Милые обманщицы. Грешные - Шепард Сара
Арии хотелось спросить, что он подразумевает под словом «странно». То, что он ей интересен, и ему это известно, или то, что он встречается с ее матерью, которая пока еще даже не развелась.
– Да… ничего. – Ария поставила чашку на телефонный столик у двери. На нем россыпью лежали рекламные листки и открытки с последних выставок Ксавьера – не иначе Элла решила изучить его творчество. Ария поправила на себе короткие пижамные шорты – с шелковой аппликацией в виде розового Пегаса на ягодицах. И как только ее угораздило их надеть?
Она вспомнила послание «Э», что получила вчера в «Кролике». Вилден пообещал позвонить, как только выяснит, откуда отправлена последняя анонимка. Ария надеялась, что он свяжется с ней уже сегодня, и тогда она сможет забыть весь этот кошмар.
Она подумывала о том, чтобы рассказать Элле о фотографиях с Ксавьером, пока «Э» не сделал этого. Пыталась представить себе разговор. «Понимаешь, Ксавьер мне нравился до того, как ты начала с ним встречаться, – могла бы сказать она. – Но теперь уже все прошло! Так что, если кто-то оповестит тебя об этом запиской или пришлет фотографии, просто не обращай внимания, ладно?» Однако их отношения были еще слишком хрупкими, они не выдержали бы такого признания – тем более если в нем нет необходимости.
Ария рассудила, что Вилден, скорее всего, прав. Анонимки прислал какой-нибудь придурок. Да и злиться на Ксавьера причины нет. Что он такого сделал? Всего лишь набросал ее портрет, причем сделал это очень хорошо. Вот и все его прегрешения. Даже если Элла увидит фотографии, которые «Э» прислал Арии, Ксавьер наверняка объяснит, что между ним и Арией ничего нет. Возможно, рисуя ее портрет столь детально, он даже не сознавал, какой это может произвести эффект. Ведь Ксавьер художник, а художники не самые светские люди на земле. Взять хотя бы Байрона. Устраивая приемы для своих студентов-выпускников, он зачастую прятался в спальне, заставляя Эллу развлекать гостей.
Ксавьер встал и вытер рот салфеткой.
– Позволь загладить свою вину? Я сейчас оденусь и подброшу тебя до школы.
Ария опустила плечи. Машину забрала Элла, отправляясь на работу, так что будет здорово, если ее подвезут и не придется тащиться в школьном автобусе, набитом младшеклассниками, которые вечно состязаются в том, кто громче пукнет.
– Ладно, – согласилась она. – Спасибо.
Спустя двадцать минут, надев пальто из ткани букле, купленное в парижском магазине винтажной одежды, Ария вышла на переднее крыльцо. На подъездной аллее у дома уже пыхтел автомобиль Ксавьера, идеально отреставрированная модель BMW конца 60‑х – BMW 2002. Ария скользнула на переднее сиденье, любуясь безупречным блеском хромированных поверхностей салона.
– И это старинный автомобиль, – присвистнула она восхищенно. – А ты видел мамину старушку? Там на сиденьях растет плесень.
Ксавьер усмехнулся.
– У моего отца была такая машина. – Дав задний ход, он начал выезжать на дорогу. – Когда родители развелись, он перебрался в Орегон. По его автомобилю я скучал больше, чем по нему. – Ксавьер бросил на Арию сочувственный взгляд: – Мне действительно понятно твое смятение. Сразу же после развода мама стала встречаться с другим. Я был вне себя от злости.
Значит, вот он о чем. Ария демонстративно смотрела в сторону, наблюдая за парочкой младшеклассников, которые неуклюже карабкались по быстро тающим сугробам на автобусной остановке. Ей не очень хотелось выслушивать очередную жалостливую историю из серии «со мной тоже так было». Шон Эккард, с которым она недолго встречалась осенью, изливал ей свои переживания по поводу смерти матери и повторного брака отца. И Эзра плакался, что после развода родителей он выкурил тонны травы. Ну что ж, у каждого свои тараканы. Только Арии от этого не легче.
– Приятели мамы старались подружиться со мной, – продолжал Ксавьер. – Все без исключения дарили мне спортинвентарь: бейсбольные перчатки, баскетбольные мячи, один раз даже полный комплект хоккейной формы – со щитками и прочим. А попытайся кто-то из них узнать что-нибудь обо мне по-настоящему, то сообразил бы, что лучше всего подарить ручной миксер и формы для выпечки кексов. Или маффинов.
