Виталий Башун - Господин Целитель
Ну вот. Кажется, у Сена все складывается хорошо. Судя по поведению обоих, инцидент с Весаной прочно забыт или, во всяком случае, не мешает их отношениям.
Сам я из ложи не вылезал, стесняясь своего одеяния. Однако ко второму антракту малая нужда все-таки заставила меня покинуть укрытие и постараться прокрасться в туалетную комнату. Вылазка моя для глазастых сплетниц тайной не оказалась.
— Господин лекарь! — встревожено вскричала одна особа. — Вы не могли бы сказать нам к кому вы пришли?
Я пробормотал: «К Вителлине», — и попытался отцепиться от этой дамы, но не получилось.
— Что с ней? Что-то случилось?
— Ничего не случилось, леди. Все в полном порядке.
Сказав это, я скрылся за дверями столь нужных мне апартаментов. Обратный путь проделать было не в пример легче. В том числе и потому, что зрители в холле, организовавшись в группы и группки, что-то живо обсуждали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Меня это только порадовало. Я устроился в кресле и уже спокойно стал дожидаться третьего акта. Вдруг в ложу ворвалась Свента — надо сказать, что любимая, когда встревожена, всегда именно врывается, вламывается или штурмует.
— Филик! Там что-то с Вителлиной! Ты должен посмотреть!
— Что с ней? — забеспокоился я. Только что она вполне живая и здоровая ушла с Сеном прогуляться по холлу. Что с ней могло случиться рядом с таким бойцом и практически готовым лекарем?
Не рассуждая, я побежал за Свентой. Возле гримерной певицы плотная толпа зрителей о чем-то негромко рокотала, как у постели тяжелобольного человека. Передо мной, разглядев мантию, живо расступались, давая дорогу. У самых дверей стояли несколько персон, видимо и организовавших это нашествие. Пока мы пробирались я услышал несколько версий случившегося — от простой потери голоса до неизлечимой болезни, которая поразила любимую всеми лицедейку в самом расцвете лет и таланта.
Дверь гримерной открылась и Вителлина вышла вместе с Сеном.
— Госпожа Вителлина! — торжественно начал один из организаторов. — Мы все любим вас и просим не скрывать от ваших почитателей даже самую страшную правду.
Вителлина растеряно посмотрела на Сена и сказала:
— Господа, неужели я должна докладывать всем о своих интимных делах?
— Что вы! Нам не нужны подробности. Наш долг — помочь вам избавиться от болезни. Для этого мы уже организовали сбор средств.
— Но, — мило покраснела певица, — я понимаю, что некоторые поэты называют это болезнью, однако, ни один лекарь не способен от этого излечить.
— Поверьте, милая Вителлина, среди нас, почитателей вашего таланта, есть много влиятельных персон. Мы, смею вас уверить, добьемся помощи даже целителя!
— Но… я не хочу от этого исцеляться, — совсем растерялась Вителлина. Толпа осуждающе загудела. — Постойте, господа, мне кажется здесь какое-то недоразумение. Почему вы решили, что я больна?
— Так вот же, — вылезла давешняя сплетница и показала на меня, — вот же лекарь приехал к вам. В мантии. Стало быть, на службе. Сказал, что к вам. Значит, у вас что-то случилось, и мы все забеспокоились…
— Да. Это мой друг, Филлиниан. Он студент факультета лекарского дела академии…
— Господа. Прошу извинить моего мужа, — вмешалась Свента. — Дело в том, что он просто не успел переодеться после напряженного дежурства в больнице и приехал прямо так.
— Однако и сама госпожа Вителлина сказала, что чем-то больна, — не отставала прилипчивая дама.
— Когда?!
— Ну, когда сказали, что поэты называют это болезнью…
— А вот ЭТО, — твердо сказала певица, — вас совершенно не касается.
— Господа, — возвестил пожилой господин, до этого молчавший, — мне кажется, недоразумение благополучно разрешилось, а посему, не следует ли нам разойтись по своим местам и продолжить внимать прекрасному голосу нашей примы?
Зрители вняли и, все еще обсуждая происшествие, поспешили в зал.
— Филик! Неужели нельзя оставить тебя одного хоть на минутку, чтобы ты не вляпался в какую-нибудь историю?
— А что мне, утку из больницы следовало прихватить?
— Мог бы помолчать тогда.
— Невежливо молчать на вопросы дам. Тем более я ничего такого и не говорил.
— Ладно. Дома поговорим, — закруглила разговор жена.
Лабриано отвез дальнограф в КСОР и в присутствии генерала продемонстрировал его возможности. Аппарат был принят на испытания, а всем участникам выплатили очень даже неплохую премию — по семь с половиной тысяч золотых корон.
Занятия самообороной неожиданно превратились для меня в некое подобие отдыха. Разумеется, Свента не мучила меня изучением приемов, а вместе со мной отрабатывала базовые движения комплекса Финь Ю, благо он содержал много элементов, которые жена уже изучила с Сеном на совместных разминках. Мое тело одно за другим повторяло прочно затверженные упражнения, а мозги в это время отдыхали от забот. Однако все когда-нибудь кончается. Незадолго до выпускных экзаменов в академии я получил зачет по самообороне. От жены. Она быстренько вписала его в ведомость и пошла немного позаниматься со своими. Поскольку из запланированного для этого мероприятия часа ушло всего пара минут, я позволил себе немного побездельничать: просто постоять и полюбоваться женой. Какая же она у меня красавица. Даже вот такая — взъерошенная и пропотевшая. Она что-то показывала курсантам, поправляла, снова демонстрировала правильные движения, заставляла повторять. И все это она делала с нескрываемым удовольствием и азартом. А какая грация? Пластика?..
— Любуешься? — вывел меня из созерцательного состояния кто-то из курсантов. — Я вот тоже… Только бесполезно все. Она замужем.
— Ну, — усмехнулся я, — муж не стенка — можно и подвинуть.
— Угу. Пробовали уже… подвинуть.
— И что? — насторожился я. Мало ли что говорил полковник — наверняка курсанты больше знают.
— И ничего. Шестеро в больнице неделю отлеживались, и услуги лекаря сами оплачивали. Так что и не пытайся. Наш Капер один из сильнейших бойцов Элмории, а она совсем немного ему уступает. Станешь клинья к ней подбивать — так она их обратно повышибает. Если жив останешься, будешь радоваться, что всего лишь детей иметь не сможешь… никогда.
— Это точно!
— И к магу не ходи…
— Проверено.
— Так что, гражданский, не светит тебе ничегошеньки.
Оглянувшись на голоса, обнаружил еще несколько курсантов, присоединившихся к нашему обществу ценителей женской красоты.
Свента закончила занятия, поклонилась группе и направилась в нашу сторону. Общество заволновалось, взволнованно гадая, к кому и с какой целью приближается объект нашего внимания. А та не торопилась, явно наслаждаясь нашим восхищенным вниманием. В ее глазах я разглядел знакомых демонят, готовых к проказам. Что же она задумала?
