Глен Кук - Десять поверженных. Первая Летопись Черной Гвардии: Пенталогия
Вообще, мы хотели заставить главного бунтовщика поверить в то, что его соратники попали в беду из-за тайных агентов. Это значительно осложнит ему принятие правильных решений, затруднит связь и сделает жизнь более безопасной для Немого, Одноглазого и Гоблина.
Распространение слухов, небольшая сеть осведомителей, лёгкий шантаж или подкуп. Это — самое лучшее оружие. Мы выбираем драку только тогда, когда наш противник уже в мышеловке. По крайней мере, стараемся делать так.
— И вы сразу вернулись в крепость?
— Да, сэр. После того, как подожгли постройки на ферме. Кочерга хорошо замёл следы.
Капитан рассматривал потемневшие от дыма балки над своей головой. Только Одноглазый нарушал тишину, постукивая картами по столу. Капитан опустил взгляд.
— Но ради Бога, почему же вы с Немым улыбаетесь, как пара форменных идиотов?
— Гордятся, что они вернулись домой с пустыми руками, — пробормотал Одноглазый.
— Совсем нет, — Элмо улыбнулся.
Немой порылся в своей грязной рубашке и извлёк небольшой кожаный мешочек, который всегда висел у него на шее. Это мешочек с фокусами. Он заполнен разными причудливыми безделушками, такими как гниющие уши летучих мышей или эликсир ночных кошмаров. На этот раз он достал свёрнутый кусок бумаги. Он театрально посмотрел на Одноглазого и Гоблина и медленно раскрыл свёрток. Даже Капитан встал со своего места и придвинулся к столу.
— Смотри же! — сказал Элмо торжественно.
— Только волосы.
Все закачали головами, начали покашливать и ворчать. Кто-то спрашивал Элмо, не свихнулся ли он. Но Одноглазый с Гоблином таращились друг на друга круглыми глазами. Гоблин несколько раз пискнул, но он, правда, всегда пищит.
— Это действительно его? — наконец вымолвил он. — Действительно его?
Элмо и Немой сидели с чопорным и самодовольным видом знаменитых конкистадоров.
— Абсолютно, чёрт побери, — сказал Элмо. — Прямо с его макушки. Мы взяли этого старикана за жабры. Он знал это и похилял оттуда так быстро, что долбанулся своей репой об косяк. Сам видел, Немой тоже. Эти волосы он оставил на косяке. О-о, этот дедуля умеет бегать.
А Гоблин, приплясывая от возбуждения, говорил голосом, который был на октаву выше обычного дверного скрипа:
— Господа, он наш. Считайте, что мы уже повесили его тушу на крюк. Большой крюк, — он развернулся к Одноглазому. — Что ты об этом думаешь, ты, жалкое маленькое привидение?
Из ноздрей Одноглазого выползла толпа светящихся клопов. Они послушно выстроились, образовав слова: «Гоблин — педик». Их маленькие крылышки жужжали, произнося то же самое, чтобы и неграмотный мог понять.
Это, конечно, была самая настоящая ложь. Гоблин абсолютно гетеросексуален. Просто Одноглазый хотел начать перепалку.
Гоблин взмахнул рукой. Огромная тень, похожая на Ловца Душ, но такая высокая, что обтиралась о потолочные балки, согнулась и пронзила Одноглазого указательным пальцем.
— Это ты совратил мальчика, тупица!
Одноглазый фыркнул, потряс головой, ещё раз потряс головой и фыркнул. Его глаз потускнел. Гоблин захихикал, провёл ребром ладони по шее, опять захихикал. Он закружился прочь, выплясывая перед камином танец победы.
Наши менее догадливые собратья только бросали мрачные реплики. Просто пара волосков. Даже деревенские проститутки позарились бы на такое, только если бы знали, что в придачу получат и пару серебряных монет.
— Джентльмены! — Капитана наконец осенило.
Представление с тенью прекратилось. Капитан рассматривал своих колдунов. Он раздумывал, расхаживая туда и обратно, и кивал самому себе.
— Одноглазый, этого достаточно? — наконец спросил он.
Одноглазый закудахтал с довольным видом.
— Одного волоска, сэр, или одного ногтя вполне достаточно. Он наш, сэр.
Гоблин продолжал свой дикий танец, а Немой всё так же скалился. Все они — лунатики в бреду, это точно.
Капитан подумал ещё немного.
— Сами мы с этим не справимся, — он вышагивал по залу. — Нам нужен один из Поверженных.
Один из Поверженных. Действительно, наши трое колдунов — это же наши бесценные ресурсы. Они должны быть в безопасности. Но… От этой мысли у всех прошёл мороз по коже. Один из мрачных сторожевых псов Леди. Один из этих чёрных господ здесь? Нет..
— Только не Хромой. У него на нас зуб.
— При мысли о Меняющем у меня мурашки ползут.
— Ночная Ящерица ещё хуже.
— Откуда ты знаешь, чёрт побери? Ты его никогда не видел.
— Мы справимся с этим, Капитан, — сказал Одноглазый.
— И вся родня Кочерги облепит тебя, как мухи лошадиный навоз.
— Ловец Душ, — предложил Лейтенант. — Он всё-таки наш хозяин, не больше и не меньше.
Предложение было принято.
— Свяжись с ним, Одноглазый. И будь готов пошевеливаться, когда он будет здесь, — сказал Капитан.
Одноглазый кивнул и улыбнулся. Ему просто не терпелось. В его изворотливом уме уже толпились замысловатые непристойные сюжеты.
Вообще, в эту игру должен был поиграть Немой. Но Капитан отдал это дело в руки Одноглазого, потому что Немой не смог бы совладать с ситуацией из-за своего упорного нежелания разговаривать. Этого Капитан и побаивался.
Немой возражать не стал.
ГЛАВА 2
Кое-кто из местных у нас в крепости — шпионы. Благодаря Одноглазому и Гоблину мы узнали, кто именно. Одному из них, который ничего не знал о волосах, мы позволили сбежать, предварительно напичкав его информацией о том, что мы пытаемся создать в Розах собственную шпионскую сеть.
Имея немногочисленный отряд, приходится действовать хитростью.
У каждого правителя есть враги. Леди — не исключение. Сыны Белой Розы — повсюду. Если кто-то чем-то недоволен, то Кочерга — как раз тот самый парень, к которому такие люди попадают. Он борется за всё, чего хотят люди во все времена: за свободу, независимость, правду, права… Все субъективные иллюзии, вечные лозунги и слова. Мы попадаемся на приманку этих слов. Мы признаём иллюзии и отрицаем материю.
Никто не спешит назвать себя злодеем, есть только полчища святых-самозванцев. Историки рассудят, кто из них плох, а кто хорош.
Мы отреклись от титулов. И мы сражаемся за деньги и мифическую гордость. Все эти политика, этика, мораль здесь совершенно ни при чём.
Одноглазый связался с Ловцом Душ. Тот уже был на подходе. Гоблин сказал, что Ловец просто завывал, ликуя от радости. Он унюхал шанс поднять свой флаг на башне и добить Хромого. Поверженные ссорятся и клевещут друг на друга хуже, чем избалованные дети.