Ария взглянула на него с любопытством.
– Для маффинов?
Ксавьер застенчиво улыбнулся.
– Я любил печь. – Он затормозил на переходе, пропуская группу малышей. – Меня это успокаивало. Особенно хорошо мне удавалось безе. Но это было до того, как я открыл для себя искусство. Из всех мальчишек в школе я один посещал кружок по домоводству. В сущности, оттуда и пошло мое прозвище – Вольфганг, – под которым я зарегистрировался на сайте знакомств. В старших классах я помешался на Вольфганге Паке [29]. У него был ресторан в Лос-Анджелесе, Spago, и однажды я приехал туда из Сиэтла, где учился в школе. Думал, смогу просто так, не заказав заранее столик, прийти туда и поесть. – Он закатил глаза. – В результате ужинать мне пришлось в Arby’s [30].
Глядя на его серьезное лицо, Ария не выдержала и рассмеялась:
– Ты прямо как девчонка.
– Знаю. – Ксавьер нагнул голову. – В старших классах я был не самым популярным мальчиком в школе. Никто меня не понимал.
Ария провела рукой по своему длинному темному «конскому» хвосту.
– Раньше я тоже не пользовалась популярностью.
– Ты? – Ксавьер махнул рукой. – Не может быть.
– Нет, правда, – тихо подтвердила Ария. – Меня тоже никто не понимал, совсем.
Откинувшись в кресле, девушка погрузилась в размышления. Обычно она старалась не думать о времени до дружбы с Эли, когда подруг у нее вообще не было, но после того, как увидела на днях фотографию Элисон в день объявления о старте «Капсулы времени», – на волю вырвались самые разные воспоминания.
Когда Ария ходила в четвертый класс, все, кто учился с ней, дружили между собой. Но в пятом ситуация внезапно изменилась. Буквально за одну ночь образовались тесные компании, где каждый знал свое место. Это было словно в игре, где дети под музыку спешат занимать стулья: музыка смолкла, все стулья заняты, и лишь одна Ария неприкаянно ходит вокруг, потому что для нее места не нашлось.
Ария пыталась прибиться к какой-нибудь компании. То, нарядившись в черное и ботинки Doc Martens, шаталась вместе с хулиганами, которые подворовывали в магазине Wawa [31] и курили за горкой в виде дракона, стоящей возле школы. Но с ними у нее не было ничего общего. Они не читали книг, даже таких увлекательных, как «Хроники Нарнии». В другой раз, разодевшись в оборочки и рюшечки, она тусовалась с жеманными девицами, которые обожали Hello Kitty, а мальчишек презирали, считая их непристойными вульгарными существами. Но эти девчонки строили из себя принцесс и были чересчур сентиментальны. Одна из них ревела целых три часа из-за того, что во время перемены случайно наступила на божью коровку. Ария не вписывалась ни в одну из компаний и постепенно прекратила попытки найти друзей. Она много времени проводила одна, стараясь ни на кого не обращать внимания.
То есть ни на кого, кроме Элисон. Конечно, та принадлежала к когорте образцовых роузвудцев, но было в ней нечто завораживающее. В тот день, когда Эли, выйдя из школы, заявила, что станет победительницей «Капсулы времени», Ария, сама того не желая, набросала ее портрет – лицо в форме сердца, пленительную улыбку. Она завидовала ее способности непринужденно общаться с парнями, даже такими взрослыми, как Йен. Но особенно Эли притягивала тем, что была сестрой такого видного и чуткого парня, как Джейсон.
Ария полюбила Джейсона задолго до того дня, когда он решительным шагом подошел к Йену и велел оставить Эли в покое, и любовь ее была неистовой и мучительной. Часто девочка пробиралась в школьную библиотеку для старшеклассников и наблюдала, как Джейсон со своими одноклассниками занимается немецким. Или, прячась за деревом у футбольного поля, смотрела, как он защищает ворота. А иногда в кабинете истории школы листала старые ежегодники, стремясь как можно больше узнать о Джейсоне. Это были те редкие случаи, когда Ария радовалась, что у нее нет подруг, потому что имела возможность наслаждаться своей безответной любовью, никому ничего не объясняя.
