Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландлорд
— Ошарашивает, — признался я. — Эх, если бы по такому мосту...
— Не успели, — ответил он непонятно.
— Мы не успели?
— Строители не успели, — ответил он хмуро. — Говорят, они сперва делали вот так... чтобы видеть, что получится. Если не нравилось хозяину замка, то меняли колдовством форму. А когда уже приходили к соглашению, то договаривались об оплате, начинали строить. Говорят...
Он помялся, я подсказал:
— Колдовством и строили?
— Да, — согласился он. — Потому и говорю, что не успели сделать. Говорят, от такого вот призрачного моста до настоящего — один-два дня. А если бы война началась на недельку позже, то, глядишь, сейчас бы мы по такому вот мосту и проехали...
Я опустил взгляд на мутную быстро бегущую воду. Там время от времени мелькают острые спинные плавники, словно касатки гоняются за тунцами.
— А как на ту сторону?
— Я знаю, где мелководье, — ответил он гордо.
— Показывайте, — сказал я раздраженно, сэр Растер все чаще подчеркивает, что я завишу от него. Еще чуть, и восхочет уже и мои доспехи. — Или будете переправляться здесь? Тогда я после вас.
Он захохотал:
— После меня? Нет уж, это я после вас. Но вы правы, лучше подняться выше по течению. Там речка растекается вширь...
Брод отыскался на полмили выше, я издали видел белое песчаное дно на глубине двух ладоней, берег отодвинулся втрое, зато на таком мелководье шныряют одни пескари. Зайчик понесся, вздымая по обе стороны крылья брызг. Пес обогнал и первым выскочил на тот берег.
Под самым берегом вода промыла русло поглубже, там я успел увидеть пару крупных затаившихся рыб, если это рыбы. После первого выстрела рыба забилась в конвульсиях, ее понесло по течению, вторая ринулась рвать из нее внутренности. Следом за мной захлюпала вода, сэр Растер с великой поспешностью взобрался на берег.
— В прошлый раз были мельче, — сообщил он озабоченно. — Если так пойдет, то и здесь брод перекроют!
— Они по всей реке?
— Да, но чаще сбираются там, где звери перебираются на другой берег.
— Местный лорд должен этим заняться, — заметил я.
— Местный лорд убит, — сообщил он.
— В драке?
— Нет, в столице. Проклятый тиран Барбаросса, что вот уже двадцать лет правит на захваченном им у законного государя троне, предательски убил благородного сэра де Бражеллена! А вдова, по слухам, собирает войско, чтобы отомстить за мужа. Ей пока не до этих рыб...
— Да, — протянул я, — хорошо здесь поработала пропаганда...
Я все подумывал, как бы отделаться от сэра Растера, но пошел дождь, пришлось полдня стоять под раскидистым дубом на сухом пятачке, в то время как везде хлещут струи, земля уже не успевает впитывать воду, бегут мутные потоки, волокут сухие листья, щепки и целые ветви.
Дождь прошел только к вечеру, земля раскисла, сэр Растер тут же начал собирать сучья в пределах круга сухой земли.
— За ночь земля подсохнет, — сообщил он оптимистически. — А нет, так под солнышком схватится коркой. А не схватится — настоящему рыцарю грязь не помеха.
Пока он добирал последние веточки, я быстро поджег сложенные шалашиком палочки. Сэр Растер, если и заметил, что я зажег огонь без огнива, смолчал. Пес посмотрел на кусты, густо обвешанные крупными каплями, поежился и лег к огню поближе. Зайчик превратился в гранитную статую, в одном месте запруда из веток прорвалась, ему на круп потекла холодная струйка, но странный конь даже не шелохнулся.
Сэр Растер то и дело посматривал на него, наконец не вытерпел:
— Вы его расседлывать не собираетесь? Я отмахнулся.
— Зачем? Ночи летом короткие.
— Но... гм... моего если не расседлать, спину собьет... Да и отдыхать коню надо!
— А мой такой мелочи не замечает. Вина хотите?
— Сэр Светлый, вы иногда такие странные вопросы задаете!
Ночь тиха, но я слышу таинственный шепот мириадов насекомых, и хотя знаю, что это звенят их крохотные крылышки, но чудится, будто переговаривается вокруг весь невидимый и недоступный человеку мир. От деревьев опускается приторно сладкий запах, днем его рассеивает ветерок, но сейчас в полном безмолвии он плывет широкими волнами, настолько плотными, что зримы даже сэру Растеру.
На дальнем озере лягушки квакают так громко, что сюда доносятся уже не голоса, а слаженный хор, умело вплетенный в шелест крыльев ночных бабочек, шуршание ночных мышек и подземное движение неведомых зверей.
Звезды в небе похожи на драгоценные камни, а на Севере напоминали мне кристаллы льда, чистого и жгуче-холодного. Сэр Растер наконец отложил пустую флягу, движения рыцаря стали медленными и расчетливыми, над каждым он раздумывал, чтобы невзначай не опрокинуть заодно и все мироздание.
Чуть ли не впервые после ужина он прислушался, огляделся, из груди вырвался неожиданный вздох.
— Чудо, что за вино... Теперь особенно обидно, что мы заночевали здесь! Деревня близко.
— Рыцарь не должен стремиться к теплой постели, — заявил я надменно.
Он фыркнул.
— При чем здесь рыцарь? Когда нет шансов, рыцарь тоже отступает. А против Прозрачника нет шансов ни у кого.
Я переспросил в удивлении.
— Против... кого?
— Против Прозрачника, — повторил он. Всмотрелся в мое лицо. — Господи, да вы не просто варвар...
— Ну-ну, — сказал я с угрозой в голосе, — что еще?
Он помотал головой.
— Сейчас не скажу, но вовсе не потому, что вы подумали. Дело в том, что Прозрачник охотится именно в этих краях. Еще в древности вычислили, что он может двигаться только в пределах некоего квадрата... Не понятно, почему у него такое ограничение, но все это знают и ночевать здесь не остаются. Разве что в деревне за закрытыми дверьми и с охранными амулетами.
— Охотится только ночью? — спросил я скептически.
— Да.
— Ночные хищники обычно мелковаты, — сообщил я. — Самые опасные — дневные.
Он развел руками.
— Только не Прозрачник. Судя по его силе, он может разорвать целую толпу, но предпочитает нападать на одиноких. В крайнем случае на двух спутников. Однако, если нападет, у тех не бывает шанса. Каждого разрывает пополам, и еще не находили следов, чтобы кому-то удалось ранить монстра.
— Плохо искали, — буркнул я. — Все оставляет следы.
— Даже птица, что летит по воздуху? — спросил он насмешливо.
— Даже птица, — ответил я серьезно. Он фыркнул, сдвинул плечами.
— Ладно, посторожите, сэр Светлый, а я вздремну. Перед рассветом разбудите, я сменю.
Я молча кивнул, пусть спит, будить не стану, я могу трое суток провести без сна благодаря дару одного из Валленштейнов. Он завернулся в плащ и лег близко к костру, но так, чтобы не смотреть в огонь. Я отошел чуть ъ сторону, нехорошо сидеть на виду, и хотя за нами вроде бы никто не гонится, но береженого Бог бережет.
