Владимир Лосев - Охотник
— Ты со мной спала?
— Спала…
— Понравилось?
— Понравилось…
Крот засмеялся, погладил по жесткой шерстке шишимору, наткнулся на зашуршавший бумажный пакет, выругался и пошел в ванную. Почистил зубы, вымылся под душем, собрался одеваться и увидел за пластиковой занавеской мару подглядывающую за ним.
— Ты как сюда попала? Умеешь двери открывать? Иди ко мне, — он убрал занавеску и протянул руки к шишиморе. Та доверчиво прижалась к его ладоням. Он осторожно поднял ее и затащил в ванную. — Это ванная, здесь моются.
— Моются…
— Вот и ты помоешься под дождиком, пыли на тебе много очень да и грязи, — он открыл кран. — Хорошо? Дождик теплый, приятный, тебе понравится.
Вадим осторожно стянул пакет с мары, а ты, не отпуская его руку, тронула тоненькую струйку воды, облизала ее, потом стал пить, почти как человек, набирая в ладошку. То, что он снял с нее ее нелепое одеяние, она и не заметила.
— Под дождиком будешь мыться?
— Мыться… под дождиком…
Крот включил душ и осторожно подвел к шишиморе.
— Не страшно?
— Не страшно, — мара стала поворачиваться под струйками, при этом довольно смеясь, если можно назвать тонкий пронзительный визг смехом. — Мыться…
Вода сбегала с ее шерстки. Вадим набрал в ладошку жидкого мыла и стал аккуратно отмывать шишимору от пыли и грязи, та ему не мешала, доверчиво прижимаясь к руке. Что-то внутри него дрогнуло от этой счастливой мордашки с громадными темными глазками. Он вымыл под душем у Мары все, что можно, и она ему не мешала.
На груди у шишиморы обнаружились небольшие женские грудки, что привело Крота в некоторую растерянность. То, что перед ним самочка, он понял давно, но окончательно убедился в этом только сейчас. Вымыв ее, он завернул мару в махровое полотенце и отнес в комнату.
Часы показывали пол восьмого, Вадим заметался по комнате, понимая, что опаздывает на работу. Шишимора, лежа на диване, погребенная под тяжелым махровым полотенцем, с любопытством наблюдала за ним. Быстро одевшись, он подбежал к входной двери, но тут же вернулся.
— Мне же тебя накормить надо и оставить еду на весь день. Черт! Что делать?
Крот попробовал отобрать у шишиморы полотенце, но та крепко вцепилась в него, должно быть решив, что это ее новое одеяние.
Не зная, как ему быть, Вадим достал телефон и набрал номер Волка.
— Скажи, как быть? Шишимору надо одеть, пакет я у нее отобрал, теперь она мне полотенце не отдает. Женщина, ты же понимаешь, как мыть ее в ванной, так никаких проблем, а вот голышом ходить стесняется…
— Женщина… — проверещала мара. — Одежда…
— По одежде у нас Мила специалист, — ответил Воислав. — Сажай свою кикимору в клетку и вези в магазин, а вечером заберешь. Этой девушке можно доверять, она и накормит и присмотрит и оденет, к тому же пусть немного, но в курсе наших дел. Я ей сейчас позвоню, предупрежу.
— Ты говоришь, в курсе? А она мне в прошлый раз сказала, что вы ей ничего не рассказываете. Она считает, что вы ездите на самую настоящую охоту, на медведей, кабанов…
— А еще она большая любительница розыгрышей. Шутила она с тобой. Все она знает, у нее в компе вся информация о нечисти, она ее собирает, к тому же покупатели крови и яда ей звонят.
— Точно?
— Отвечаю, вези к ней, увидишь, она даже не удивится.
— Спасибо!
Крот вытащил из кухни клетку, засунул в нее шишимору вместе с полотенцем, не обращая внимания на ее пронзительные вопли, потом сдернул покрывало с дивана и замотал в нее проволочное сооружение, чтобы не привлекать внимания людей, и выскочил на улицу. Мара немного покричала, потом успокоилась. Ему повезло, троллейбус подошел почти сразу, он проехал пять остановок и выскочил у магазина.
— Привет! — Мила улыбнулась. — Волк мне звонил, показывай свою новую подружку.
Вадим снял покрывало. Шишимора высунула голову, взглянула на девушку и тут же закопалась обратно.
— Интересненько! — произнесла задумчиво продавщица. — И что мне с ней делать?
— Накормить, — стал объяснять Крот. — Она ест все, что люди едят, одеть — она любит наряжаться, как все женщины. Я спешу, на работу опаздываю, точнее уже опоздал.
— И как я ее буду одевать, если она от меня прячется? — Мила тронула полотенце и тут же убрала руку, когда возле ее пальцев щелкнули зубы. — И еще кусается. Насколько мне известно, вам этот заказ поступил после того, как эта твоя подружка покусала хозяина оптовой компании. Так?
