Анджей Сапковский - Ведьмак (большой сборник)
— Аридея и Стрегобор пытались тебя отравить?
— Именно что. Яблоком, заправленным вытяжкой из красавки. Меня спас один гном. Он дал мне рвотный камень, от которого, я думала, меня вывернет наизнанку, как чулок. Но — выжила.
— Один из семи гномов?
Ренфри, которая в этот момент как раз наполняла кубок, держа над ним бурдючок, замерла.
— Ого. Ты много обо мне знаешь. А что? Что ты имеешь против гномов? Или других гуманоидов? Если быть точной, они относились ко мне лучше, чем большинство людей. Но тебе до этого нет дела. Я сказала, Стрегобор и Аридея, пока могли, преследовали меня как дикого зверя. Потом уже не могли, я сама стала охотником. Аридея откинула копыта в собственной постели. Для нее я составила особую программу. А теперь — для колдуна. Геральт, как ты считаешь, он заслуживает смерти? Ну скажи.
— Я не судья. Я — ведьмак.
— Именно что. Я сказала, есть два человека, которые могут предотвратить резню в Блавикене. Второй — ты. Тебя колдун пустит в башню, и ты его убьешь.
— Ренфри, — спокойно сказал Геральт, — по пути ко мне ты, случайно, не свалилась с крыши головой вниз?
— В конце концов, ведьмак ты или нет, черт побери?! Говорят, ты убил кикимору, привез ее на ослике для оценки. Стрегобор хуже кикиморы, она — бездумная скотина и убивает, потому как такой ее боги сотворили. Стрегобор — изверг, маньяк, чудовище. Привези его мне на ослике, и я не пожалею золота.
— Я не наемный убийца, Сорокопутка.
— Верно, — улыбнулась она и откинулась на спинку стула, положив ноги на стол и даже не пытаясь прикрыть юбкой бедра. — Ты — ведьмак, спаситель людей, которых защищаешь от Зла. А в данном случае Зло — это железо и огонь, которые разгуляются здесь, когда мы встанем друг против друга. Тебе не кажется, что я предлагаю Меньшее Зло — самое лучшее решение? Даже для этого сукина сына Стрегобора. Можешь убить его милосердно, одним движением, случайно. Он умрет, не зная, что умирает. А я ему этого не гарантирую. Совсем наоборот.
Геральт молчал. Ренфри потянулась, подняв руки над головой.
— Понимаю твои сомнения, — сказала она. — Но ответ я должна получить немедленно.
— Знаешь, почему Стрегобор и княгиня хотели тебя убить тогда, в Крейдене, и после?
Ренфри резко выпрямилась, сняла ноги со стола.
— Думаю, это ясно, — взорвалась она. — Хотели отделаться от первородной дочери Фредефалька, потому что я была наследницей трона. Дети Аридеи родились в результате морганатической связи, и у них не было никаких прав на…
— Я не о том, Ренфри.
Девушка опустила голову, но только на мгновение. Глаза у нее разгорелись.
— Ну хорошо. Якобы я проклята. Испорчена еще в лоне матери. Я…
— Договаривай.
— Я — чудовище.
— А разве нет?
Какое–то мгновение Ренфри казалась беззащитной и надломленной. И очень грустной.
— Не знаю, Геральт, — шепнула она, потом черты ее лица снова ожесточились. — Да и откуда мне, черт побери, знать? Если я уколю себе палец, идет кровь. Ежемесячно тоже… ну сам понимаешь. Переем — болит живот, а перепью — голова. Если мне весело — я пою, если грустно — ругаюсь. Если кого–то ненавижу — убиваю, а если… А, дьявольщина, довольно. Твой ответ, ведьмак.
— Мой ответ таков: нет.
— Ты помнишь, о чем я говорила? — спросила она после недолгого молчания. — Есть предложения, которые нельзя отвергнуть, последствия бывают страшными. Я тебя серьезно предостерегаю, мое предложение относится именно к таким. Подумай как следует.
— Я подумал как следует. И отнесись ко мне серьезно, потому что я тоже предостерегаю тебя серьезно.
Ренфри какое–то время молчала, играя шнуром жемчуга, трижды обернутым вокруг красивой шеи и кокетливо прячущимся в углублении между двумя изящными полушариями, выглядывающими в разрезе блузки.
— Геральт, Стрегобор просил тебя убить меня?
— Да. Он полагал, что это будет Меньшее Зло.
— И ты отказал ему так же, как и мне?
— Так же.
— Почему?
— Потому что я не верю в Меньшее Зло.
Ренфри слабо улыбнулась, затем губы у нее искривились в гримасе, очень некрасивой при желтом свете свечи.
— Стало быть, не веришь. Видишь ли, ты прав, но только отчасти. Существуют просто Зло и Большое Зло, а за ними обоими в тени прячется Очень Большое Зло. Очень Большое Зло, Геральт, это такое, которого ты и представить себе не можешь, даже если думаешь, будто уже ничто не в состоянии тебя удивить. И знаешь, Геральт, порой бывает так, что Очень Большое Зло схватит тебя за горло и скажет: «Выбирай, братец, либо я, либо то, которое чуточку поменьше».
— Можно узнать, куда ты клонишь?
— А никуда. Выпила немного, вот и философствую, ищу общие истины. Одну как раз нашла: Меньшее Зло существует, но мы не в состоянии выбирать его сами. Лишь Очень Большое Зло может принудить нас к такому выбору. Хотим мы того или нет.
— Я явно выпил слишком мало, — ехидно усмехнулся ведьмак. — А полночь меж тем уже миновала, как и всякая полночь. Перейдем к конкретным вопросам. Ты не убьешь Стрегобора в Блавикене, я тебе не дам. Не позволю, чтобы дело дошло до бойни и резни. Вторично предлагаю: откажись от мести. Откажись от намерения убить его. Таким образом ты докажешь ему, и не только ему, что ты не кровожадное, нечеловеческое чудовище, мутант и выродок. Докажешь, что он ошибается. Что причинил тебе Очень Большое Зло своей ошибкой.
Ренфри некоторое время смотрела на медальон ведьмака, вертящийся на цепочке, которую тот крутил пальцами.
— А если я скажу, ведьмак, что не умею прощать или отказываться от мести, то это будет равносильно признанию, что он и не только он правы? Верно? Тем самым я докажу, что я все–таки чудовище, нелюдь, демон, проклятый богами? Послушай, ведьмак. В самом начале моих скитаний меня приютил один свободный кмет. Я ему понравилась. Однако поскольку мне он вовсе не нравился, а совсем даже наоборот, то всякий раз, когда он хотел меня взять, он дубасил меня так, что утром я едва сползала с лежанки. Однажды я встала затемно и перерезала сердобольному кмету горло. Тогда я еще не была такой сноровистой, как теперь, и нож показался мне слишком маленьким. И, понимаешь, Геральт, слушая, как кмет булькает, и видя, как он дрыгает ногами, я почувствовала, что следы от его палки и кулаков уже не болят и что мне хорошо, так хорошо, что… Я ушла, весело посвистывая, здоровая, радостная и счастливая. И потом каждый раз повторялось то же самое. Если б было иначе, кто стал бы тратить время на месть?
— Ренфри, — сказал Геральт. — Независимо от твоих мотивов и соображений, ты не уйдешь отсюда посвистывая и не будешь чувствовать себя так хорошо, что… Уйдешь не веселой и счастливой, но уйдешь живой. Завтра утром, как приказал войт. Я уже тебе это говорил, но повторю. Ты не убьешь Стрегобора в Блавикене.
