Елена Грушковская - Перенос
Вадим приносит два бокала охлаждённого шампанского. Я встаю, беру один, и мы, соединив кольцом руки, пьём на брудершафт.
— Ну вот, теперь можно говорить друг другу «ты».
— Ещё нет, — улыбается Вадим. — Теперь надо поцеловаться. Только после этого будет можно.
Его губы тянутся ко мне. Сначала — тёплое осторожное прикосновение, как бы примеряясь, а потом — мокрая, щекотная и чуть шершавая ласка: поцелуй вдовца.
— Вот теперь можно на «ты». Ты останешься с нами, Натэлла? Ты нужна Лизке.
— А тебе?
Его губы снова приближаются.
— И мне тоже.
8В клубе «Атлантида» аншлаг: сегодня выступает Йоко с новым номером. Она в ковбойской шляпе, и на ней грязно-кофейный облегающий костюм с бахромой, едва прикрывающий её стройное и гибкое, как лиана, тело. Она соблазнительно вращает лассо то вокруг себя, то над головой, то стоя посередине петли. Сверкают стразы, пляшет бахрома, а чёрный шёлк её волос живёт какой-то своей жизнью: то струится водопадом вниз, то взлетает выше плеч, то метёт кончиками подиум.
Я сажусь к бару и заказываю стакан пива. Я не могу оторвать взгляда от извивающейся на подиуме фигуры Йоко. Она дразнит разгорячённых зрителей своим задом, обтянутым чёрными кожаными трусиками с заклёпками, слышится возбуждённый мужской рык, и мне становится немного страшно за неё: что если эта исходящая похотью толпа бросится на неё? Но нет, ничего такого не происходит — все только завороженно глазеют и пускают слюни.
Номер завершается эффектно и неожиданно: петля лассо взвивается над головами зрителей, и один счастливчик оказывается заарканенным. Ему выпадает особая честь: ему дозволено дотронуться до Йоко. Я спрашиваю у бармена:
— А как пройти к менеджеру клуба?
Я на всякий случай справляюсь, как менеджер выглядит — во избежание путаницы, и мне дают его особую примету: он лысый. А ещё я узнаю его имя: Феликс.
Кабинет менеджера находится на втором этаже. Дверь прикрыта неплотно, и слышны мужские голоса и смех: рассказывается сальный анекдот. Я осторожно приоткрываю дверь пошире и заглядываю.
То, что я там вижу, называется «найди Феликса»: в сумрачно освещённом, с тёмными стенами и полном табачного дыма кабинете собралось трое лысых. Они расположились вокруг невысокого стеклянного столика, на котором красуется початая бутылка виски с хороводом стаканов, блюдце с тонко нарезанным лимоном, пепельница, полная окурков, и нарезка ветчины. Двое, в костюмах, развалились на светло-бежевом диванчике, а третий, в облегающей футболке защитного цвета и белых джинсах, сидит в кресле, закинув ногу на ногу — его щиколотка лежит на колене, и виден сапог из змеиной кожи с цепочкой вокруг пятки. Все трое не обременены шевелюрой: у двоих на диванчике черепа покрыты двухмиллиметровой щетиной, а у типа в сапогах из змеиной кожи голова гладко выбритая, голубоватая. Ещё на его лице красуются узкие прямоугольные очки и маленькая тёмная бородка, а его верхняя губа бритая. В глубине кабинета стоит стол с кожаным креслом и компьютером, но за ним никто не сидит. Кто же Феликс? Они все лысые! Приглядевшись, я замечаю, что двое на диванчике — близнецы, они и ржут одинаковыми голосами. Мне почему-то кажется, что Феликс одним из них быть не может, и я, глядя на субъекта с бородкой и в очках, говорю:
— Извините, что прерываю ваше приятное общение… Мне бы поговорить с Феликсом.
Тип с бородкой весьма развязно отзывается, улыбаясь и щурясь за стёклами очков:
— Да-да? Чем могу быть полезен?
Значит, я правильно угадала: из троих лысых Феликсом является именно он. Я скромно вхожу, как могу, изображаю обаятельную улыбку.
— Здравствуйте. Меня зовут Натэлла. Я вот по какому делу…
— Ах, так вы по делу! Какая жалость! — восклицает Феликс, не дослушав меня. — А я думал, вы к нам просто — на огонёк… Вы бы очень украсили нашу компанию. Привнесли бы, так сказать, струю прекрасного.
Сомневаясь, стоит ли сейчас говорить с ним о деле, — на столе бутылка виски — я всё же ненавязчиво гну свою тему:
— И всё-таки… Понимаете, я ищу работу. Вам не требуется обслуживающий персонал? Ну, бармен или уборщица?
Феликс щиплет себя за бородку и возводит глаза к потолку.
— Гм! Требуются ли нам бармены и уборщицы? — повторяет он, как будто читая драматической монолог («Быть или не быть?»). — Они всегда требуются, милая Натэлла. Значит, вы у нас претендуете на одну из этих замечательных должностей?
— Ну, в общем, если можно, — говорю я.
Лысые близнецы, скаля лошадиные зубы, откровенно разглядывают меня. Если хотя бы один такой приснится во сне, можно проснуться в холодном поту, а тут их целых двое! Феликс тоже мерит меня оценивающим взглядом и неожиданно говорит:
— Натэллочка, а вы не могли бы ваш плащик снять и этак повернуться вокруг своей оси?
— А это обязательно? — хмурюсь я.
— Я вас очень прошу, — говорит Феликс, подаваясь в своём кресле вперёд.
Я снимаю плащ и, держа его в руке, поворачиваюсь вокруг себя. Феликс принимается отчаянно щипать себя за бородку.
— Гм, гм, да! Значит, вы, милая девушка, с такими данными жаждете стать уборщицей? Занятно, занятно. И давно у вас, позвольте спросить, такое желание?
— Мне просто нужна работа, — говорю я. — Любая. Опыта работы барменом у меня нет, но я легко обучаюсь. Если вам не нужен бармен, я согласна стать уборщицей.
— Толик, Лёлик! — обращается Феликс к лошадинозубым близнецам. — Вы тоже видите это, или у меня одного глюки?
Толик и Лёлик только скалятся и ржут, ничего умного от них не слышно. Я говорю им:
— Молодые люди, что вы тут находите смешного? — Феликсу: — А вы, уважаемый Феликс, если вам не нужны работники, то так и скажите прямо, и я больше не буду отнимать у вас время.
— Ух ты, ух ты! — смеётся он. — А у нас ещё и характер! Замечательно… Натэлла, вы не обижайтесь. Просто я слегка… Как бы это сказать? В осадке, что ли. Такая девушка, как вы — и уборщица? Я бы вас танцовщицей взял, причём немедленно. Знаете, вы мне кого-то напоминаете… Не припомню, кого. Я серьёзно, ваше место — на экране или, на худой конец, на обложке журнала… Со шваброй в руках я вас как-то не могу представить, простите. В нашем клубе есть одна звезда, Йоко. Так вот, вы, Натэлла, пожалуй, можете сравниться только с ней.
— Я танцевать не обучена, — сухо говорю я.
— Но вы же сказали, что легко обучаетесь? — парирует Феликс.
Я не успеваю ничего ответить: входит Йоко.
— Привет, мальчики, — здоровается она. — Я не помешала?
— О, кто к нам пожаловал! — громко и развязно отзывается Феликс. — Как ты можешь кому-то помешать, Боже мой! Заходи, заходи, мы тебе всегда рады.
