Марина Ефиминюк - Игры по чужим правилам
— Покер? — В бархатистом голосе парня прозвучала ирония — он заметил, как сильно у меня дрожали руки.
— Таблица умножения, — с отвращением призналась я и позволила себе прямой, открытый взгляд.
Всего секунда понадобилась Филиппу, чтобы добраться до пикантной сцены в антураже пыльного поезда и с Заккари в главной роли.
— Даже так? — желчно переспросил ведьмак. На лице появилась издевательская гримаса, а голосе явственно прозвучал уже знакомый, настораживающий акцент. — Понравилось?
— Послушай, — я нервно кашлянула в кулак и сделала глубокий вздох, — не знаю, что происходит между тобой и Заком, но совершенно точно не желаю становиться главным призом в соревновании. Давайте, без меня!
Вестич не ответил. Стараясь скрыть закипающие на глазах слезы, я отвернулась к окну. На преподавательской стоянке в ослепительном солнце блестели автомобили, и на фоне скромных седанов вызывающе выделялся спортивный БМВ, такой же дорогой и лощеный, как его владелец.
— Мы больше не связаны. — Неожиданное высказывание заставило меня резко обернуться. Ведьмак непонимающе хмурился, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям. От его тяжелого взора, я стала пунцового цвета и, пересиливая себя, твердо произнесла:
— То, что случилось на вечеринке, Филипп, это слишком. Не выходит с этим справиться.
Собственные слова причиняли смертельную боль, мне хотелось онеметь. Черная дыра в груди, которую так ловко удавалось штопать, пока парень находился далеко, расширялась с каждым вздохом.
— Ну, если справляться твоим способом… — со злым весельем в глазах издевательски хмыкнул тот.
Как-то враз мы оба замолчали.
— У нас бы все равно ничего не получилось, — наконец, вымолвила я. — Так ведь?
— Теперь мы этого точно не узнаем. — Равнодушно пожал плечами парень. — Так ведь?
Он стоял совсем близко, еще родной и пока знакомый. Казалось бы, дотронься, отыграй время назад, но наши миры уже разделила бездонная пропасть.
— И вот. — Вытащив из кармашка рюкзака медальон с гербом Вестичей, я протянула украшение Филиппу. — Не думаю, что теперь он мне нужен.
Подвеска раскачивалась, как маятник. Туда-сюда, тик-так. Ведьмак поймал кругляш и крепко сжал в кулаке.
— Уже распланировала тихую человеческую жизнь, Саша?
— Филипп, не надо. — Я выпустила натянутую цепочку, и вспыхнувшей ниткой она повисла в руке парня. — Мы с самого начала были слишком разными.
— Безусловно.
Глаза парня стремительно затянула глянцевая темнота. Вдруг он перехватил меня за запястье и притянул к себе. Я пискнула, пытаясь освободиться, но тщетно.
— Мы действительно разные, Саша, — наклонившись, очень тихо произнес ведьмак мне на ухо. — Ты никогда не лжешь, ничего не скрываешь, не стираешь воспоминаний. Ты — ангел воплоти. Но в одном мы схожи: как и ты, я не собираюсь прощать ошибок.
Тотчас невидимый купол, скрывавший нас, растворился. По улице прокатился раскат грома, а потом грянул взрыв. Задрожали и лопнули, покрываясь паутиной трещин, окна. Спортивный автомобиль Зака, стоявший на парковке, превратился в огромный факел. Люди на улице в панике разбегались в разные стороны.
В корпусе заверещал сигнал пожарной тревоги, и в коридор высыпала гомонящая, возбужденная толпа. Филипп криво усмехнулся и, резко выпустив меня, растворился в студенческой сутолоке.
Народ, сгрудившись у окон, с упоением пялился на горящий автомобиль. Вокруг хохотали, выкрикивали шуточки, толкались. Всполошенные преподаватели пытались восстановить порядок и наладить эвакуацию из учебного корпуса. Оглушенная я не могла сдвинуться с места. Казалось, что меня поместили в лабораторную колбу, закрыли крышкой и лишили кислорода.
Под бой Курантов я загадала, чтобы Филипп признался мне в любви. Оракул ошибся в своем пророчестве — новогоднее желание никогда не исполнится, потому что в сказке для взрослых девочек, так и не ставшей волшебной, была поставлена жирная точка.
* * *Мощный внедорожник с бешеной скоростью мчался по улицам города, и вслед ему неслась какофония из возмущенных сигналов. Из-под больших колес летели брызги, ревел двигатель. Едва ли не оглушая водителя, в салоне грохотала резкая музыка. Со стороны Филипп мог показаться невозмутимым, но нога все сильнее вжимала в пол падаль газа, а пальцы с побелевшими костяшками остервенело сжимали баранку руля.
Синие глаза потемнели от ненависти.
«Все, что случилось — это правильно, друг, — подзуживал басовитый голос невидимого собеседника, — человеку не место рядом с Хозяином».
И ведьмак, как наркоман, уплывал на волнах сладкого шепота, тонул в нем.
«Ты знаешь, что Заккари — не твой брат. Ты должен отомстить! Позвони в Совет, пусть Зак поплатится за предательство! Забери его дар, он нужен нам…»
До Филиппа донеслась далекая мелодия «Лунной сонаты», сопровождающей соединение с приемной Старейшины Громова. Музыка привела парня в чувство и заставила остро ощутить реальность происходящего. Автомагнитола давно смолкла, а он уже прижимал к уху трубку мобильного телефона!
Выругавшись сквозь зубы, Фил поскорее отключил вызов и, от греха подальше, отбросил аппаратик. Мобильник ударился о пассажирскую дверцу и, жалобно тренькнув, завалился под сиденье.
Ведьмак немедленно сбросил скорость и, включив аварийные огни, в замешательстве съехал на обочину. Он бросил яростный взгляд в зеркальце заднего видения. Тот, другой с черными бездонными глазами, живущий в зазеркалье, насмешливо подмигнул Хозяину Вестичу.
Тяжело облокотившись о руль, парень запустил трясущиеся пальцы в спутанные волосы. Его постепенно отпускало, злость утихала, оставляя после себя нечеловеческую усталость.
Иногда ему казалось, что отобранный у младшей сестры колдовской дар всего лишь сорвал маску и открыл истинное лицо, которое Филипп прятал даже от себя. В другой момент, он думал, что Сила Снежаны заразила его дурной болезнью, каким-то жутким неизлечимым недугом, и не понимал, как остановить проснувшегося внутри демона.
Монстр креп с каждым днем. Он являлся частью Хозяина, знал все мысли, поднимал из глубин души самые темные и отвратительные желания. Чудовище мечтало о власти, влиянии, женщинах и не признавало все, что являлось дорогим и важным самому Филиппу.
В моменты, когда демон завладевал ведьмаком, сознание оставалось ясным, но Вестич менялся до неузнаваемости. Совершал такие вещи и говорил такие чудовищные слова, каких никогда бы не позволил себе сделать или произнести в здравом рассудке. Даже его отражение превратилось в демона, незнакомца с ликом беса! Наверное, он просто сходил с ума. Так Малышка слетела с катушек и уничтожила семью. В собственных поступках Филипп узнавал ее почерк.
