Виктор Дуров - Рейнджер
— А вы, извините, давно с Грани?
Стараясь избежать недоумения по поводу возможного незнания мною элементарных вещей, я ответил почти честно:
— Недели две назад.
И встретил очумелый взгляд совершенно круглых глаз собеседника. Тут что-то явно не так! Воспользовавшись тем, что Миккитрий объявил конец привала, я поспешно распрощался и, сославшись на обязанности по охране, банально и нагло сбежал от расспросов.
Два других дня прошли точно так же, за вычетом встречи с «инкассаторами». И к вечеру третьего мы наконец вошли в ворота вожделенного для двурвов города Роулинга.
Глава 3
В вожделенный для некоторых Роулинг вошли уже в сумерках, поэтому местные достопримечательности рассмотреть толком не удалось, да не очень-то и хотелось, если честно. Почему-то зверски, неправдоподобно хотелось спать. Поэтому я, не мудрствуя лукаво, двинул по городу вслед за караваном, рассчитывая, что они-то знают, где ночевать. На меня немного косились, но не гнали. Добредя таким образом до постоялого двора, я заказал у хозяина отдельную комнату. Сыпанул на стойку горстку меди, в которой блеснула пара серебряных «чешуек» и, буркнув хозяину:
— Эт типа залога. Утром сочтемся… — побрел по лестнице.
Рухнув на кровать со скромным соломенным матрасом, даже не заснул, а просто выключился. И тут же включился опять в уже отчасти знакомом тумане. На сей раз ни на какие шуточки меня не тянуло. На сон, кстати, тоже — особенно после того, как внутренний голос, он же — второе «я», произнес с отчетливо ощутимой тревогой: «Грань рядом!»
Постоял пару секунд, пытаясь понять, что же мне теперь делать, и тут меня потянуло налево. Не в смысле — в загул, а просто захотелось повернуть налево и пойти туда. Пожав плечами, так и сделал, поскольку все равно ничего дальше пары шагов не было видно, а стоять на месте казалось глупым. Сколько шел, точно не знаю, но недолго, пока не увидел впереди проступающее сквозь туман сияние. Я ускорил шаг и через пару десятков шагов вышел к… чему-то. Вначале ЭТО показалось мне костром, но почти сразу бросились в глаза отличия: столб ровного, тихо гудящего пламени. Не знаю почему, но возникло такое чувство, что вот этот видимый сквозь туман участок земли — часть обшивки какого-то летательного аппарата, вот это пламя — выхлоп реактивного двигателя, который несет корабль сквозь туман. Тут же пронзила не то мысль, не то ощущение: я же на днище корабля! Накатило головокружение и чувство падения куда-то вверх, но тут же отпустило: вмешались вестибулярный аппарат и здравый смысл.
Раздался короткий хохоток. И только тут я заметил сидящую по ту сторону костра фигуру. Или она только сейчас появилась? Не «она», а «он»! Присмотревшись, я узнал фигуру, и моя рука сама схватилась за лук, но — увы, я нащупал лишь ту пародию, с которой когда-то, в прежней жизни, явился на игру. Только тут заметил, что в руках у меня — мой старый самодельный посох, одежда тоже вернулась к «первобытному» состоянию. Процесс осматривания и ощупывания сопровождался ехидным похихикиванием с той стороны костра. Вот же сволочь, а?! Кстати, спать я ложился без всего этого снаряжения. Так, значит, это просто сон? Вряд ли — не раз читал, что во сне отсутствует чувство удивления, отключен соответствующий участок мозга. Все, что угодно, страх, злость, радость — но не удивление. А я последние несколько минут только тем и занимаюсь, что нахожусь в изумлении.
Но стоп, что это? Новые привычки ввели в заблуждение — привычная (да, уже привычная) тяжесть ножен проскочила мимо сознания, но теперь… Я осторожно, чтобы не спугнуть удачу, взялся за рукоять и вытащил клинок. Ага! Тот же, что и в поединке с троллем, клинок, как будто сплетенный из двух сияющих струй, только сияние ярче. Я шагнул в сторону, пытаясь обойти вокруг костра и, наконец, поговорить лицом к лицу с тем, кто явно приложил руку к моему нынешнему положению. Смех оборвался, и несколько озадаченный голос произнес:
— Ну надо же! Клинок стихий признал уже нового владельца? Значит, не ошибся я с подбором… А вот пытаться подойти ко мне не надо. Это такое место, что просто не пустит. Это раз. И вообще: замахиваться, пусть и не совсем простым мечом, на какого-никакого, а бога — слишком уж жестокий способ самоубийства. А ты мне пока нужен живым!
На последних двух фразах из голоса исчез всякий намек на веселье, а вот ледяной властной силы стало — хоть отбавляй. Пробрало, честно сказать. Но при моем отношении ко всякого рода потусторонним силам, характере и отыгрываемой роли — виду не показал. Даже попытался все же обойти вокруг пламени. Ощущение — как будто по транспортеру идешь или на беговом тренажере. Было тому причиной действительно свойство места или противодействие типа, известного мне под ником Арагорн и представившегося богом, — неизвестно, но пришлось признать очевидное и присесть, где стоял. Клинок убрал в ножны, была мысль многозначительно положить на колени, но отмел как глупость сразу по нескольким причинам. И обойти вокруг огня не получается, и собеседник явно слишком непрост, а пустые угрозы — это большая глупость и признак неадекватности. Да и страшновато было класть вот это, гудящее и сияющее, на собственные ноги. Признать-то он, по словам моего визави, меня признал, но вот насколько и каковы его свойства? Вот то-то и оно, что неведомо…
Я вновь посмотрел на своего собеседника, повнимательнее. Вроде бы все тот же самый тип, а вот гляди ж ты, кем оказался. С другой стороны, мало ли как он назвался — проверить-то я не могу. Да и боги бывают разные — вон у Земляного в «Академике» третьекурсники одного заведения могли иных божков за пивом гонять. Так что…
Собеседник тоже рассматривал меня с какой-то смесью ехидства и еще чего-то, похожего на удивление. Так, пора эти смотрины прекращать и начинать конструктивный диалог.
— Так это ты — виновник этой хамской выходки с плоскими шуточками?
— Не понял… Это кого это ты хамом обозвал?! И чем тебе мои шутки не угодили?!
А дядя-то всерьез разозлился, кажется. Или талантливо притворяется. В любом случае стоит немного снизить накал страстей, а то еще молнией шандарахнет, если и правда бог. Или гадостей наделает…
— Не хамом, а хамством — взять человека с привязанностями и обязательствами, выдернуть из своего мира без спросу и предупреждения и засунуть не пойми куда. А шуточки наподобие полного отсутствия понимания, куда попал, и надкусанного жемчуга — не смешные, опасные и довольно-таки плоские. И раз обиделся за шутки, то и выходка явно твоя!
— Шутки — мои, и мне они нравятся, и это главное. А Перенос — не совсем. Точнее — сам Перенос вообще не мой. Явление природы. Я только немного вмешался и подкорректировал…
