Роберт Асприн - Мир воров
Джеми заметил, что в здании должны быть небольшие двери для служебных целей. Вскоре он обнаружил одну из них, запертую на ночь на засов, расположенную между окнами едва шире щелей, через которые невозможно было протиснуться. Северянин смог бы расщепить деревянные створки, но шум был бы услышан. Каппену пришла мысль получше. Он заставил своего друга встать на четвереньки. Взобравшись на его спину, просунул в окно копье и стал им шарить по двери. После нескольких попыток и произнесенных шепотом непристойностей поэт нащупал засов и отодвинул его.
— Ух, по-моему, ты занимаешься не своим ремеслом, — сказал Северянин, вставая и открывая дверь.
— Нет, на мой взгляд, быть вором-домушником — слишком опасное ремесло, — отшутился Каппен. На самом деле он никогда не крал и не обманывал, если только кто-то не заслужил подобного обращения.
— Даже если грабить обитель богов? — ухмылка Джеми вышла неестественно широкой.
Каппен поежился.
— Не напоминай мне.
Войдя в кладовую, друзья затворили дверь и начали на ощупь пробираться во тьме. Кладовая выходила в зал. Стоящие далеко друг от друга светильники едва освещали его. Незваные гости увидели лишь пустоту и услышали тишину. Прихожая в храме никогда не запиралась, стража охраняла жрецов, готовых в любую минуту принять жертвоприношения. Но в других местах священники и прислуга спали. По крайней мере двое друзей надеялись на это.
Джеми было известно, что святая святых находилась в куполе, так как Ильс являлся небесным божеством. Теперь он предоставил Каппену идти первым, ибо тот был лучше знаком с внутренним расположением и обладал способностью находить путь с помощью умозаключений. Менестрель употребил на это половину своего ума, едва обращая внимание на роскошное убранство помещений, через которые они шли. Вторая половина была занята воспоминаниями о легендах, повествующих о том, как герои вызывали гнев богов, особенно верховных, но дело заканчивалось счастливым концом, так как им сопутствовало благословение других богов. Поэт решил, что будущие попытки ублажить Ильса только привлекут внимание этой святейшей личности, однако Саванкала будет доволен, и да, из местных божеств надо будет от всей души отблагодарить Эши.
Несколько раз, как им казалось, отвратительно долго, друзьям приходилось возвращаться после того, как Каппен обнаруживал, что они сворачивают не туда. Однако в конце концов он обнаружил зигзагообразную лестницу, уходящую вверх вдоль наружной стены. Пролет, еще пролет…
Последний выходил в очень маленькую комнату, почти клетушку, однако, богато украшенную…
Отворив дверь, менестрель шагнул…
Ветер рыскал меж колонн, поддерживающих купол, проникал ему под одежду и рвался к костям. Каппен увидел звезды. Они казались ему самыми яркими на небе, так как клетушка была постаментом огромного светильника. В углах площадки, выложенной плитами с незнакомыми ему символами, поэт увидел еще предметы: алтарь, две статуи, облаченные в золотые одеяния, и, как он предположил, знаменитый Камень Грома. Перед предметом, находившимся с восточной стороны, была натянута лента, дальний конец которой, казалось, сиял.
Собрав все свое мужество. Каппен приблизился. Это оказался кусок пергамента футов восемь длиной и четыре шириной, подвешенный за углы на веревках к капителям колонн. Веревки, вероятно, были приклеены к пергаменту, чтобы не делать в нем отверстий. Нижний край свитка, находящимся в двух футах от пола, был закреплен тем же образом — к двум наковальням, несомненно доставленным сюда для этой цели. Несмотря на это, пергамент трепетал и хлопал под давлением ветра. Он был покрыт каббалистическими письменами.
Обойдя его, Каппен тихо свистнул. В узкой рамке находился пейзаж. За краем того, что могло быть беседкой, тянулись луга, окруженные растущими тут и там могучими дубами. На расстоянии приблизительно в милю — перспектива была соблюдена поразительно — стояло здание, судя по всему, особняк, построенный в стиле, никогда не виденном Каппеном, кроваво-красный, с причудливыми колоннами и затейливыми изгибами крыши и флигелей. Особняк окружал строгий с виду сад, чьи аллеи и стриженые кусты тоже выглядели непривычно. За домом местность начинала подниматься, и на горизонте высились снежные пики. Небо было ярко-синим.
— Ну и ну! — вырвалось у Джеми. — От этой картинки прямо-таки веет солнечным теплом. Я словно чувствую его.
Собравшись с мыслями. Каппен обратил внимание на свои чувства. Да, и тепло, и свет, и… и запахи? И фонтаны, кажется, действуют?
Его охватила чарующая дрожь.
— Я… уверен… мы… нашли врата, — сказал он.
Он осторожно ткнул копьем в лист. Острие не встретило сопротивления, оно просто прошло насквозь. Джеми обошел пергамент.
— Ты не проткнул его, — доложил он. — С тон стороны ничего не торчит — кстати, она твердая.
— Да, — слабым голосом ответил Каппен. — Острие копья находится в другом мире.
Он вытащил оружие назад. Они с Джеми посмотрели друг на друга:
— Ну, — сказал Северянин.
— Лучшей возможности нам не представится, — ответил за Каппена его язык. — Отступить сейчас будет безумной глупостью, если только мы не собираемся отказаться от всего предприятия.
— Мы… э… мы можем пойти и предупредить Молина — нет, лучше Принца — и рассказать, что мы нашли.
— Чтобы нас упрятали в психушку? А если Принц все же пошлет сыщиков, заговорщикам достаточно просто будет убрать эту-штуковину вниз и спрятать ее до тех пор, пока гвардейцы не уйдут. Нет, — расправил плечи Каппен. — Поступай как знаешь, Джеми, но я иду туда.
В глубине души он от всего сердца сожалел о том, что у него так сильно самоуважение, а также, что он так любит Данлис.
Усмехнувшись, Джеми вздохнул.
— Я полагаю, ты прав. Не ждал я, что дела примут столь головокружительный оборот. Я рассчитывал, что мы просто сходим, осмотримся. Если бы я предвидел подобное, то разбудил бы своих красоток, чтобы… ну, пожелать им спокойной ночи, — он обнажил свой меч, и неожиданно рассмеялся. — Что бы нас ни ждало, скучно не будет!
Переступив через высокий порог. Каппен шагнул через пергамент.
Он словно прошел через дверь и попал в мягкий летний день. Обернувшись, чтобы встретить шагнувшего следом Джеми, он увидел, что на свитке изображен тот вид, к которому он только что повернулся спиной: неясные очертания громадины храма, колонны, звездное небо. Проверив обратную сторону листа. Каппен увидел те же самые знаки, которыми был разрисован его собрат.
Нет, подумал он, не собрат. Если он верно понял Инаса Йорла и правильно помнил то, что рассказывал учитель математики о таинствах геометрии, свиток на самом деле только один. Одной стороной он выходит в эту вселенную, второй — в ту, где он живет, а заклинание исказило измерения так, что материя может проходить из одного мира в другой.
