Влад Вегашин - Культ Порока. Адепт
— Зелье долгого сна никто не отменял, — вымученно улыбнулась девушка. — Ингредиентов достаточно, если что — у меня есть некоторая мелочь, золотых пять, их должно хватить на покупку недостающего.
— Хорошо.
— А как твоя сегодняшняя поездка? — поинтересовалась вдруг северянка.
— Впустую. Это не тот эльф, точнее, не те эльфы, — он в двух словах рассказал о коротком путешествии.
Воины ушли договариваться о работе, Тэйнар же потребовал у корчмаря бутылку вина, закурил, и устроился в углу — думать. С его молчаливого согласия, Лэрта составила ему компанию.
— Что ты вообще думаешь о… произошедшем? — осторожно поинтересовалась она, когда вторая сигарета закончилась, а тянуться за третьей плетущий уже не спешил.
— Понятия не имею. Судя по психологическому портрету Анжея, подобные эскапады не должны быть ему свойственны.
— Я бы предположила какое-нибудь скрытое психологическое заболевание…
— Не думаю. Он адекватен и вменяем. Сколько у нас денег, и во что обойдется нам его «ужин», он не знал. Меня удивляет сам факт такого желания «разнообразно покушать».
Лэрта потерла виски, устало вздохнула.
— Меня не оставляет такое чувство, будто в разговоре с Альвариэ и Веленом я упустила что-то важное, — сказала она. — Только никак не могу понять, что именно.
— Попробуй вспомнить, если тебе кажется это действительно столь значимым, — Тэйнар встал из-за стола, с отвращением посмотрев на оставшееся нетронутым вино. — Я постараюсь узнать, не находится ли он под чьим-нибудь магическим или псионическим воздействием.
— Я уже проверяла, — покачала головой девушка, и в ответ на недоуменный взгляд пояснила: — Есть специальная мазь, она меняет цвет, если ее нанести на кожу того, кто действует не по своей воле и не осознавая… нет, так словами не объяснить. В общем, я уверена, что на него не накладывали заклинаний, а от пси-воздействия у него амулет.
— Тогда я просто пойду отдыхать. Чего и тебе советую.
— Я дождусь ребят, — отказалась целительница.
— Хорошо. Если будет надо, разбуди меня.
Когда Тэйнар вошел в комнату, Анжей уже спал, свернувшись калачиком на кровати. Вина осталось чуть больше половины бутылки.
Вздохнув, плетущий поправил сбившийся плед, укрыв полуэльфа по плечи. Сел на край кровати, придвинул к себе тарелку с угрями. Не пропадать же добру, и в самом деле. Тем более, что кроличьи лапки уже давно забылись…
Поев и допив вино — эльфийское, не чета той бурде, что предлагал корчмарь — он лег на вторую кровать, укрылся одеялом, и с огромным трудом, но заставил себя уснуть.
10
Узелок с эликсирами и зельями, заботливо собранный Лэртой в дорогу, все же понадобился. Только вечером Альвариэ пошутила насчет лишней поклажи, как наутро поклажа лишней быть перестала.
Не прекращая ругаться сквозь зубы, из-за гряды заснеженных камней выбрался Велен. Ему из троицы невольных наемников повезло меньше всех — рана была хоть и неопасная и даже не сильно болезненная, но уж слишком неудобная в обоих смыслах. По крайней мере, в седле молодому человеку в ближайшие несколько дней сидеть не светило.
— Обидно получилось, — Альвариэ подошла, опустилась на корточки у костра. — Надо же так, вечером ведь уже в городе будем! Ясно дело, все расслабились, особо по сторонам не глядели… Впрочем, оно и к лучшему?
— Почему? — уточнил Тэйнар, пытаясь при помощи зубов затянуть повязку на плече. Ему повезло больше, чем Велену, арбалетный болт прошил мякоть навылет.
— Потому, что ехали бы мы спокойно — получили бы за восемь дней по восемь золотых на нос, то есть, всего двадцать четыре монетки, — пояснила воительница. — А так нам еще премия полагается, по два золотых за каждого убитого, плюс вам двоим компенсация за боевые ранения — это уже по доброй воле караванщика.
— И сколько?
Ллинайт пошевелила губами, загибая пальцы.
— Это плюс еще двадцать.
— Негусто.
— Не так много там было тех разбойников, чтобы было густо, — фыркнула северянка. — Что ты там ковыряешься?
— Сползает, — лаконично пояснил Тэйнар, демонстрируя нежелающую держаться на положенном месте повязку.
— Еще бы она не сползала! — возмутилась воительница. — Давай сюда, перевяжу, как следует.
В первую секунду плетущий хотел было отстраниться, но потом счел это, во-первых, нерациональным — Альвариэ и впрямь наложила бы повязку лучше, чем это мог бы сделать он сам, а во-вторых — неверным с точки зрения психологии. Если уж член его отряда сам пошел на контакт, было бы не очень умно самому этот контакт тут же рвать.
Девушка размотала бинт, проверила подкладку на самой ране, после чего быстро и ловко перебинтовала предплечье чуть ли не до локтя.
— Теперь не сползет. А в городе тебя уже Лэрта попользует. Эй, Велен! — окликнула она приятеля. — Тебя, может, тоже перевязать, а то ведь самому дотягиваться трудно!
В ответ дель Криста разразился потоком брани.
— Эй, наймиты! — к ним подъехал капитан охраны каравана. — Вы там как, готовы?
Велена посадили на возок, Альвариэ поехала рядом с ним, перешучиваясь и переругиваясь. Тэйнар же вызвался разведать дорогу.
Он просто хотел побыть один. Постоянное соседство с таким количеством совершенно чужих ему людей в течение восьми дней надоело даже больше, чем этот бесконечный снег кругом. Побыть наедине с самим собой, в тишине, нарушаемой лишь похрустыванием снега под копытами лошади и скрипом седла, подумать о том, что беспокоило, что не давало нормально спать ночами. Подумать об Анжее.
Тэйнар не хотел, боялся признаться самому себе — полуэльф был ему глубоко небезразличен. Этот мальчишка, втянутый судьбой в такие игры, что были ему не по силам ни физическим, ни моральным, этот недоверчивый ребенок, которому он, Тэйнар, почему-то спас жизнь, и который после этого вопреки всему своему опыту внезапно стал своему спасителю доверять. Плетущий никогда и ни к кому не испытывал чувства привязанности, кроме, разве что, эльфа, воспитавшего его. Все остальные были чужими, и либо продолжали оставаться таковыми, не желая иметь дело с молчаливым и замкнутым Тэйнаром, либо же наоборот — пытались втереться в доверие. В результате, последних светловолосый не подпускал к себе еще старательнее, чем первых.
Как и он, Анжей делил мир на две категории: те, кому от него что-то надо, и те, кому на него просто наплевать. Но когда они встретились, у каждого появилась третья категория. Тот, кто небезразличен, и кому небезразлично. Тэйнар никогда и ни за что не сказал бы этого полуэльфу, да и самому себе — но почему-то так получилось, что он начал относиться к мальчишке, как к собственному младшему брату, которого у него никогда не было. Он хотел защитить юношу, помочь ему, дать силы и веру в себя, и не ждал ничего в ответ. Это было странно, непривычно, и удивительно-щемяще-нежно.