— Так, — Вадим вытащил полотенце вместе с марой и прижал к груди. — Марушка, пожалуйста посмотри на меня.
— Марушка? — Удивленно взглянула продавщица.
— Это кикмора, еще называют шишиморой и марой. Получается, что зовут ее Марьей, Машенькой или Машей.
— Марья… — пропищала шишимора, выглядывая из полотенца.
— Лучше, Маша. Итак, Машенька, пожалуйста, не обижай Милу, она девушка хорошая, тебя накормит и оденет. Не кусай ее и не вылезай из клетки. Договорились?
— Не вылезай… — пропищала мара. — Не кусай…
— Ты думаешь, она тебя понимает? — поинтересовалась Мила. — Считаешь, что она закончила курсы русского языка?
— Понимает, — уверенно кивнул Крот. — Только не все…
Он сунул Марью в клетку.
— Милая, хорошая Мила, я опаздываю, меня премии лишат, а то и уволят, я побегу, ладно?
— Должен будешь, — улыбнулась девушка. — Все что куплю, запишу на твой счет, а еще добавлю за уход.
— Записывай, я побежал, и… пожалуйста, еще джинсы мне подбери покрепче, а то Машка мне вчера их разодрала вместе со свитером.
Вадим выскочил на улицу, удачно зацепил такси и через пятнадцать минут уже вбегал в офис. По закону подлости шеф стоял у соседней клетушки и разговаривал с Варварой Сергеевной, Крот сам с ней мало контактировал, так как эта дама среднего возраста и огромных габаритов не привлекала его абсолютно, и даже вызывала отвращение. Впрочем, та тоже его не любила и отвечала ему нескрываемым презрением. Шеф демонстративно посмотрел на часы.
— Вадим, жду тебя в своем кабинете через пять минут. Надеюсь, у тебя имеется хорошее оправдание? Ссылки на пробки и плохую работу общественного транспорта не принимаются.
Варвара Сергеевна ядовито улыбнулась. Крот сел на стул, чтобы перевести дыхание, и тут затрещал телефон. Звонил Волк.
— Я в магазине, у нас проблемы.
— Какие? — Вадим содрогнулся, представив как мара кусает Милу, а зубки у той были острые и длинные. — Я же только что оттуда, все было нормально.
— Твоя Марья Ивановна никого к себе не подпускает.
— Она в клетке? — следующая мысль Крота была о том, как шишимора носится по магазину, роняя манекены и разрывая дорогие брендовые кофточки и платья, чтобы оплатить такое, у него не хватит всего заработанного на охоте.
— Из клетки не выходит, бормочет: «не вылезай». В общем, приезжай.
— Я на работе.
— Отпросись на пару часов.
Зазвонил телефон на столе, Вадим поднял трубку и услышал рычание шефа.
— Я все еще жду.
— Бегу.
Крот отправился в кабинет к начальнику. Тот чистил ногти скрепкой, задумчиво разглядывая улицу через окно.
— Итак? Слушаю твою версию событий. Ты опоздал, потому что…
— У меня проблемы, Сергей Петрович.
— Конечно, как у всех. И чем они отличаются от других?
— Мне нужен день, можно за свой счет.
— Причина?
— Ребенка подбросили.
— Что?!! — шеф даже бросил скрепку, которой ковырялся уже в ушах — Это интересно. Продолжай. Откуда у тебя ребенок? А подбросили как?
— Соседка попала в больницу, ребенка оставить ей оказалось не с кем, — Вадим врал вдохновенно, тем более что версия ему самому казалась правдоподобной. — Девочка. Зовут Машей. Пять лет. Вчера ее купал, кормил, спали с ней вместе, в обнимку.
— Большая… — Сергей Петрович улыбнулся. — Только не подбрасывают своих детей незнакомым людям. У тебя что, с соседкой что-то было?
— Ну… как сказать, соседи же, как-то выпивали вместе, а потом по пьяному делу… — Крот неопределенно пожал плечами. — Но ребенок не мой, это точно.
— Ладно, — шеф бросил ему лист бумаги. — Пиши заявление с просьбой предоставить день за свой счет. Можешь считать это поощрением за оригинальное вранье. Нам нужны креативные, умеющие быстро соображать сотрудники. А чтобы так врать, нужно воображение. Написал? Свободен.
— Спасибо, Сергей Петрович.
— Пользуйся моим благородством, мне не жалко.
Вадим вышел из офиса с внутренним недоумением, прошел всего час и он снова на свободе. Никогда раньше не решился бы, такую работу не хотелось терять, она находилась довольно близко от дома, поэтому он никогда не отпрашивался и старался не опаздывать. А иногда, когда бумаг приходилось оформлять много, то даже сидел в конторе до позднего вечера. Впервые он изменил этому правилу и испытал почему-то облегчение. Может так и нужно было поступать раньше, тогда бы не было так мучительно больно за бесцельно прошедшую жизнь?
