Николай Воронков - Неправильное привидение
— Регина, живи… Я прошу тебя.
Спина девушки утратила жесткость, она немного обмякла, взгляд стал смягчаться, и вскоре в нем появилась осмысленность. Грудь, на которую я снова обратил внимание, начала вздыматься, послышался судорожный, с каким-то всхлипом, вздох, и девушка очнулась по-настоящему. С недоумением оглядевшись по сторонам, она обратилась к барону, который теперь стоял в полной прострации:
— Отец, что происходит? Кто эти люди и почему я здесь? Почему-то я ничего не помню.
Народ, услышав эти простые слова, восторженно орать не стал, а попятился еще дальше. Я надеялся смотаться под шумок, но ничего не получилось — от нас с Таней шарахнулись еще дальше, чем от воскресшей девчонки. Солдаты барона хоть и не подходили близко, но стояли плотной стеной и не спускали с нас глаз. Пришлось остаться и наблюдать дальше.
Папаша тоже повел себя непонятно — не бросился обнимать дочурку, а послал вместо себя другого мужика, наверное, местного лекаря. Тот начал крутить руками, что-то бормотать, затем осторожно приблизился к Регине. Мягко взял ее за запястье и замер, к чему-то прислушиваясь и не сводя с нее взгляда. А, похоже, это он проверяет у нее пульс. С каждым мгновением лекарь становился спокойнее, даже осмелился притронуться к груди девушки, а затем попросил ее показать язык. И когда девушка с ехидной улыбкой выполнила просьбу, да еще и что-то негромко добавила, напряжение ощутимо спало. Лекарь повернулся к барону и пожал плечами:
— Она действительно жива!
Пронесся дружный вздох, все вокруг загомонили, обмениваясь впечатлениями. А я вдруг дал себе зарок — больше не плеваться, во всяком случае, в присутствии других людей. И поменьше разговаривать, опять же в присутствии других людей. Если уж обычные слова о том, что девушка, возможно, жива, чуть не стоили нам с Таней собственных жизней, то какие последствия могут быть у других слов? Выбитыми зубами, как бывало в общаге во время разборок, можно и не отделаться. Судя по тому, что случилось со мной и Таней за последнюю неделю, в этом мире лучше быть молчаливым и скромным. Еще бы выбраться из этой передряги!
Время шло, все смотрели на барона с дочерью и даже не думали расходиться. Таня вдруг придвинулась ко мне и зашептала:
— Ваня, что бы ни случилось, не позволяй никому прикоснуться к себе, а то мы пропали! Я постараюсь отвлекать внимание, буду все время напоминать, что ты больной, не очень умный и совершенно не переносишь, когда к тебе приближаются и уж тем более трогают руками. Но и ты постарайся — двигайся очень аккуратно и при любой опасности прикосновений начинай истерить или изображай приступ.
— Это как? — не совсем понял я.
Таня покосилась на меня.
— Как ты уже умеешь. Неси всякую заумную чушь, можешь визжать, изображая страх, или упади и подергайся.
Слова вроде простые и понятные, кому другому я тут же выдал бы дополнительную инструкцию на сотню страниц. Но вот делать подобное самому?! Как ставить ноги, падать медленно или быстро, мордой или спиной, короче, сразу тысяча вопросов.
Барон между тем пришел в себя, помог дочери слезть с повозки и в сопровождении лекаря подвел к одной из женщин, стоявших за спинами его солдат. Та, не веря своим глазам, робко прикоснулась к девушке, начались слезы, сюсюканье, и все это под внимательными взглядами окружающих и в полной тишине. Я опять стал оглядываться, выискивая незакрытую дорожку для бегства, но люди стояли сплошной стеной.
Наконец барон повернулся, кликнул лекаря и тяжелой походкой направился к нам с Таней. Причем взгляды и у барона, и у лекаря, когда они подошли, были не то чтобы угрожающие, но очень хмурые и пристальные. Не сговариваясь, мы с Таней сделали рокировку — она вперед, а я за ее спину. Хотя со стороны это, наверное, выглядело смешно — я на голову выше, почти в два раза шире, а пытаюсь спрятаться за девушку. Мужики переглянулись. Почувствовав приближение развязки, еще и граф пробился к нам сквозь толпу. Барон покосился на него, затем, сделав усилие, начал говорить:
— Я благодарен богам и судьбе, что на этой печальной дороге встретил вас, баронесса, и вас, молодой человек. Ваши слова, так оскорбившие меня, спасли мою дочь. Все, чем я владею, и моя жизнь теперь в полном вашем распоряжении. Прошу проследовать в мой замок, где будут устроены празднества в честь чудесного события, вернувшего к жизни мою дочь и меня.
Барон сделал приглашающий жест, мы с Таней пытались прийти в себя от столь резкого поворота, и тут встрял граф:
— Я несказанно счастлив таким поворотом событий, но ни баронесса, ни молодой человек не смогут принять ваше предложение.
Барон повернулся к Владу всем телом.
— Почему?
— Дело в том, что я взял на себя обязательство доставить их в столицу и обеспечить их безопасность.
— В моем присутствии им ничто не угрожает.
— У меня дела, и я не могу задерживаться.
— Так уезжайте, — пожал плечами барон.
— Я не могу их бросить, я обещал.
— Эти люди ближайшие три дня по крайней мере проведут в моем замке.
— Вы посмеете их удерживать? — Голос графа стал угрожающе тих.
— Вы отказываете мне в праве отблагодарить их? — так же тихо ответил барон.
Воцарилась напряженная пауза. А мне фраза, произнесенная бароном, начала нравиться. Не наше банальное: «Ты че, козел, будешь мне указывать?!» — а такое элегантное: «Вы отказываете мне в праве…» Хотя, если судить по его солдатам, которые ощутимо напряглись, фраза могла служить и условным сигналом. А может, они просто очень хорошо знали и характер барона, и то, что может последовать за подобными словами. Но и граф, похоже, решил идти до конца. Он сделал неуловимое движение, и теперь уже его солдаты взялись за мечи. Ситуация показалась мне забавной — из-за амбиций господ вместо одного мнимого трупа сейчас может появиться десяток реальных. Даже наклонился к ушку Тани поделиться шуткой. И тут дошло, что сейчас любой случайный звук может превратить мои домыслы в кровавую реальность. Я так и замер, согнувшись.
Наверное, подобные мысли посетили и барона. Он сделал останавливающий жест рукой:
— Я с уважением отношусь к обязательствам, которые вы приняли на себя, граф. Но прошу принять к сведению, ситуация сложилась очень сложная и неоднозначная. В присутствии множества людей было сказано, что я везу свою дочь хоронить заживо. И в присутствии множества людей этот молодой человек доказал, что моя дочь действительно жива. Почему так случилось, еще предстоит разбираться. Но если я отпущу без должных почестей и благодарности этих великих целителей, то это можно будет расценить так, будто я и вправду хотел похоронить свою дочь живой. Поэтому баронесса и молодой человек ПОЕДУТ В МОЙ ЗАМОК, где их ждут награды и праздник. Я буду очень рад и вашему присутствию, граф, но если вы и дальше будете настаивать на их немедленном отъезде, то… — Барон взялся за меч, и за ним это синхронно опять проделали все его солдаты.
