Терри Брукс - Эльфийские камни Шаннары
«Разве ты еще не поняла? Не поняла, кто ты? Неужели ты не видишь? Загляни в себя».
Голос оставался таким же холодным, бесчувственным и спокойным, но теперь в нем была настойчивость, которая разрывала на части мысли Брин. Зрение вдруг затуманилось, и девушка словно увидела со стороны то незнакомое, такое чужое существо, каким стала она, призвав магическую силу песни желаний.
«Теперь мы с тобой одно целое, дитя Тьмы. Ты ведь этого хотела. Тебе не нужна даже эльфийская магия, потому что ты — та, кто ты есть и кем была всегда. Вот почему мы соединились. Эта связь рождена только магической силой, той, что делает нас такими, какие мы есть, ибо мы есть не что иное, как сила, заключенная в нас: твоя — в теле из плоти и крови, моя — в пергаментных страницах. Жизни наши сплетены друге другом. И все, что было раньше, было лишь для того, чтобы теперь мы могли слиться уже нерасторжимо. Вот чего я ждала все эти годы».
«Ложь!» Слово вспыхнуло в сознании Брин, но тут же пропало. Девушка не знала, что делать, — она пребывала в полном смятении. Руки ее продолжали сжимать Идальч, словно отпустить сейчас книгу было для Брин равнозначно смерти. А потом девушка вдруг поймала себя на том, что находит слова этою призрачного голоса — голоса Идальч — в самом деле убедительными. Действительно, между ними была какая-то связь и было единение. Она — такая же, как Идальч. Может быть, даже часть ее или что-то очень близкое.
Друид. Брин звала его, пыталась вспомнить его имя, но воспоминания все время ускользали куда-то. Жгучий жар накатил яростной волной, сметая все, и вновь раздался этот голос:
«Все эти годы ждала я тебя, дитя Тьмы. С незапамятных времен. Но вот ты пришла ко мне, и теперь я твоя. И ты знаешь, что со мной надо сделать. Только шепни мне».
Словно алая пелена встала перед глазами Брин, и слова Идальч как бы сплелись воедино — в сгусток тьмы на красном фоне. Девушке хотелось кричать, но крик застрял в пересохшем горле.
«Только шепни, что со мной надо сделать».
Нет! Нет!
«Шепни мне, что надо сделать».
Слезы брызнули из глаз и потекли по щекам.
«Нужно использовать твою силу», — безмолвно ответила Брин.
Рон в ярости отвернулся и зашагал прочь от Круха. Он по-прежнему сжимал в руках черный меч Лиха с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Ладно, хватит. Мне это надоело, убери кота с дороги. Кимбер! — Рон вновь направился к лестнице, но Шепоточек только приподнял голову, и горец остановился.
Девушка опять беспомощно покачала головой.
— Я не могу, Рон. Пойми, у него есть на этот счет свое собственное разумение.
— Меня не волнует его «собственное разумение»! — взорвался Рон, — Он всего лишь животное, он не способен принимать такие решения! Все, я иду вниз. Нравится ему это — не нравится, я иду! Я не оставлю Брин одну в этой яме!
Приподняв меч, он двинулся прямо на Шепоточка. Неизвестно еще, чем бы все это кончилось, но вдруг скала содрогнулась. Дрожь шла снизу, из темных дебрей Мельморда. Толчок был столь сильным, что Рон с Кимбер едва устояли на ногах и поспешили отступить от края уступа.
— Что это? — обеспокоенно прошептал Рон. — Что происходит, Кимбер?
— Странники, я так считаю! — рявкнул Коглин за спиной у горца — Вызывают свою черную магию, и, возможно, против девочки.
— Деда! — сердито воскликнула Кимбер.
Рон тоже в ярости повернулся.
— Знаешь что, старик, если с Брин что-то случится лишь потому, что этот кот держит меня здесь…
И горец вдруг замолчал. Какие-то тени скользили по Круху вниз, от серых стен Грани мрака, — ссутулившиеся, закутанные в плащи черные фигуры в бледном свете вечерних сумерек. В одну линию — друг за другом — неторопливо спускались они к уступу, где стоял Рон со своими друзьями.
— Морды! — выдохнул горец.
Шепоточек уже повернулся и припал к земле, приготовившись защищаться. Резкий вздох Коглина раздался громким хрипом в тишине.
Рон молча глядел вверх: бесконечной вереницей черные тени спускались по каменной лестнице. Их было много. Слишком много.
— Держись за мной, Кимбер, — тихо проговорил Рон. И поднял меч.
«Нужно использовать твою силу… использовать твою силу… использовать силу…»
Снова и снова слова повторялись в сознании Брин, сплетаясь в литанию убеждения, грозящую подчинить себе здравый смысл. Лишь какое-то подобие благоразумия еще оставалось и взывало сквозь чарующие слова.
«Это черная магия, темная! Это зло — ты пришла сюда уничтожить его!»
Но книга словно прилипла к ладоням, и жжение, горячей волной разлившееся по телу, уже связало Брин с Идальч — и ничто теперь не могло разорвать эту связь. Голос вновь зазвучал, оплетая девушку паутиной слов:
«Что есть я? Лишь собрание мудрых учений, сохраненных в веках для того, чтобы смертные могли обратиться к ним и использовать в своих целях. Я не зло, не добро. Я лишь то, что я есть. Древняя мудрость, собранная и записанная на моих страницах, — вот она, здесь, для любого, кто жаждет знания. А я просто беру то, что дают мне те, кто приходит познать мои тайны. Я всего лишь их отражение. Подумай, дитя Тьмы. Подумай сама. Кто они, обращавшиеся к моим тайнам? Каковы были их пели? Чему служили они? Ведь ты же совсем не такая, как они».
Брин тяжело оперлась на алтарь, сжимая Идальч. «Не слушай! Не слушай!»
«Более тысячи лет мной владели твои враги. А теперь ты стоишь на их месте, и у тебя есть возможность воспользоваться мною так, как никто до тебя даже не пытался. Ты держишь в руках мою силу. Теперь ты владеешь секретами силы, которой столь многие пользовались неверно. Совсем неверно. Подумай, дитя Тьмы, что даст тебе эта сила. Что сможешь ты, обладая ею. Тем, что заключено во мне, ты можешь заново сотворить жизнь и смерть. Изменить что угодно. Подумай, как это будет чудесно, когда песнь желаний сольется с написанным словом — магическое с магическим. Только попробуй, и ты узнаешь, как это чудесно».
Но даже пробовать было не нужно. Брин и без того знала об этом. Ей довелось почувствовать это всем своим существом в песни желаний. Сила! Сила захлестнула ее волной сладостного восторга, и Брин упивалась им. Когда сила захватывала ее, Брин словно поднималась над миром и над всеми созданиями в нем. Если бы только она захотела, она могла бы собрать все воедино или наоборот — разметать, разрушить до основания. А теперь, если впитать в себя еще силу Идальч… Даже представить себе невозможно, что она, Брин, сможет сделать… сможет почувствовать…
«И все это будет твоим. Все. Стань собой, дитя Тьмы, и сотвори этот мир заново. Таким, каким, ты знаешь, он должен быть. Ты сможешь многое сделать, и с тобой все будет как должно. Не так, как было с теми, кто приходил до тебя. У них не было силы, которая есть у тебя. Ты рождена эльфийской магией. Воспользуйся мной, дитя Тьмы. Узнай предел своей силы. И моей. Ты увидишь: им нет пределов. Соединись со мной. Только этого я ждала. И для этого ты пришла сюда. Так было нам предначертано. Изначально».
