Михаил Кликин - Страж могил
Он поднял руку, приветствуя ее, и сказал:
– Это не сон… – голос его звучал устало и глухо. – Возвращайся. Мне нужна помощь…
Свечение угасало. Словно стая ворон слетались отовсюду клочья мрака, кружились перед глазами, мельтешили. Вернулись боль и страх. Чужие эмоции снова захлестнули разум.
И где-то безмерно далеко все звучало слабое эхо:
– Мне нужна помощь…
23
Она очнулась, но еще долго лежала, не вполне понимая, кто она и где находится. Чужие воспоминания по-прежнему тревожили ее, странные видения все еще казались реальными. Она потеряла представление о времени. Она не ощущала своего тела.
Как обычно, помогла Усь. Кошка легла ей на грудь, свернулась маленьким горячим клубочком, заурчала, замурлыкала, отогревая хозяйку, приводя ее в чувство.
– Усь… – прошептала Нелти и шевельнула неподъемной рукой.
Кажется, близился рассвет. Воздух был насыщен влагой и пах болотным туманом. Комары почти не беспокоили, молчали лягушки. Зато птицы разошлись не на шутку: щелкали, пищали, звенели на разные голоса мелкие пичуги, крякали, тяжело взлетая, дикие утки, булькала выпь…
– Кажется, у нас все получилось… – Нелти пыталась сесть. – Мы сделали свою работу, Усь…
Было довольно зябко, но это была обычная предрассветная прохлада, а не леденящее дыхание призраков.
– А теперь нужно идти… – Нелти никак не могла преодолеть слабость. – Стражу нужна помощь…
24
Утро принесло дурные вести.
Невыспавшийся Гетс завтракал, не чувствуя ни голода, ни аппетита, когда в его дом ввалился кузнец Ваер. Он даже не поздоровался со старостой, сразу, безо всяких предисловий крикнул с порога:
– Их видели!
– Кто? – Гетс сразу понял о чем идет речь, и есть ему совсем расхотелось. – Когда?
– Дочка Лека. На рассвете.
– Где?
– В овраге.
– В котором?
– В том, к которому Лек обычно водит своего теленка.
– А что там делала девочка?
– Лек болеет. Дочь помогает ему.
– И что она видела?
– Страшных людей с оружием – так она сказала.
– Она не могла ошибиться?
– Думаю, нет.
– Я должен поговорить с ней! – Гетс поднялся.
– Это невозможно. Она умерла.
– Что? Как?
– Она была очень испугана. Прибежала домой, рассказала отцу о страшных людях, и тут ей стало плохо. Она упала и больше не двигалась.
Гетс выругался, ударил кулаком по столу. Кузнец выжидающе смотрел на старосту. И Гетс, встретив его взгляд, вспомнил слова слепой собирательницы:
«…Они верят, что ты поступишь правильно. Они надеются, что ты как следует сделаешь свою работу…»
– Этот овраг… – пробормотал Гетс, нахмурясь.
– Что? – не расслышал кузнец.
– Этот овраг… Он ведь как раз на пути к Гадючьему болоту.
– Да… Так что мы будем делать?..
– Будем делать свою работу… – ответил Гетс, продолжая думать о собирательнице. Он почти не сомневался, что она погибла – если не на болоте, то уж точно в том самом овраге. А даже если она как-то выжила, даже если она сейчас возвращается в село… Чем может помочь слабая женщина?..
«…отягощенная даром, а к тому же еще и слепая..»
Гетс посмотрел на мнущегося у двери кузнеца, заметил, как из-за его плеча выглядывает встревоженная Репа, помолчал немного, собираясь с мыслями, вздохнул, признавая, что надеяться им не на кого, и медленно проговорил:
– Кажется, пора собирать людей.
25
Нелти спешила.
Если б она могла бежать, то она бы побежала, несмотря на опасность споткнуться, упасть, налететь на что-нибудь… Но сил для бега не оставалось. И она просто шла. Шла так быстро, как могла.
Страж позвал ее, и попросил помощи.
Значит, случилось что-то по-настоящему страшное.
Значит, нужно торопиться…
Она запомнила путь, по которому шла к болоту, и вот теперь возвращалась той же дорогой, узнавая приметные места: крутой холм, поросший жгучей крапивой, поле благоухающего клевера, заболоченная низинка, журчание родника, касания мягких ивовых ветвей…
Она шагала, стараясь не думать о том, как хорошо было бы сейчас лечь в траву, раскинуть руки, вдохнуть полной грудью свежий воздух, вслушаться в пение птиц и постараться увидеть солнце.
Она заставляла себя идти.
Через изрытые кротовинами луга. Через заросшие кустами овраги.
Иногда она разговаривала с кошкой. Порой, забывшись, говорила сама с собой.
Она страшно устала.
И каждый последующий шаг ее все больше напоминал падение.
26
– Теперь уже близко, Усь, – сказала Нелти, сидя на краю последнего оврага. Она свесила ноги с обрыва, ухватилась за куст репейника, и, тяжело дыша, собиралась с силами.
Ей предстояло преодолеть последнее серьезное препятствие. Сперва нужно было спуститься, а потом подняться по крутому, осыпающемуся под ногами склону.
– А там уже рукой подать…
Кошка жалобно мяукнула. Она тоже устала, ей хотелось есть и пить, ей надоело сидеть на плече, глубоко запустив когти в войлочную подкладку и балансируя хвостом.
– Держись как следует, – предупредила ее Нелти и сделала первый шаг вниз.
Ноги дрожали, подгибались колени. Ободранные пальцы, цепляющиеся за все подряд, могли разжаться в самый ответственный момент. Время от времени накатывали приступы слабости и апатии, кружилась голова, и тогда Нелти ненадолго останавливалась.
Овраг был неглубокий, но ей казалось, что она преодолевает горное ущелье.
А ведь еще предстояло подниматься…
Нелти была настолько поглощена спуском, что не сразу обратила внимание на то, какой холодный здесь воздух. И лишь оказавшись на дне оврага она заподозрила неладное.
Вокруг нее раздавались какие-то странные звуки, похожие на скуление, слышались протяжные вздохи и негромкое металлическое позвякивание; от тяжелого тошнотворного запаха еще сильней кружилась голова.
– Тихо, Усь, – шепнула она встревоженной кошке – та тоже чуяла опасность.
Нелти повела перед собой руками. Шагнула осторожно, мягко поставила ногу на землю, постепенно перенесла на нее тяжесть тела, стараясь, чтобы ни один самый крохотный сучок не треснул. Она надеялась, что ее пока никто не заметил – не услышал, не увидел, не учуял.
Овраг зарос ивняком и крапивой, высокие лопухи раскинули зонтики своих широких листьев, выше человеческого роста вытянулся ядовитый дудник. Здесь всегда было сумрачно.
Идеальное место для игры в прятки…
Она кралась, внимательно слушая окружающие ее звуки, обмирая, если рядом раздавался какой-нибудь подозрительный шум. Она вытягивала перед собой руки, аккуратно раздвигала ветви кустов, делала очередной маленький шажок и снова застывала, готовая к самому худшему.
