Вадим Панов - Запах страха
– Всё, хватит! – Барон выключил запись. – Как ты мог это допустить?!
– Оплошал, – удрученно признал Волеполк. – Журналисты…
– Я велел разведать обстановку и приструнить смутьянов. А ты что натворил? Ты представляешь, кем ты меня выставил? Любовником Блямбы Гнилич! Самодуром! «Информация о массовых казнях ПОКА не подтвердилась!» Отрыжка ты Спящего, Волеполк! Как ты мог так меня подставить?!
Дружинник потупился.
– Я хотел погасить ситуацию, взять ее под контроль, а благодаря тебе Тайный Город продолжает надо мной смеяться. Как с утра начал, так и продолжает. Весь город!
Барон сдерживал ярость много часов, и гнойник не мог не прорваться. Он резко вскочил на ноги, взмахнул рукой, и гадкий монитор полетел в стену.
– Дерьмо!
Старый воин безмолвствовал.
Мечеслав, чей гнев ушел в разбитое устройство, вернулся в кресло и устало спросил:
– Волеполк, тебе, полагаю, известно значение слова «кретин»?
Старый дружинник еще ниже опустил голову.
– Да. – Ответ прозвучал очень тихо. Волеполк не обижался, он прекрасно понимал, что наломал дров, признавал право Мечеслава на гнев и был готов к любому наказанию. – Кретин – это я.
Ему было стыдно.
Барон вздохнул. Помолчал. И совсем другим, четким командирским тоном принялся отдавать приказания:
– Первое. Этой ночью Блямба должна исчезнуть. Забери ее из Южного Форта и увези на нашу подмосковную базу. Накачай какой-нибудь дрянью, чтобы она ни черта не помнила, но не убивай. Отпустим дуру, когда все закончится.
– Понял.
– Второе. Объясни Булыжнику и этому… как его… Шкуре, чтобы вели себя тише воды, ниже травы. Исчезновение Блямбы их достаточно напугает, так что проблем у тебя быть не должно.
– Сделаю.
– И третье, самое важное. – Мечеслав пронзительно посмотрел на верного воина. – Волеполк, найди Кувалду! Делай, что хочешь, но достань его!
* * *Бар «Кружка для неудачников»
Москва, Николоямская набережная,
25 сентября, понедельник, 22:23
Никто уже и не скажет, кому пришла в голову идея стилизовать заведение под ковбойский салун. Почему на стенах «Кружки» висели флаги Конфедерации, фотографии известных западных уголовников и ненастоящие «кольты». Да и нужно ли это кому – вспоминать о подобных мелочах? Тем более что «Кружка» не пользовалась особой популярностью у жителей Тайного Города. Ее облюбовали челы: средней руки наемники, мелкие колдуны, предсказатели, сводники да начинающие ведьмы – даже сотрудники «Тиградком» ходили в более респектабельный бар, а нелюди и вовсе предпочитали другие места отдыха. Днем «Кружка» практически пустовала. К вечеру народ подтягивался, однако вряд ли кто-нибудь рискнул бы заявить, что в баре не оставалось места для падающих яблок, – при желании в «Кружку» можно было натрясти целую яблоню. [10]Но главным отличием бара от остальных заведений Тайного Города был густой табачный дым, с которым не справлялась даже мощная вентиляция. Существовало мнение, что завсегдатаи «Кружки» специально курили как можно чаще, чтобы сделать бар непривлекательным для представителей древних семей, и работавшим в «Кружке» концам приходилось несладко.
– Быть челом и быть идиотом – это, в принципе, одно и то же, – доверительно сообщил Хуций, наливая Кортесу пива. – Ты уж извини, старик, но это так. У меня к концу смены фильтры черные, прикинь? Так я фильтры выбрасываю, а эти кретины… – конец кивнул на посетителей, – этой дрянью свои легкие загаживают.
Барменами в «Кружку для неудачников» назначали провинившихся. Когда же наказывать было некого, концам приходилось задействовать пряники: помимо сверхвысокой зарплаты Хуций выторговал медицинскую страховку в Московской обители (включая стоматологию) и магический противогаз за счет заведения – невидимые и не мешающие работать фильтры в нос и горло.
– Зачем вы курите, а?
– Семейная традиция, – объяснил Артем. – Киты выбрасываются на берег, красная рыба дохнет после нереста, мы курим, а японцы делают себе харакири.
– Это тоже табак? – осведомился любознательный Хуций.
– Это ножом себе по животу – чик, и мертвый.
– Зачем?
– У них перенаселенность, – ввернул Кортес.
– Это у китайцев.
– Я же говорю – идиоты, – вздохнул конец. – Склонные к суициду идиоты. И животным дурной пример подаете.
– Я не курю с двенадцати лет, – улыбнулся Кортес. – Один раз попробовал и завязал.
– Не зря ходят слухи, что ты полукровка.
– Есть подозрение насчет одной из прабабушек. Чертовка отличалась легкомысленным отношением к жизни.
– Кстати! – Хуций перегнулся через стойку и заговорщицки понизил голос: – Вы уже слышали, что Кувалда – внебрачный сын князя Темного Двора? Только тс-с…
Конец выразительно приложил к губам палец.
– У тебя что, фильтры отказали? – хохотнул Артем.
– Я сам слышал.
– Значит, нужны фильтры в уши, – резюмировал Кортес. – Где наш столик?
Хуций обиженно поджал губы и буркнул:
– Колывана видишь?
– Ага.
– Справа от него, – и отвернулся.
Согласно накопленной эрлийцами статистике, рост половозрелого приставника никогда не опускался ниже шести футов и четырех дюймов. Аномальный размер был зафиксирован две тысячи шестьсот четырнадцать лет и четыре месяца назад у приставника по имени Коротышка и стал одним из главных доказательств в исследовании брата Шивуса «К вопросу о влиянии укусов гормональных паразитов на развитие высокоразвитых организмов». Обычно же рост бородачей болтался в районе семи футов. Здоровенные, косматые, они производили устрашающее впечатление, но в действительности являлись одними из самых мирных обитателей Тайного Города. Приставники оберегали клады, получая десять процентов спрятанных сокровищ, и никогда ни с кем не воевали, хотя принципиальными пацифистами не были – ведь во время войн количество закопанных в землю ценностей возрастало в разы. Поговаривали, что у косматых гигантов есть тщательно скрываемая склонность к просмотру мексиканских сериалов, но поскольку за телевизор приставников никто не ловил, то слухи так и оставались слухами. Сами же здоровяки подобное обвинение решительно отвергали.
– Что скажешь? – с надеждой поинтересовался Колыван.
Плешивый антиквар, ради встречи с которым приставник и приехал в ужасную «Кружку», покачал головой и вновь взял в руку монету.
– Нужна нормальная экспертиза, Колыван, вдруг они ненастоящие?
– А откуда у меня другие?
– Купил где-нибудь, а теперь пытаешься мне впарить, – давя авторитетом, пробубнил чел.
