Терри Гудкайнд - Второе Правило Волшебника, или Камень Слёз
— Сестры Света забрали Ричарда?!
Кэлен доводилось видеть волшебников в гневе, но никогда еще она не видела такого взгляда, каким смотрел на нее сейчас Зедд.
— Да, — ответила она. За спиной у Зедда по каменной стене поползла трещина. Кэлен нервно вытерла о подол платья вспотевшие ладони. — Они пришли и забрали его.
Опершись кулаками на стол, Зедд наклонился к ней.
— Это невозможно. Они не могли его забрать, если не нацепили ему на шею этот их проклятущий ошейник. Ричард ни за что не надел бы на себя ошейник.
У Кэлен задрожали колени.
— Он надел.
Казалось, пронизывающий взгляд Зедда подпалит воздух.
— Почему он надел ошейник, Исповедница?
— Потому что я его заставила, — почти беззвучно прошептала она.
Свечи в подсвечнике мгновенно сплавились, и воск потек на пол. Железные ладони, на которых стояли свечи, поникли, как высохшие растения. Мужчина спрятался за книжные полки.
Голос Зедда понизился до опасного шепота.
— Ты сделала что, Исповедница?
В комнате повисла звенящая тишина. Кэлен затрясло.
— Он не хотел. Я должна была это сделать. Я сказала, что он должен надеть его, чтобы доказать мне свою любовь.
Кэлен показалось, что ее размазало по стене, и она не могла понять, почему лежит на полу. Опираясь на трясущиеся руки, она начала подниматься. Но тут ее снова швырнуло об стенку.
Зедд с совершенно бешеными глазами стоял прямо перед ней.
— Ты учинила такое Ричарду?!
У Кэлен разламывалась голова. Ей показалось, что ее голос звучит издалека.
— Ты не понимаешь. Я была вынуждена. Зедд, мне нужна твоя помощь. Ричард велел мне найти тебя и рассказать о том, что я сделала. Зедд, пожалуйста, помоги ему.
Зедд в ярости наотмашь ударил ее по лицу. Упав, Кэлен ободрала руки о стену. Он рывком поставил ее на ноги и еще разок швырнул об стенку.
— Я не могу ему помочь! И никто не может! Ты дура!
По лицу Кэлен бежали слезы.
— Почему? Зедд, мы должны помочь ему!
Она выставила руки, чтобы защититься от удара, когда он снова занес руку. Но это не помогло. Она опять ударилась головой об стену. Комната поплыла. Ее всю трясло. Никогда еще она не видела волшебника в таком бешенстве. Он убьет ее за то, что она сделала с Ричардом!
— Дура! Коварная дрянь! Никто теперь не в силах ему помочь!
— Пожалуйста, Зедд! Ты можешь! Пожалуйста, помоги ему!
— Не могу. Никто не может до него добраться. Я не смогу пройти башни. Ричард для нас потерян. Потеряно все, что у меня оставалось.
— То есть как потерян? Что ты хочешь сказать? — Трясущимися пальцами она стерла кровь в уголках губ. Слез она не утирала. — Он вернется. Он должен вернуться.
Пристально глядя ей в глаза, Зедд медленно покачал головой:
— Для нас он не вернется никогда. На Дворце Пророков лежит заклятие времени. Пройдет еще триста лет, пока они обучат его. Мы никогда его не увидим. Он потерян для этого мира.
— Нет, — замотала головой Кэлен. — О духи, нет! Этого не может быть! Мы увидим его. Это не может быть правдой!
— Это правда, Мать-Исповедница. Ты лишила его всякой надежды на помощь. Я никогда больше не увижу моего внука. И ты его больше никогда не увидишь. Ричард не вернется в этот мир еще триста лет. Из-за тебя. Потому что ты заставила его надеть ошейник, чтобы он доказал свою любовь.
Он повернулся спиной. Кэлен рухнула на колени.
— Не-е-е-ет! — Она заколотила кулаками по полу. — Добрые духи, за что вы со мной это сделали? — кричала она, захлебываясь от рыданий. — Ричард, Ричард мой!
— Что случилось с твоими волосами, Мать-Исповедница? — полным угрозы голосом спросил Зедд, по-прежнему стоя к ней спиной.
Кэлен откинулась на пятки. Какое это теперь имеет значение?
— Совет обвинил меня в измене. Меня приговорили к казни. К отсечению головы. Народ ликовал, когда огласили приговор. Они все этого хотели. Но я убежала.
Зедд кивнул.
— Народ получит то, что хочет. — Схватив Кэлен за остатки волос, он поволок ее из комнаты. — За то, что ты натворила, тебе отрубят голову.
— Зедд! — закричала она. — Зедд! Пожалуйста, не надо, не делай этого!
С помощью магии он тащил ее по коридору, как пуховую подушку.
— Завтра, в день зимнего солнцестояния, желание народа исполнится. Они увидят, как покатится с эшафота голова Матери-Исповедницы. Как Великий Волшебник я лично прослежу за этим. Прослежу, чтобы все было сделано.
Кэлен обмякла. Какая разница? Добрые духи оставили ее. Отняли все, что ей дорого.
Хуже того, она сама приговорила Ричарда к тремстам годам того, чего он больше всего боялся.
Она хотела умереть. Чем скорее, тем лучше.
Ричард стоял, глядя на клубящиеся вдали темные облака — порождения магии в Долине Заблудших. Сейчас, на рассвете, они казались удивительно прекрасными, с золотистыми краями, пронизанные яркими лучами. Но он понимал, что облака несут погибель.
Дю Шайю уважительно тронула его за рукав.
— Мой муж сегодня наполнил меня гордостью. Он возвращает нам наши земли, как предсказывало древнее пророчество.
— Я тебе уже десятки раз объяснял, Дю Шайю, — я тебе не муж. Ты просто неверно истолковала пророчество. Оно означают то, что мы должны с тобой вместе это сделать. А мы еще ничего не сделали. Жаль, что ты не пошла со мной одна, а потащила остальных. Я даже не знаю, получится ли у нас что-нибудь. Мы можем погибнуть.
Дю Шайю ободряюще похлопала его по руке.
— Кахарин пришел. Он может все. Он вернет нам нашу землю. — Оставив Ричарда наедине с его мыслями, она направилась к становищу. — И весь наш народ должен быть с нами. Это его право. — Внезапно остановившись, она вернулась. — А мы скоро пойдем, Кахарин?
— Скоро, — рассеянно ответил Ричард.
Она снова пошла прочь.
— Я буду с нашим народом. Позови, когда будешь готов.
Весь народ бака-бан-мана стоял лагерем позади него. Тысячи и тысячи шатров выросли на холмах, как грибы после дождя. Ричард не сумел отговорить их от путешествия, убедить подождать, так что теперь все были здесь.
Он вздохнул. Какая, собственно, разница? Если у них ничего не выйдет и народ бака-бан-мана разочаруется в нем, ему будет уже все равно. Потому что он будет мертв.
Сзади тихо подошли Уоррен и сестра Верна.
— Ричард, можно с тобой поговорить? — спросил Уоррен.
Ричард не отрывал глаз от дальней грозы.
— Конечно, Уоррен. — Он глянул через плечо. — Что ты надумал?
Уоррен сунул руки в рукава балахона. Ричард подумал, что когда он так делает, то очень похож на чародея. В один прекрасный день Уоррен станет таким, каким, по представлению Ричарда, должен быть настоящий волшебник: мудрым, сочувствующим и обремененным такими знаниями, о которых Ричард может лишь догадываться. Конечно, если все они не погибнут сегодня.
