Александр Сухов - Танец на раскаленных углях
Самолет в одно мгновение развалился на две неравные половинки. Хвостовая часть, мгновенно потеряв скорость, тут же начала тонуть. Крылья с вращающимися на них пропеллерами протащили обрубок фюзеляжа еще метров двести, пока тот не уткнулся носом в воду, и вся передняя часть, немного покрутившись на одном месте, также погрузилась в бездну моря.
– Пипец пташке, отлеталась! – не удержался от восторженного восклицания Брюс. – Классно ты ее, Коршун, прям как Сэмюэль Грин из «Звездных пилигримов»! Помнишь, года два назад по телику гоняли? Только там летающая тарелка была этих, как их там?.. Ну, чего, не помнишь, что ли?
– Архангелов тьмы, – отрешенно произнес Валет.
На бывшего владельца гидроплана было жалко смотреть. Расставание с любимым детищем, в которое этот человек помимо денег и времени вложил частицу души, было весьма болезненным. В расстроенных чувствах он присел на обломок скалы у берега, закрыл лицо ладонями и по всем признакам собирался всплакнуть.
– Эй, паря, чего раскис?! – Брюс, как всегда, первым оказался в нужном месте и в нужное время. – Щас, погоди чуток, – гном залез в рюкзак и достал оттуда бутылку бренди, запечатанную пробкой. – Давай по маленькой за упокой, так сказать, твоей «Ласточки».
Я удивился: каким образом на глазах у честной публики компаньон умудрился умыкнуть пузырь, да так, что никто не заметил? Наверное, в фургоне, когда нас нещадно трясло, Брюсу на мгновение удалось уйти от бдительного королевского ока и, проявив чудеса ловкости и природной смекалки, сотворить заначку.
Мы дружно по очереди сделали по глотку прямо из горлышка. На сей раз не отказался даже Фарлаф. От недостатка практики пития из винной тары маг слишком высоко запрокинул голову, и напиток попал ему в дыхательные пути. Парнишка закашлялся, покраснел от натуги, мы с Брюсом принялись дружно колотить его по спине. К счастью, все обошлось благополучно. Фарик через пару минут пришел в себя и даже наверстал упущенное, сделав пару осторожных глоточков.
– Молодец, Фар, – похвалил мага Брюс, – скоро научишься заливать в себя поллитровку в один бульк! Дай-ка ее сюда! Вся хитрость в том, что сосуд надо немного раскрутить… – но, заметив направленный на него испепеляющий взгляд монарха, стушевался и вернул Фарлафу позаимствованную для показательного выступления емкость. – Ладно, как-нибудь в другой раз покажу.
От вина или из-за царившей вокруг непринужденной обстановки Валет наконец пришел в себя. Он даже посмеялся вместе со всеми над неуклюжей попыткой ветерана урвать лишнюю порцию выпивки.
– Все, Габриель, пора разбегаться! – Матео похлопал летчика по плечу. – Солнышко садится, через полтора часа наступит кромешная тьма. Беги в поселок, а нам в Басму! Не забудь то, о чем я тебя предупреждал!
Все тепло попрощались с бывшим майором. Даже суровый с посторонними Злыдень потерся о его бок и на прощание проворчал на своем собачьем языке напутственное пожелание.
Валет потопал вдоль кромки моря к поселению рыбаков. Вскоре его коренастая фигура скрылась за обломками скал, которыми в изобилии было усеяно здешнее побережье.
– Чего стоим?! – Его Величество подхватил с земли заплечный мешок. – Хотите заночевать в открытом поле?! Шире шаг! – и первым ступил на широкую тропу, змейкой уходящую вверх по склону прибрежного скального массива.
ГЛАВА 8
Басма – захолустный городишко, основана полвека назад по распоряжению командующего экспедиционным корпусом Западной Коалиции как форпост для вторжения в Офир, насчитывает не более пятнадцати тысяч жителей, расположена на северо-западной оконечности полуострова Саландор в пойме реки Коричневой. Ничего примечательного – типичное колониальное поселение, где законы устанавливает военная администрация, она же следит за их соблюдением.
В давние времена, еще до Великого Исхода, здесь жили и пасли овец орки. Гоблины селились поближе к воде и промышляли охотой, рыбалкой и земледелием. Гномы и эльфы эти места не жаловали своим присутствием.
На смену древним народам пришли люди и расселились по всей северной части Офира. Устойчивых государственных образований здесь никогда не существовало, соответственно, не было границ и сопутствующего им чиновничьего произвола. Любой желающий мог построить дом в понравившемся месте при условии, что оно никем не занято, и вволю заниматься любимым делом. Хочешь – овец паси, хочешь – рыбу лови или зарабатывай на жизнь каким-нибудь ремеслом. «Живи сам и не мешай жить другим» – вот основной закон обитателей этих мест. Все возникающие вопросы и трения между соседями решались на общем сходе граждан города, поселка или деревушки, а вольные пастухи, гоняющие стада по бескрайним просторам офирской саванны, были сами по себе законодательным и исполнительным органом в едином лице.
По причине всеобщей анархии и абсолютного неприятия аборигенами власти во всех ее проявлениях сюда отовсюду стекались антиобщественные элементы, или попросту свободолюбивые граждане, которым до тошноты надоела цивилизация со всеми ее сомнительными ценностями.
Иногда сплоченные новоприбывшие, видя непорядок, царящий вокруг, пытались взять под контроль политическую и экономическую ситуацию в округе. Подобные попытки с треском проваливались: свободолюбивые индивидуалисты в один момент объединялись и давали достойный отпор любому наглецу, замахнувшемуся на местные устои.
Северный Офир не обладает значительными залежами полезных ископаемых. Климат здесь жаркий и не очень подходящий для комфортного проживания. Поэтому соседние государства никогда не пытались прибрать к рукам эти территории или какую-либо их часть. Себе дороже. К тому же получить головную боль в лице полудиких пастухов, бывших преступников и всякого рода отщепенцев-маргиналов никто особо не жаждал. Вдобавок иметь подобный заповедник для уголовного отребья и инакомыслящих разного толка было всем выгодно с политической и экономической точки зрения: существенная экономия на содержании тюрем, и никто из «умников» не крутится под ногами – не смущает умы законопослушных граждан всякими сомнительными идеями социального переустройства общества.
Так продолжалось на протяжении многих веков до того момента, когда пятьдесят лет назад один фермер начал копать колодец на своей усадьбе в долине реки Коричневой или, как ее называли орки и гоблины – Сауры, что означает Грязная. Исконное название больше подходит для этой речушки, поскольку из-за взвешенных частиц ила и песка цвет воды в ней скорее грязно-серый, нежели коричневый. Этому фермеру несказанно повезло – на глубине десяти метров он обнаружил богатейшие залежи золота. За световой день счастливчик намыл несколько килограммов самородков и золотого песка.
