Екатерина Горбунова - Попутный ветер (СИ)
- Бенедикт и Юнит? Совет оповестил о вашем прибытии, - таможенник привычно шлепнул пропускную печать прямо на протянутую ладонь прибывшего и пропустил его в ворота.
Олаф был поистине готов в данный момент отдать собственное внешнее благополучие за нечто подобное.
- А как же я? - почти взмолился он, пользуясь тем, что наступило временно затишье, и никто не поджимал его на дороге сзади.
- Причина приезда? - прозвучал вновь, будто и не заданный ранее вопрос.
Юноша скрипнул зубами. В голову, под напором холодного безразличного взгляда, ничего не приходило. В конце концов, можно было попытаться сказать правду:
- Я служащий компании ветряных перевозок. Наш клиент вошел в эти ворота. Мне необходима гарантия, что с ним все в порядке, - процедил проводник.
- В нашем городе пониженная категория опасности. В посещении отказано, - изрек таможенник, и повернулся, закрывая створки ворот, и оставляя открытой невысокую калитку, достаточную лишь для того, чтобы туда протиснулся кто-то средней комплекции и роста.
В душе Олафа взметнулось какое-то нехорошее непознаваемое чувство. Кулаки сами непроизвольно сжались. Он едва удерживал себя, чтобы не расквасить нос зануде с глазами без зрачков. Однако, подобный поступок мог привести только в тюрьму, а не к мэру.
Чтобы успокоиться, юноша оглянулся вокруг и глубоко вздохнул пару раз. Попытался представить всю ситуацию глазами таможенника. Наверное, она казалась весьма необычной: стоит молодой здоровый парень и буквально умоляет впустить его туда, откуда нет выхода. Но от скрывшегося в маленькой сторожке мужчины не пахло любопытством. Он только выполнял свою работу. И на его взгляд Олаф не стоил ни внимания, ни интереса, ни времени.
- Кто может проехать в город? - весьма сдержанно поинтересовался юноша.
Таможенник выглянул в окошко сторожки:
- Те, кого сюда направляет Совет. Либо имеющие разрешение. Опять же, Совета, - сухо и отрывисто ответил он. - Направьте петицию, если она получит должный отклик - добро пожаловать.
- До моей станции - почти шесть дней хода, - покачал головой Олаф. - Я не могу терять столько времени. Есть здесь компания ветряных перевозок?
- Зачем?
- Отправить петицию! - вновь начал терять терпение проводник.
- Ты видишь поблизости хоть один ветряк? - усмехнулся мужчина, в его запахе мелькнула нотка иронии и растворилась в небытие. - В мэрии стоит приемная арка, как и положено. Но тебе туда хода нет.
Юноша прикинул величину городской стены - преодолеть ее будет непросто. Летта же уже внутри, и достаточно давно. Наверное, проще применить физическую силу над несговорчивым таможенником? Однако, нападать первым Олаф как-то не был приучен.
- Так зачем тебе внутрь? - вторгся его в мысли голос стражника.
Мужчина вновь вышел на улицу, и стоял, облокотившись на дверной проем. Олаф подошел ближе. Между собеседниками было не более двух шагов.
- Вы так же досконально допрашивали девушку, вошедшую сюда утром?
- Ее внешность существенно отличалась от твоей.
- Мы шли вместе.
- Но она почему-то посчитала, что ты входить не должен, - стражник шагнул к юноше.
Роста в них было примерно одинаково. Они оказались друг перед другом, лицом к лицу. И их глаза вели между собой безмолвный диалог. Олаф почувствовал в запахе мужчины горьковатые оттенки неприятия.
- Вот как? - последняя фраза мужчины начала хотя бы что-то прояснять. - Вы считаете, что я ее обидел?
- Не знаю, но она очень просила тебя не впускать, - стражник ткнул пальцем в грудь юноши.
- Тогда зачем это представление, которое вы тут устроили? - Олаф покачал головой. - Могли бы сказать сразу, я бы все объяснил.
Он начал спокойно описывать все путешествие с Леттой, начиная с ее появления на станции ветряных перевозок и заканчивая этой бессонной ночью с лихорадкой и бредом. Молодому человеку хотелось показать, что им движет только жажда справедливости и дружеская симпатия. Его слова были скупы, фразы лаконичны, а вся речь не содержала оценок и эмоциональной составляющей.
Запах мужчины обогатился отеческим участием. Это как-то вселило определенную надежду. Однако таможенник все не спешил пропускать Олафа в Темьгород. И время, неумолимое время, утекало в чертоги Мракнесущего.
- А ведь она не сказала, что ты - меченный. Не знала, значит? - глаза без зрачков блеснули, палец вновь нацелился в грудь, но юноша отпрянул. - Ты не назвал мне истинной причины, ведущей тебя в Темьгород. Но на тебе еще большая ущербность, чем на всех живущих за этими стенами. Иди! - стражник посторонился, освобождая проход. - Мэрия не слишком далеко. Пройдешь сначала через площадь, потом по мосту, свернешь направо. Белое высокое здание с башней. Но если заплутаешь, язык есть, говорить умеешь.
Немного опасаясь, что мужчина может передумать, юноша нагнулся и вошел в Темьгород. В первый момент многоцветье его удивило Олафа. Запахи чужих эмоций витали здесь в воздухе, словно паутинки, влекомые теплым ветром. Люди не сновали здесь суетливо и равнодушно. Они медленно, с чувством своей значимости, отмеряли каждый свой шаг, и несли свою жизнь важно и горделиво. Никто не обращал внимания на вошедшего в калитку. Зачастую страдающие от нежелательных взглядов, жители Темьгорода сами целиком и полностью избавились от праздного любопытства и нескромного интереса.
Олаф почти бегом миновал площадь, изредка сталкиваясь с кем-нибудь и извиняясь. На мосту перешел на шаг, да и то, лишь потому, что там два то ли пацаненка, то ли карлика организовали продажу воздушных шаров. Разноцветные гроздья дружно рвались в небо, удерживаемые на почти прозрачных длинных нитях, и привлекали массу жителей. В толпе почти не было детей, только взрослые с сияющими, радостными глазами. Те темьгородцы, кому уже посчастливилось обменять монету на шарик, спешили оборвать нить и освободить легковесного невольника. Он взмывал в облака, провожаемый подбадривающими криками и аплодисментами.
Было ли это ритуалом, Олаф не знал. Но юноше казалось удивительным, что эти люди, каждый в свое время отвергнутый своей родиной и семьей, остались абсолютно невинными внутри. Потому что он сам вряд ли бы умел так радовался на их месте.
Какой-то хромой очень худой и высокий лысый старик едва не столкнулся с проводником, засмотревшись на свой голубой шарик, уже почти слившийся с небом.
- Прошу прощения, - прокаркал темьгородец. - Мне было важно это желание, - добавил он едва слышно, наклонившись к самому уху Олафа.
- Желание?
- Ну да, разве не знаете? - старик улыбнулся, обнажив темно-красные зубы. - Загадываете желание и выпускаете шарик. Если удастся не потерять его в небесах, пока он совсем не скроется, оно исполнится.
