Олег Авраменко - Наследник Громовержца
— Проклятье! — в сердцах произнесла я и отвернулась от дымящей кучи золы. — Надо же как мы прокололись!
— Это ты прокололась, — сделал уточнение Феб. — Ведь я ещё на площади собирался оглушить его, но ты не позволила.
— Хотела как лучше. Разве могла я подумать… — Я сокрушённо вздохнула. — Дурацкая ситуация. И очень серьёзная. Чертовски серьёзная.
ФЕБ, ПРИНЦ СУМЕРЕК
— Ох, осторожнее!… — простонал Патрик, когда тяжёлый синтезатор, пролетев метров пять, мягко приземлился на помосте точно в том самом месте, где мы и собирались его поставить. — Тётушка, ты же могла разбить.
— Не могла, — возразила Бренда, которая, собственно, и доставила нам сие чудо электроники своей собственной конструкции. — Это вы имеете привычку разбивать инструменты. А потом просите меня сделать вам новые. — Она уселась в плетёное кресло перед помостом и бросила быстрый взгляд в безоблачное небо. — Кстати, не пора ли устроить тень? Солнышко уже припекает.
— В самом деле, — согласился я и увеличил плотность колдовского навеса.
Небо над нами потемнело, сразу стало прохладнее. Мы предпочитали проводить репетиции не в замкнутом помещении, а на открытой площадке позади дома, защищённой от дождя и прямых солнечных лучей специальными чарами.
Между тем Мортон, который как раз закончил монтировать ударную установку, подошёл к синтезатору, провёл рукой по рядам клавиш, а затем сдул несуществующую пыль с приборной панели, где располагались многочисленные переключатели, регуляторы и индикаторы.
— Дизайн просто супер, мама! — восхищённо произнёс он. — Смотрится отпадно.
— А звучит ещё лучше, — заметила Бренда. — Только вы, бездельники, почти не играете на клавишных. Сама не понимаю, зачем так стараюсь для вас.
— Потому что нас любишь, — разъяснил ей Мортон, подключая к новому инструменту шнуры питания и выхода на акустическую систему.
Шейн принялся ему помогать, а мы с Патриком и Гленном взяли гитары, сигналы с которых должны были поступать на синтезатор, там обрабатываться и микшироваться.
— Клавиш теперь будет больше, ведь с нами опять Феб, — сказал Патрик и для пробы легко пробежал пальцами по струнам; из правых и центральных колонок полился кристально чистый звук, без всяких помех и искажений. — Потрясающий саунд, тётя! Ты, как всегда, на высоте.
— Да уж для вас, мальчики, старалась, — сказала Бренда.
Мы проверили вторую гитару, басы, сам синтезатор и микрофон Шейна, отрегулировали громкость всех инструментов, затем Мортон устроился за ударной установкой, отсчитал ударами палочек такты — «Раз, два! Раз, два, три, ч’тыре!» — и мы грянули «Полёт дракона».
Нельзя сказать, что после ухода из группы я совсем забросил музыку. У меня дома — и в Олимпе, и в Сумерках Дианы — имелся полный набор инструментов, и я частенько играл на них для собственного удовольствия. Тем не менее я опасался, что за это время растерял опыт командной игры, и мне потребуется приложить немало усилий, чтобы снова вписаться в группу. Но мои страхи оказались напрасными: едва прозвучали первые аккорды песни, я словно перенёсся на пять лет назад, все прежние навыки в одночасье вернулись ко мне, я вновь ощутил себя частью единого, сплочённого коллектива, буквально с четверти такта понимал товарищей, а они — меня. Когда после второго куплета песни Патрик затянул своё неподражаемое гитарное соло (а это всегда была чистая импровизация), я ни разу не сбился, подыгрывая ему, даром что он, по своему обыкновению, выдавал головокружительные пассажи с совершенно неожиданными переходами. А потом уже Патрик идеально ассистировал мне, когда я оставил гитару и принялся импровизировать на клавишах. Между делом замечу, что синтезатор действительно был полный отпад — на сей раз Бренда превзошла саму себя.
Тётушка слушала нас с непритворным удовольствием. Она была одной из немногих родственников, которым нравилась наша музыка. Когда-то давно, задолго до моего рождения, Бренда пятнадцать лет прожила на Земле Хиросимы — в мире, по нашей терминологии, самом что ни на есть рок-н-ролльном. Там она и пристрастилась к року, особенно к тяжёлому.
После нашего единственного бесспорного суперхита мы сыграли «Лестницу в небо», затем вновь вернулись к собственному творчеству и врезали «Дикую охоту» — вещь, в принципе, неплохую, но далёкую от категории шедевра. А потом я прочно обосновался за синтезатором, и мы взялись за «Звездочёта» — мою самую любимую, жаль только, что не нашего сочинения.
Ближе к концу этой композиции, которую мы растянули на добрых полчаса, объявились Кевин и Дейдра, а с ними была Амалия. Впрочем, Дейдра задержалась ненадолго, послушала нас минуту-другую, после чего приветливо помахала всем нам рукой, отдельно послала воздушный поцелуй своему сыну Гленну и исчезла. Как я понял, она лишь исполнила просьбу Патрика и доставила с Дамограна Амалию — а заодно прихватила с Астурии Кевина, который, хоть и был адептом, не имел прямого доступа из Экватора в Срединные миры.
Как только мы закончили песню, Патрик объявил перерыв в репетиции и первым покинул помост. Он торопливо поздоровался с отцом, затем схватил Амалию за руку и немедленно увёл её в дом, поскольку стеснялся целоваться с ней на людях. Кевин проводил их взглядом, и я услышал, как он сказал Бренде:
— Хорошая девочка. Признаться, я ещё десять лет назад считал, что она выбрала не того брата.
Бренда согласно кивнула.
Шейн и Гленн тоже отправились в дом, чтобы выпить пива, Мортон остался сидеть за ударной установкой, лениво постукивая по барабанам, а я продолжил знакомство с многочисленными наворотами тётушкиного синтезатора, чувствуя, что всё больше влюбляюсь в него.
— Ну что за дела? — состроил недовольную мину Кевин. — В кои-то веки пришёл вас послушать, а вы тут же разбежались.
— Ай, брось! — насмешливо фыркнул Мортон, не переставая барабанить. — С каких это пор ты стал любителем рок-н-ролла?
— А я никогда не говорил, что он мне не нравится. Не балдею от него, это правда. Но некоторые песни очень даже ничего. Например, та, которую вы только что играли. Или, — добавил Кевин, выразительно взглянув на меня, — «Врата Вавилона».
— Ага, сильная вещь, — согласился Мортон, отложил свои палочки и выбрался из-за ударной установки. — Мама, ты сейчас в Авалон?
— Да, — ответила Бренда, которая как раз встала из кресла.
— Подбрось и меня. Раз уж появилась Амалия, то до вечера репетиций не будет.
— Хорошо, — она взяла сына за руку. — До встречи, Кевин, Феб. — И вместе с Мортоном совершила мгновенный прыжок в Авалон.
