Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии
– Ты из-за него пошел учиться раньше времени? – навскидку предположил я.
И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся, по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и снова мелко дрожа у меня в руках:
– У меня только брат… Только он один… А он так хотел учиться… И мы решили, что если сумеем заработать стипендию – и он, и я, то не станем отказываться… То сможем осуществить его мечту… А я… Я сначала не хотел учиться, но ради брата… Ради него я… Не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я… У меня все так легко получается, потому что… Потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне так страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой получается…
– И чего же ты тогда так испугался, что защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? – уточнил до этого молчаливо стоящий в сторонке Ир.
И тут Тишка аж дернулся от возмущения.
– Да потому что тогда бы темные победили! Так не честно! – воскликнул он с жаром.
Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание и с улыбкой сказал:
– Напротив, очень даже честно. В прошлые выходные как раз ласточки и победили. Так что сегодня был матч-реванш и теперь у них с пантерами вроде как ничья.
– В прошлые выходные? – негодуя, воскликнул Карамель.
Мы с Иром и Карлом переглянулись и почти одинаково насмешливо фыркнули.
– Ну да, – протянул я. – Должны же мы были провести репетицию, прежде чем всем остальным сей беспредел демонстрировать.
– Вот именно, что беспредел! – возмутился декан.
– Это значит, что тебе не понравилось? – заинтересованно уточнил я.
– Понравилось, но я бы предпочел изначально быть в курсе событий, а не узнавать обо всем постфактум. Как вы вообще умудрились скрыть от всех такое событие?
– Это не ко мне, – улыбаясь от уха до уха, заверил я, – Это к ним, – и кивнул в сторону поля.
Именно в этот момент и темные и светлые игроки расступились, и к нам вышли Игна, Иля и, что удивительно, Алый, причем последний, как и полагается, на своих ногах. Он только совсем немного прихрамывал, но мне отчего-то показалось, что это скорей психологический эффект. Наши темные барышни слишком быстро его вылечили, нога все еще помнила боль, поэтому он так осторожно на неё ступал. Но улыбался, что немаловажно. И тогда зрительские ряды взорвались приветственными криками. А я решил, что мое вмешательство пока не требуется, и снова сосредоточил все свое внимание на маленьком оборотне.
– Тиш, скажи-ка мне, малыш, что вы с братом будете делать, если вас отчислят?
Тот замялся, отвел глаза. Я подумал и решил продолжить.
– Родителей, как я понял, у вас нет. Стипендий, на которые сейчас живете, вы лишитесь, значит, нужно будет зарабатывать деньги. Но честным трудом, особенно без диплома и, не достигнув соответствующего возраста, заработать на жизнь будет проблематично, так?
– Мы воровали, – тихо-тихо прошептал оборотень, не глядя на меня, и тут же вскинулся. – Но по чуть-чуть, только для себя. Просто… Просто чтобы выжить. И мы никого не обездоливали, просто…
– Тс-с-с-с, – прижав палец к его губам, прервал я поток слов. Поднял глаза на Карла и Карамельку, – А теперь представьте, – сказал я им, – что мы сейчас, как и положено по уставу университета, отчислим этого маленького гения и его старшего брата. Хорошо, если им хватит душевной стойкости не озлобиться на всех и вся и не начать воровать по-крупному, а там и убивать. А ведь может сложиться так, что эти дети попадут в какую-нибудь неблагоприятную компанию. При этом оба уже имеют за плечами полгода обучения, значит…
– Ничем хорошим это не кончится, – хмуро закончил за меня Ир.
– У тебя есть что предложить? – помедлив, уточнил у меня Карл.
Это было неожиданно. Я, разрываемый сочувствием к этим мальчишкам, в которых частично узнавал себя, свое одиночество, как-то не ожидал, что Карл спросит моего совета.
– На каком факультете ты учишься? – неожиданно вмешался Лучистый.
– На классике, – ответил Тишка и добавил в сторону. – Я бы и хотел поступить на другую специальность, просто среди классиков проще затеряться. Да и с преподавателями творческого факультета мы почти не пересекаемся.
– Разумно, – помедлив, сказал Лучистый. – Ваславей бы вас быстро раскусил.
– Ваславей? – подал голос я.
– Ваславей Киндзец – декан факультета Маготворчества и Магохудожеств, – пояснил специально для меня Ир. Соотнеся созвучность в образовании имен, я тут же уточнил:
– Тоже оборотень?
– Да, – подтвердил мерцающий.
И тут меня осенило.
– Карамелька, а ты, случаем, в детстве не был таким же вундеркиндом?
– Как ты меня назвал? – тут же попытался возмутиться эльф, но его перебил ректор.
– Ты что-то придумал?
– А что такое вундеркинд? – робко уточнил у меня Тишка.
Для начала я решил ответить ему, а уж потом сказать пару ласковых Лучистому и напоследок поделиться своим соображениями с Карлом.
– Гениальный ребенок, превосходящий в своем умственном развитии большинство взрослых, – потом посмотрел на Лучистого и пояснил. – Я всех сокращаю. К слову, Микалаю я зову Микой и она, кажется, не против.
– Микалаю? – изумленно выдохнул Карамель и бросил на ректора какой-то подозрительный взгляд.
Я заволновался.
– В чем дело?
– Так какое у тебя предложение? – Карл так явно попытался перевести разговор в другое русло, что я тут же вопросительно уставился на Ира, проигнорировав слова ректора.
Мерцающий фыркнул.
– Ты должен был догадаться.
– Догадаться о чем? – еще больше занервничал я.
– Она же декан факультета классической магии.
– И?
– Главный противник нововведений Карла в ученом совете.
Разумеется, у меня тут же глаза округлились, а мозг усиленно заработал шестеренками. Это что же получается, я собственноручно на груди змею пригрел? И куда тогда они все смотрели?
– Почему ты сразу не сказал?! – возмутился я.
Ир подозрительно философски пожал плечами.
– А чтобы это изменило?
– Ну, например, я бы не пытался свести её со Шмелем, – вырвалось у меня, и только тогда я понял, что сказал, не подумав. Но было уже поздно. Правда, Ир все так же беззаботно смотрел на меня, а потом улыбнулся.
– Все равно бы попытался. Карл прав, ты у нас еще тот Купидон.
Мне, признаюсь, стало стыдно. Правда, от душевных метаний меня быстро отвлекли.
– Даже спросить боюсь, кто у нас Шмель, – протянул Лучистый, с подозрением меня разглядывая.
