволил Ришнару так с собой разговаривать. И все же, после этой беседы Барги почувствовал себя легче. "Будет, на кого свалить в случае неудачи", - решил он, удобно откидываясь на спинку трона.
Широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел на него эльф, которого орки давно перестали воспринимать живым разумным существом…
- Ну вот, почти как дома будет, - заявил довольно Шенгар, разглаживая рукой густой барсовый мех. - Скалить на меня клыки - ха! Что только эта котяра о себе возомнила! Глянь, ушастый - красота какая! А, впрочем, чего ты там увидишь, все равно башкой стукнутый…
Двое суток прошли относительно спокойно, и это настораживало молодого орка куда больше регулярных попыток штурма. Кроме того, внутреннее чутье подсказывало ему, что тишина обманчива, стариканы никуда не делись и пристально следят за ним, попрятавшись по норам и щелям, каких в горах огромное множество.
- Жалко, не смогу хорошо выделать шкуру, - вздохнул Шенгар, обращаясь к тому же безмолвному собеседнику.
На самом деле, этой пустой болтовней он защищался от тревоги, растущей внутри. Пока стариканы открыто являлись по ночам и кидались пустыми угрозами, Шенгар был совершенно уверен: брат жив и не угодил в лапы орков. О таком повороте событий противник, крайне искренний в своих незатейливых порывах уничтожить врага душой и телом, не преминул бы доложить.
Теперь Шенгар терзался полной неизвестностью и, как мог, развлекал сам себя разными занятиями. Игрушка в виде эльфа наскучила ему довольно быстро: длинноухий валялся, одурманенный травами и грибами, и почти не причинял хлопот. Во всяком случае, Шенгар знавал куда более буйных и требовательных раненых. Например, себя позапрошлой зимой. Обледеневшая скала, коварно припорошенная снегом, стоила ему сломанной ноги. Изнывая от вынужденного бездействия, он умудрился достать добрую половину клана. Наверное, быстрым выздоровлением он был обязан мольбам, что возносили соплеменники всем известным высшим силам, начиная от покойного Владыки и полузабытых божков истребленных человеческих племен, и заканчивая Светлым Творцом, что для орков, в общем, не характерно - с просьбой скорейшего избавления от бушующего калеки.
Его живая натура и сейчас страдала от недостатка действий. В итоге, Шенгар занялся обустройством жилища. С одной стороны, это позволяло хоть что-то делать, с другой, должно было сильно сбить с толку наблюдающих за ним стариканов.
Для начала он устроил себе роскошную постель из мха и елового стланика, а затем соорудил такую же для эльфа.
- Учись, ушастый, - прокомментировал он это событие. - А то навыдумывали не пойми чего… Брат мой, шибко умный, кроватью эту штуку зовет, а я как есть - дурацкой подставкой!
Потом Шенгар натаскал камней и обложил кольцом кострище.
Перед входом он соорудил деревянную треногу и увенчал ее козьим черепом с рогами. Бывшую обладательницу черепа он подстрелил неподалеку от пещеры и отнес голову на муравейник, найденный в лесу за бродом.
Затем последовала достопамятная встреча с барсом, в результате которой зверь лишился роскошной серой шкуры, а Шенгар обзавелся ковром.
Надвигались сумерки. Растянув новое приобретение сушиться рядом с двумя козьими шкурами, молодой орк демонстративно устроился на валуне у входа, свесив одну ногу и болтая ей в воздухе. На самом деле, Шенгар был готов в любой момент схватить лежащие рядом лук и стрелы, но по его расслабленному виду сказать этого было нельзя.
Орог наверняка бы выговорил ему за неоправданный риск. Наверное, был бы даже прав, хоть Шенгар и знал грань между щекотанием нервов и откровенной дуростью. Каким плохим стрелком ни был единственный лучник врага, молодой охотник не решился бы так открыто дразнить стариканов, находись тот в полном здравии. Но лучник залечивал раны, брат пропадал одному Творцу известно где. А Шенгар наслаждался прирожденной склонностью к показной игре.
Впрочем, зрители объявляться не спешили, болтать ногой надоело, так что скоро охотник плюнул на это занятие. Так он и просидел всю ночь на скале в одной позе, впялившись в сумрак. Объявись сейчас посреди Лесистых гор какой-нибудь художник - и мускулистая фигура молодого орка, застывшего на фоне утренней зари с природной грацией хищника, наверняка вдохновила бы его на создание монументальной картины под названием "Задумчивое божество войны". Темнота скрывала клыкастое орочье лицо с широкой нижней челюстью и жутковатым красным оттенком глаз, а десятка два разнокалиберных кос, стянутых узлом на затылке, казались замысловатым украшением боевого шлема.
Но ближайший художник на недели пути во всех направлениях лежал в пещере за спиной Шенгара, и вряд ли ему суждено было когда-то снова взяться за кисть. Так что великая картина так и осталась не написанной.
Мягкой тенью Орог отделился от ряда колонн, разделяющих широкую галерею на несколько маленьких залов.
От галереи расходились в стороны шесть ходов. В их рискованном исследовании, проведенном ранее, Орог руководствовался большей или меньшей отчетливостью следов. Учитывая, что схватить его могли в любой момент, он ограничился тремя наиболее посещаемыми, оказавшимися путями к жилым и хозяйственным помещениям клана. Два хода, к тому же, соединялись кольцом, являясь, по сути, одним и тем же коридором.
Теперь ему предстояло куда более неприятное занятие: проверить узкую щель в дальнем конце галереи, где свежий запах чужака будет так же заметен, как костер ночью среди голой тундры.
Подготовка была очень спешной: Ришнар мог исполнить задуманное в любой момент, навсегда лишив Орога возможности внести свой вклад в развитие древней интриги. В прошлый раз он предусмотрительно стянул в одном из жилых залов меховое одеяло, основательно впитавшее запах своего владельца. Тогда это казалось большим риском, но теперь Орог был безумно рад, что решился на него.
![Светлана Чистякова - Наследники Падших Книга вторая Трудно признать [CИ]](/uploads/posts/books/3156/3156.jpg)
