Джо Аберкромби - Кровь и железо
Однако архилектор тоже пил, лучась благожелательной улыбкой.
«Ну что ж, значит, я еще протяну хотя бы до вечера».
— Да, мы с вами сделали хороший первый шаг, — говорил Сульт. — Времена сейчас весьма опасные, однако опасность и благоприятные возможности зачастую идут рука об руку.
Глокта ощутил странный холодок, ползущий по позвоночнику.
«Страх? Или честолюбие? Или и то и другое вместе?»
— Мне нужен человек, который поможет привести все в порядок, — заявил архилектор. — Тот, кто не боится ни наставников, ни купцов, ни даже закрытого совета. Тот, на кого я смогу положиться, кто будет действовать тонко, осмотрительно и безжалостно. Тот, чья верность Союзу вне сомнений и у кого нет друзей в правительстве.
«Тот, кого все ненавидят? Тот, кого можно подставить в случае провала? Тот, к кому никто придет на похороны?»
— Мне нужен человек на должность чрезвычайного инквизитора, Глокта. Он будет действовать вне контроля наставников, но полностью под моим руководством. Он будет отчитываться только передо мной. — Архилектор поднял бровь, словно следующая мысль только сейчас пришла ему в голову: — Мне кажется, вы исключительно подходите для такой задачи. Что вы об этом думаете?
«Я думаю, что у человека на подобной должности будет очень много врагов и только один друг. — Глокта поднял голову, чтобы посмотреть на архилектора. — И этот друг может оказаться совсем ненадежным. Я думаю, что человек на такой должности протянет очень недолго».
— У меня есть время, чтобы обдумать ваши слова?
— Нет.
«Опасность и благоприятные возможности зачастую идут рука об руку».
— Тогда я согласен.
— Превосходно. Не сомневаюсь, что это начало долгого и продуктивного сотрудничества, — улыбнулся ему Сульт, глядя поверх своего бокала. — Вы знаете, Глокта, из всех купцов, что копошатся здесь, торговцев шелком я нахожу наиболее отвратительными. Во многом именно благодаря их влиянию Вестпорт в свое время вступил в Союз, и именно благодаря деньгам Вестпорта мы выиграли войну в Гуркхуле. Король, разумеется, вознаградил членов гильдии, дав им неоценимые права торговли, но их самонадеянность стала невыносимой. Глядя на то, какую важность они на себя напускают и какими привилегиями пользуются, можно вообразить, будто они сами сражались в битвах. Высокочтимая гильдия торговцев шелком! — насмешливо протянул он. — Сдается мне, теперь, когда ваш друг Реус дал нам удобный шанс вонзить в них крючок, мы покроем себя позором, если позволим им выкрутиться.
Глокта немало удивился, хотя постарался это скрыть.
«Копать глубже? Но зачем? Если торговцы шелком выкрутятся, они продолжат платить, и очень многие люди останутся довольны. В настоящее время они напуганы и уязвимы: гадают, кого назвал Реус, кто окажется следующим у нас на скамье. Если мы копнем глубже, они могут оскорбиться или с ними вообще будет покончено. Тогда они перестанут платить, и множество людей потеряют свою выгоду. Кое-кто даже в этом самом здании».
— Я готов продолжить расследование, ваше преосвященство, если вам угодно, — произнес вслух Глокта и сделал еще глоток. Вино действительно было превосходным.
— Мы должны действовать осторожно, Глокта, и очень основательно. Деньги торговцев шелком текут, как молочные реки. У гильдии имеются друзья в высочайших дворянских кругах — Брок, Хайген, Ишер, множество других, даже среди самых именитых людей страны. Каждый из них, как нам известно, в свое время прикладывался к этой золотой соске, а дети начинают плакать, если у них отбирают молоко. — На лице Сульта промелькнула жестокая усмешка. — Тем не менее, если детей хотят приучить к дисциплине, их необходимо время от времени заставлять плакать. Кого этот червяк Реус назвал в своем признании?
Глокта, превозмогая боль, наклонился вперед, подтянул к себе листок с признанием Реуса, развернул его и принялся изучать список имен снизу вверх.
— Сепп дан Тойфель, его мы уже знаем.
— О да, его мы все знаем и любим, инквизитор, — сказал Сульт, лучась улыбкой. — Но мне кажется, мы можем спокойно вычеркнуть его из списка. Кто еще?
— Что ж, давайте посмотрим. — Глокта кинул неторопливый взгляд на бумагу. — Гарод Полст, торговец шелком.
«Ну, это просто никто».
Сульт нетерпеливо махнул рукой:
— Это просто никто.
— Солимо Сканди, торговец шелком из Вестпорта.
«Тоже никто».
— Нет-нет, Глокта, мы найдем кого-нибудь получше, чем этот Солимо как-его-там, не правда ли? Эти мелкие торговцы не представляют интереса. Вытащи корень, и листья опадут сами собой.
— Вы совершенно правы, архилектор. Вот еще Виллем дан Робб, мелкий дворянин, занимает незначительную должность на таможне.
Сульт задумчиво посмотрел на Глокту и покачал головой. Тот продолжил:
— Еще есть…
— Подождите! Виллем дан Робб… — Архилектор прищелкнул пальцами. — Его брат Кирал — один из придворных королевы. Он как-то раз прилюдно оскорбил меня. — Сульт улыбнулся. — Да, Виллем дан Робб подойдет. Арестуйте его.
«Итак, копаем глубже».
— Служу и повинуюсь, ваше преосвященство. Есть ли еще какие-то конкретные имена, которые следует упомянуть? — спросил Глокта и поставил на стол опустевший стакан.
— Нет, — ответил архилектор, отвернувшись от него, и снова махнул рукой. — Кто угодно. Мне все равно.
Первый из магов
Озеро простиралось вдаль, окаймленное скалистыми утесами и мокрой зеленью. Его поверхность была исколота дождем — плоская и серая, насколько мог видеть глаз. Впрочем, в такую погоду глаз Логена видел не очень далеко. Возможно, противоположный берег лежал всего лишь в сотне шагов отсюда, но тихие воды казались глубокими. Очень глубокими.
Логен давно оставил попытки укрыться от дождя. Вода лилась ручьями по его волосам, стекала вниз по лицу, капала с носа, с пальцев, с подбородка. Постоянно мокрый, усталый и голодный — вот так теперь он жил. Он прикрыл глаза и прислушался к тому, как дождь барабанит по его коже, как вода плещет о гальку. Потом опустился на колени возле озера, открыл фляжку, погрузил ее в воду и стал наблюдать за пузырями, поднимавшимися по мере того, как фляжка наполняется.
Малахус Ки выбрался из кустов, дыша часто и неглубоко. Он рухнул на колени, подполз к подножию дерева, закашлялся и выплюнул на гальку порцию мокроты. Его кашель теперь звучал очень скверно: он рождался где-то прямо в кишках, сотрясая всю грудную клетку. Малахус был еще бледнее, чем при их первой встрече, и худее. Логен и сам несколько отощал. Неудивительно — времена настали скудные. Он подошел к изможденному ученику и присел на корточки рядом с ним.
