Морис Делез - Слуги паука 2. Пленники паука
Благополучно покинув проклятый дом, в одну ночь унесший три жизни, и передав камень стигийцу, он думал, что все уже позади, но, по всей вероятности, ошибся. Он еще не знал о вчерашнем визите жрецов в дом Тефилуса и не представлял, как теперь развернутся события, но в том, что опасения Мелии — не пустые девичьи страхи, у него пропали всякие сомнения.
Киммериец не хотел встречаться с Мелией, хотя и любил ее. Наверное, он мог бы жениться и осесть в Шадизаре, но такая жизнь была не по нему. Быть может, когда-нибудь, лет через двадцать… Но не теперь. Он жаждал приключений, хотел повидать свет, и не было для него звука приятнее веселого звона мечей, и цели желаннее победы над врагом!
Эта жажда вела его по жизни, придавала сил, не позволяла раскисать и надолго задерживаться на одном месте. Он и так засиделся в Шадизаре, давно уже получив здесь все, на что мог рассчитывать. Его слава самого умелого и удачливого вора Заморы начала приносить неприятности вместо денег, а это было не то, к чему он стремился.
Конечно, Конан не боялся трудностей и готов был преодолеть любые невзгоды, если дорога вела к желанной цели, но он вовсе не желал становиться игрушкой в полной опасностей игре непонятных сил, о которых не имел ни малейшего представления.
А он многого не знал.
Не знал он и о том, что Харат и Рамсис, сыгравшие с ним милую шутку давешней ночью, жестоко просчитались. Стоило им оставить молодого северянина в покое, и их цель — устранить киммерийца со своего пути — была бы достигнута сама собой.
Он никому не позволил бы уговорить себя задержаться в Шадизаре и покинул бы город, так и, оставшись в блаженном неведении относительно истинных причин последних событий, и не его вина или заслуга, что все обернулось иначе. На словах рассуждая о предпочтительности хитрости, на деле оба жреца, не задумываясь, применяли силу. По крайней мере, когда сталкивались с обычными людьми. «Жалкими людишками», как любил говаривать Рамсис. И ночное нападение на киммерийца, которое Рамсис называл про себя изящным этюдом, для Конана было лишь покушением на его жизнь, пусть и необычной, но вульгарной и пошлой попыткой зарезать спящего.
И чего жрецы добились? Теперь, когда Конан понял, что страхи Мелии не надуманны и не беспочвенны, у него и мысли не возникло о том, чтобы покинуть Шадизар. Он твердо решил остаться.
… Двое слуг вежливо распахнули двери духана, и в зал вошла сухонькая старушка в сопровождении Аниэлы. Едва минул полдень, и посетителей было мало. Старушка окинула зал надменным взглядом и подошла к киммерийцу.
— Ты Конан?
— Я Конан!
Она посмотрела на него оценивающе. Он на нее удивленно.
— Моей внучке угрожают. Я хочу, чтобы ты защитил ее.— Она ткнула в него сухоньким пальцем.— Цену назовешь сам, когда все закончится. Ты согласен?
— Я согласен.
Конан покорно кивнул. Она повернулась к дочери и надменно посмотрела на нее, словно говоря: «Видишь, как надо было действовать?» Конан улыбнулся уголками губ: старуха ему понравилась. Она же обернулась и, коротко бросив: «Следуй за нами!» — направилась к выходу.
* * *
Дом Тефилуса, или, если быть точным, Сиотвии, которая владела и домом, и шестью усадьбами, разбросанными вокруг Шадизара, по сути был небольшим поместьем, расположенным в центре города. Он занимал небольшой квартал, обнесенный массивной каменной стеной и с четырех сторон ограниченный улицами.
С одной стороны, это было и неплохо, так как, случись беда, отсюда легко было скрыться, но зато такое огромное пространство и охранять было непросто. Слишком много людей требовалось расставить вдоль стены, чтобы не сомневаться: ни один ловкач не перемахнет через стену под покровом ночи.
По крайней мере, сам Конан мог проделать это запросто, что и сделал не так давно, когда похитил из тайника хранившуюся в доме прекрасную диадему старинной работы.
Теперь он смотрел на дело совсем иначе. Если раньше он думал о том, как проникнуть внутрь, минуя охрану, то на этот раз задача менялась на противоположную, и это будет сделать посложнее. Тут у него сомнений не возникало. Все эти мысли пронеслись в голове киммерийца, когда они подходили к дому.
Наконец высокие кованые ажурные ворота отворились, и он отметил напоследок две немаловажные детали, искренне порадовавшие его. Во-первых, хорошо было то, что стена оказалась высокой, не менее семи, а то и десяти локтей в высоту, а значит, с ходу ее не перемахнешь. А во-вторых, ни с одной из четырех сторон не росли деревья, в густых кронах которых можно спрятаться. Правда, противоположная сторона всех четырех улиц утопала в зелени, но это было не столь важно.
Зато неприятно поразило другое. Над верхней кромкой стены высились раскидистые кроны деревьев, высаженных внутри. Они появились совсем недавно, иначе Конан прекрасно помнил бы о них. Тогда, в прошлое свое посещение, он как раз сетовал на их отсутствие, не понимая, почему в пыльном и жарком Шадизаре так мало зелени. Теперь варвар выругал в душе хозяев дома за то, что они поспешили с садом. Ну что стоило им подождать еще пару лет? С этими мыслями он вошел внутрь. Лисенок бежал рядом, успевая по пути сунуть свой любопытный веснушчатый нос во все подозрительные дыры, и вечно взлохмаченная голова его непрерывно вертелась по сторонам, а внимательные глаза примечали все.
Конан взял мальчишку с собой, потому что просто не мог оставить его одного. К тому же пара зорких глаз и чутких ушей не могла оказаться лишней, не говоря уже о том, что рядом постоянно должен был находиться кто-то, кого можно было послать за подмогой или просто с поручением, и этот кто-то должен быть знать, где найти нужного Конану человека, да и друзья варвара доверяли Лисенку и могли не опасаться, что их заманят в ловушку.
Очутившись внутри, он увидел, что все здесь осталось по-прежнему, не считая того, что с появлением растительности эта усадьба в сердце города обрела, наконец, обжитой вид. Киммериец беззлобно выругался про себя, понимая, что теперь не удастся обойтись лишь парой глаз с каждой из четырех сторон двора.
Единственным утешением могло служить то, что со стены было никак не перебраться на деревья, а это уже хорошо. Конан остановился, осматриваясь. Лисенок встал рядом, продолжая все так же стрелять глазами по сторонам. Аниэла и Сиотвия также остановились, с любопытством наблюдая за киммерийцем, ожидая, что он скажет.
Оставшиеся за спиной, стоявшие на страже у ворот двое рослых рабов, вооруженных, видимо, найденными в кладовке мечами и копьями, с интересом смотрели на огромного молодого варвара, богато, хотя и небрежно одетого, с огромным двуручным мечом за спиной.
