Оксана Панкеева - Рассмешить богов
Прибрать комнату ей так и не удалось. Не прошло и четверти часа, как вломилась хлюпающая носом Эльвира и принялась жаловаться на сволочей мужиков и доставучих подруг, которые не дают спокойно поплакать…
В общем, нельзя сказать, чтобы день закончился так уж плохо. Расстроенная Эльвира чуть повеселела, когда увидела, как муравьишки собирают рассыпанную пудру, потом пожаловалась на своего кавалера, и они с Ольгой душевно пообщались, разобрав в подробностях, какие мужики гады и почему именно. В процессе обсуждения врожденных недостатков противоположного пола они приказали подать бутылку сорельского красного и быстро ее приговорили, что, впрочем, ничуть не мешало обеим дружно осуждать мужиков за пьянство. Когда тема была исчерпана, вино выпито, а трудолюбивые насекомые, как и было обещано, исчезли, Ольга ощутила к подруге беспредельное доверие, пожаловавшись на утреннюю лекцию королевы и на пропавшую служанку. Эльвира тут же воспылала праведным гневом, выложила еще штук восемь показательных историй о нерадивости прислуги и изъявила желание помочь дорогой подруге восстановить справедливость. Изрядно подогретые сорельским красным, доблестные дамы немедленно отправились в поход, на поиски упомянутой служанки, поддерживая друг дружку на поворотах и представляя себя героями, идущими на подвиг. Это оказалось вовсе не так сложно, как думала Ольга.
Дело было в том, что она, как человек новый, еще не была знакома с половиной дворцовой прислуги, в отличие от Эльвиры, прожившей здесь уже полтора года. Загадочно пропавшая служанка нашлась в течение десяти минут, с должным трепетом предстала перед госпожой и огребла за себя и за того парня. Под действием все того же сорельского Ольга позабыла о смущении и дала волю языку, так что Эльвира только успевала поддакивать. По окончании воспитательной процедуры бедная служанка в полуобморочном состоянии ринулась исполнять свои обязанности, ни минуты не сомневаясь в реальности всего, что ей только что было обещано. А обещано было много. Помимо таких банальностей, как уволить, высечь или доложить лично королеве, увлекшаяся Ольга посулила пристрелить бедняжку из того самого пистолета, о котором так много говорили при дворе, продать в рабство в Белую Пустыню и отдать на поругание трем дюжинам мистралийцев. Затем подруги переместились к Эльвире, куда приказали подать еще бутылку сорельского, а проникшаяся должным уважением к своей госпоже служанка принялась в поте лица отрабатывать жалованье. Попутно она ломала голову, пытаясь понять, как выглядит «плод любви шимпанзе с Чебурашкой», которым ее обозвали, кто такой «ударник коммунистического труда», коего из нее обещали воспитать, и какова на вкус загадочная «хлорка», которой ее грозились накормить.
Глава 5
Вы, малыши, только и думаете, как бы кого-нибудь стукнуть, а когда вас самих стукнут, вам это не очень-то нравится.
Н. Носов— Что-то невеселая у нас вечеринка получается, — заметил Толик, неодобрительно оглядывая заплаканного Пассионарио, сердитого Кантора и все еще испуганного Мафея.
— А с чего ей быть веселой? — шмыгнул носом расстроенный вождь. — Эльвира меня бросила, Кантор осыпал оскорблениями и чуть не побил, да еще с Ольгой поругался, не мог промолчать, скандалист! Ты бы к ней еще драться полез!
— Молчи! — с досадой огрызнулся Кантор. — Молчи, а то не выдержу!
— Можно подумать, ты до сих пор выдерживал! — не смолчал безутешный товарищ. — Из-за тебя все!
— Из-за меня? — Возмущению Кантора не было предела, и даже Мафею было ясно, что лучше с ним сейчас не заводиться, но товарищ Пассионарио почему-то полностью игнорировал сей очевидный факт и не замедлил подтвердить:
— Конечно, из-за тебя! Ты же скандал затеял! На твои вопли полдворца сбежалось! Совсем совесть потерял, чуть короля не укрыл похабными словами!
— Тише, тише! — вмешался Толик, предостерегающе вздымая ручки. — Ребята, не надо все начинать сначала! А то чертополохом накормлю! Лучше объясните, что такое с Ольгой? Прямо на себя непохожа! Ты ее точно ничем не обидел?
— Я сильно подозреваю, — проворчал Кантор, — что ее обидел король, о котором так заботится почтительный Плакса. Но это же не причина так набрасываться на меня!
— Ты сам, когда набрасываешься на окружающих, очень разбираешь, кто тебя обидел, а кто нет? — немедленно перебил его Пассионарио. — Ты что, сам понять не мог, что ей плохо, что она хочет побыть одна? Пусть ты амулет носишь, но это же твоя девушка, ты без всякой магии должен понимать…
— Я тебе ничего не должен! — взорвался Кантор. — Уж кому-кому, но не тебе! Скажи спасибо, что морду твою бесстыжую не набил, работорговец паскудный, мать твою!
— Уж кто бы там мою мать, — вспыхнул обиженный принц, — но без тебя там точно как-то обошлось! На своих родителей посмотри!
— По крайней мере, у них потомство получилось нормальное, а не идиот вроде тебя!
— Это ты нормальный? Ты нормальный? Нет, вы слышали? Он нормальный, а я идиот!
— Еще какой! Таскался по борделям, не предохранялся, а теперь слюни распустил: его Эльвира бросила! Так тебе и надо!
— Эй, ребята, ребята… — встревожился Толик, чувствуя, что чертополох тут не поможет. Готовых сцепиться драчунов колючки во рту не успокоят, а только сильнее разозлят. Он торопливо подхватился с места и протиснулся между неугомонными мистралийцами. — Да что с вами такое, ничего же крепче пива не пили!
— Отойди! — хором рявкнули оба, а Кантор добавил: — Кто посмеет опять на меня колдовать без спросу, на этот раз не прощу! Насрать мне, что вы маги!
— Может, все-таки обездвижить их обоих? — с опаской предложил Мафей. — Или усыпить? А в случае чего я улечу…
Занятый предотвращением назревающей драки, Толик не услышал, как за его спиной отворилась дверь. И панический ужас в глазах Мафея неосмотрительно списал на происходящий скандал. Только когда юный принц, беззвучно разевая рот, указал пальцем на дверь, а оба мистралийца одновременно сделали шаг назад, оглянувшись в ту же сторону, Толик сообразил, что в комнату кто-то вошел без стука, и поспешил убраться. Но было поздно. Хотя его величество никогда не славился ловкостью, реакция у него была отменная, а руки ой какие длинные…
Мафей только пискнул, беспомощно наблюдая, как кузен исчезает в зеленом облачке, мертвой хваткой вцепившись в рукав Толика. А воюющие стороны, избавившись от преграды, опять пошли на сближение.
— Полюбуйся, что ты натворил! — произнес Кантор, обличительным жестом указуя на то место, где только что был король.
