Роберт Говард - КОНАН. КРОВАВЫЙ ВЕНЕЦ
— Я помню…— произнес он сильным, звучным голосом по-немедийски, со странным архаичным акцентом.— Я — Ксальтотун. Я был верховным жрецом Сета в городе Пифона, что в Ахероне. Сердце Аримана… мне приснилось, будто оно снова обретено. Где оно?
Ораст вложил кристалл ему в руку, и великий маг глубоко вздохнул, вглядываясь в глубины камня, пылающего у него на ладони страшным огнем.
— Давным-давно Сердце похитили у меня,— проговорил он.— Алое Сердце ночи, властное спасти или проклясть. Издалека прибыло оно, из дальних времен. Никто не мог противостоять мне, пока оно находилось у меня. Но его похитили, и пал Ахерон, я же изгнанником бежал в мрачную Стигию. Я многое помню, но многое и позабыл… Я пребывал в далеком краю, за непроницаемыми туманами, за безбрежными океанами мрака. Какой теперь год?
— Завершается год Льва,— ответил Ораст,— со времени падения Ахерона минуло три тысячи лет.
— Три тысячи лет! — пробормотал маг.— Так долго! Но кто вы такие?
— Я — Ораст, бывший когда-то жрецом Митры. Он — Амальрик, барон Тора, что в Немедии, это — Тараск, младший брат немедийского короля, а высокий молодой человек — Валерий, законный наследник престола Аквилонии.
— Зачем вы вернули меня к жизни? — спросил Ксальтотун.— Чего вы от меня хотите?
Теперь не могло быть никакого сомнения — он воистину ожил: пристальный взгляд говорил о деятельной работе ясного, бодрствующего ума. Да и в поведении не осталось и намека на неуверенность и сомнение. Его вопрос был прям: должно быть, он хорошо знал — люди не склонны давать что-либо даром. Ораст ответил ему с той же прямотой:
Сегодня мы отворили врата преисподней и, освободив твою душу, вернули ее в тело, ибо нам нужна твоя помощь. Мы хотим, чтобы Тараск взошел на трон Немедии, а Валерий завладел короной Аквилонии. Твое искусство некроманта должно нам помочь.
Но цепкий ум Ксальтотуна не пропускал ни единой мелочи.
— Ты, Ораст, и сам наверняка не новичок в нашем искусстве, раз уж сумел меня воскресить. Как вышло, что жрец Митры умело пользуется Сердцем Аримана и заклинаниями Скелоса?
— Я более не жрец Митры,— ответил Ораст.— Занятия черной магией послужили причиной моего изгнания из Ордена. Если бы не присутствующий здесь Амальрик, меня, всего вероятнее, сожгли бы как колдуна. Лишение жреческого сана, однако, развязало мне руки, и я приступил к дальнейшим занятиям. Я объехал Замору, Вендию и Стигию, я прошел населенные призраками джунгли Кхитая. Я читал книги Скелоса, переплетенные в железо, спускался в глубочайшие колодцы и беседовал с незримым и существами. Везли кие видения говорили со мной в смрадной черноте джунглей. Наконец во внутренней Стигии, в посещаемых демонами подземельях гигантского храма Сета, мне попался на I лаза твой саркофаг. Я изучил искусство, способное вдохнуть жизнь в твое иссохшее тело. Изъеденные плесенью манускрипты поведали мне о Сердце Аримана… Целый год потратил я на его поиски — и вот оно здесь!
— Тем непонятнее, зачем тебе понадобилось возиться со мной.— Ксальтотун не сводил с Ораста пронизывающего взгляда.— Почему ты сам не использовал силу, заключенную в Сердце?
— Потому,— ответствовал жрец,— что сегодня его секретов не знает никто. Даже легенды прошлого ни единым намеком не говорят о том, как пробудить мощь камня. Я знал только одно — Сердце способно возвратить жизнь, но большие откровения мне недоступны. Я смог использовать его лишь для того, чтобы воскресить тебя. Нам нужны твои познания, Ксальтотун. Лишь ты знаешь Сердце и его жуткие тайны!
Ксальтотун покачал головой, задумчиво вглядываясь в рдеющие глубины камня.
— Мои некромантические познания в самом деле превосходят познания всех прочих людей, вместе взятых,— сказал он наконец.— Но и я в полной мере не овладел силой кристалла. В прежней жизни я и не пытался взывать к Сердцу — лишь хранил его, чтобы оно не было использовано против меня. Когда же по прошествии лет камень все-таки похитили, то в руках убранного перьями шамана дикого племени оно развеяло всю мою магическую мощь… Потом Сердце исчезло неведомо куда, я же был отравлен стигийскими жрецами, так и не успев его отыскать.
— Оно хранилось в пещере под храмом Митры в Таран-тии,— сказал Ораст.— Найдя твои останки в подземном храме Сета, я одолел еще немало извилистых путей, прежде чем мне удалось обнаружить Сердце. Заморийские воры, отчасти защищенные моими заклятиями,— лучше не упоминать, где я их вычитал,— выкрали твой саркофаг из самых когтей тех, что охраняли его во мраке. Долго путешествовал он с караваном верблюдов, на галере, на повозке, запряженной быками, и прибыл наконец сюда, в этот город. Те же воры — вернее, уцелевшие в исполненном ужасов путешествии — похитили и Сердце Аримана из охраняемой демонами пещеры под храмом Митры. Вся их ловкость, все могущество моих заклинаний едва не оказались бессильны… Лишь один сумел выбраться живым из проклятого подземелья. Из рук в руки передав мне камень, он умер в мучениях, пытаясь в предсмертном бреду рассказать все ужасы, представшие его глазам… Во всем свете нет людей, столь же верных данному слову, как заморийские воры! И даже с помощью моих заклинаний никто, кроме них, не был способен выкрасть Сердце из тайника, в котором демоны тьмы стерегли камень три тысячи лет со дня падения Ахерона!
Откинув голову, Ксальтотун уставился немигающим взглядом в пространство, словно пытаясь прозреть минувшие века.
— Три тысячи лег! — повторил он,— Сет всемогущий! Поведайте же мне, что переменилось в мире!
— Варвары, уничтожив Ахерон, основали новые королевства,— начал рассказывать Ораст.— На развалинах империи возникли три державы — Аквилония, Немедия и Аргос, называемые так по основавшим их племенам. Древние королевства Офира, Коринфии и западного Кофа, подчинявшиеся когда-то ахеронским владыкам, с распадом империи вновь обрели независимость.
— Что же сталось с ахеронским народом? — спросил Ксальтотун.— Когда я бежал в Стигию, Пифон лежал в руинах и сандалии варваров попирали залитые кровью города Ахерона — великие города!
— В горах еще живут разрозненные племена, которые похваляются, будто ведут свой род от ахеронцев,— ответил Ораст.— Все остальные были сметены с лица земли моими предками-варварами. Видишь ли, они достаточно натерпелись в те времена от королей Ахерона.
Жестокая и жуткая улыбка искривила губы пифонца.
— О да! Множество варваров — мужчин и женщин,— крича от ужаса, умерло на алтарях под этой самой рукой! Я видел, как на главной площади Пифона складывались пирамиды из их голов, когда короли возвращались из походов на запад, везя добычу и ведя толпы нагих пленников.
