Александра Верёвкина - Холодный почерк души
— Дамон говорит, что он сейчас не в самом лучшем расположении духа, — немного безразлично пожала плечами блондинка, осторожно проводя пальцами правой руки вокруг нестерпимо чешущихся следов от уколов. — Вроде, никак не может отойти от той новости насчет миссис Флауэрс. Жаль, конечно, ее, она была хорошим человеком, но ведь тогда он собой не управлял, и сейчас глупо искать виноватых…
— Да, тут ты права, — якобы согласно закивала головой вампирша, чувствуя острый укол жалости к Стефану. И почему она никак не может простить его от чистого сердца? Ведь Елена права, он себя не контролировал еще и тогда, когда увел кольцо у ее друга. Но, вспоминания все, что пришлось пережить приятелю по вине младшего брата, злость застила душу с такой интенсивностью, что способность мыслить логически отказывала ей на очень продолжительное время. Без толку было пытаться оправдать Стефана, сердце отказывалось принимать факты, оно подчинялось чувствам — злобе, ненависти, гневу, ярости — скорее по привычке. — Так ничего и не вспомнила о сынуле? Куда он тебя возил? О чем говорил? Почему заставлял себя защищать?
— Нет, Фрэнки, только то, что уже рассказала, — печально вздохнула девушка, вновь натыкаясь на эту странную черную дыру в воспоминаниях. Ей до сих пор было неприятно от одной мысли о том, что он остался жив, хотя это и вызывало в душе некоторое облегчение. В ней сидела какая-то непоколебимая уверенность в том, что он на самом деле очень хороший, просто немного…Нет, дело было даже не в его очевидной схожести с отцом. Она знала, какой он внутри, будто умудрилась побывать в его душе, но не могла выразить свои ощущения словами. Казалось странным считать его белым и пушистым, когда все своими глазами видели, на что способен полувампир, однако Елена продолжала настаивать на своем, пользуясь довольно глупым объяснением: "Мне так кажется" или "Я так чувствую". Других аргументов у нее все равно не было.
А еще пугала последняя услышанная ей фраза: "…помни, что осталась мне должна". В его голосе слышалось столько уверенности, твердости и властности, что она невольно покрывалась липким потом при одном упоминании о каком-то долге.
— Ладно, не забивай свою чудную головку всякой ерундой, — итальянка тепло улыбнулась ей и еще раз чмокнула в щеку. — Я пришла пожелать тебе скорейшего выздоровления и попрощаться. Правда, ненадолго. Хочу съездить домой, повидать друзей, сходить к Остину, а потом вернусь, если ты не против. Мне хочется посмотреть на тот сюрприз, что готовит тебе Дамон…Упс! Черт! Черт! Дьявол! — Фрэнки на третьей космической скорости забегала по палате, сшибая по пути многочисленные вазы с цветами, которые тут же ловила и водружала на место. — Ты ведь не выдашь меня? Я прошу тебя, пожалуйста! Никаких намеков о готовящемся сюрпризе — иначе он меня четвертует. Окей? Зачем тебе еще три лишних болтливых меня, а?
— Да успокойся, Фрэн! — от души расхохоталась над ней Гилберт. — Все в порядке, я буду молчать, как рыба. Только обещай, что обязательно скоро приедешь. Я так к тебе привыкла!
— О-о, — растрогано протянула вампирша, чуть склоняя голову на бок. — Я тоже люблю тебя, дорогая! Но мне пора, так что давай прощаться. Быстренько чмокнемся, и я побежала.
Через пару мгновений в комнате не осталось даже запаха ее парфюма — нежного, цветочного и удивительного родного. Зато в душе поселились райские птички, а заунывно-серая картинка перед глазами неожиданно налилась красками. Всего какие-то двадцать минут и приедет Дамон!
Елена быстро глянула на прикроватную тумбочку, проверяя, съела ли все необходимые таблетки, а затем закрыла глаза и пустилась в мечтания. Что за сюрприз мог затеять ее любимый? Какой-нибудь грандиозный праздник по случаю ее выписки из больницы? А быть может долгожданный поход в дворец бракосочетаний, обставленный с удивительным размахом? Или какая-нибудь умопомрачительная поездка в жаркие страны, ведь врачи настоятельно советовали девушке побольше времени проводить на солнце, чтобы окончательно избавиться от множественных осложнений воспаления…
— Можно? — после короткого стука донеслось из-за закрытой двери.
— Да, — осторожно произнесла девушка, избегая глагола "Войдите!". Дамон строго-настрого запретил им пользоваться, хотя и говорил что-то о круглосуточной охране здания.
— Не пугайся, пожалуйста, это я, — с порога начал распинаться в реверансах младший Сальваторе, хотя гораздо раньше него в дверном проеме замаячила огромная корзина с фруктами.
— Эм…Стефан, — ошалело протянула Гилберт, с опаской поглядывая на чуть приоткрытое окно. Первый вопрос, пришедший ей в голову, звучал очень предсказуемо: а знает ли Дамон о визите брата?
— Вот проходил мимо, — продолжал мямлить юноша, переминаясь с ноги на ногу у порога, — решил зайти. Ты не против?
— Конечно, нет! — притворно радостно восхитилась девушка, жестом предлагая вампиру усаживаться на свободный стул. Она зря понадеялась, будто он отодвинет его подальше от кровати. — Как ты? Спасибо за фрукты.
— Нормально, — нарочито бодрым тоном воскликнул он. — И всегда пожалуйста. Мне вовсе несложно было. Тебе лучше? Хорошо выглядишь. Румяная.
— Говорят, через пару дней можно топать домой на своих двоих, — с легкостью поддержала она неловкий разговор. — Если не затруднит, помой мне, пожалуйста, вон ту грушу.
Да уж, лучший способ избавиться от тягостного молчания — это занять чем-нибудь рот. К сожалению, фрукт оказался слишком вкусным, чтобы растянуть процесс поедания на болезненно долгий срок. Через пять минут комнату наполняли звуки их частого дыхания и неровное биение двух сердец.
— Погода на улице прекрасная, — завел вторую часть светской болтовни вампир. — Хотя тебя наверное не пускают гулять…
— Как видишь, — девушка чуть приподняла над постелью утыканную иглами от капельницы руку и натянуто улыбнулась. — Дамону кажется…
Ох, не следовало ей этого говорить. Лицо Стефана окаменело и превратилось в маску, стоило прозвучать "кодовому" имени.
— Я пришел сказать тебе, Елена, — слишком официально начал он заранее заготовленный монолог, неосознанно накрывая ее вспотевшую ладонь своей. Девушка еще раз покосилась на окно и постаралась мягко выдернуть кисть из объятий его пальцев, когда вампир стал чуть более настойчивее положенного.
Ее слабое: "Стефан, не надо, прошу", потонуло в шуме взмахов крыльев влетевшей в окно птицы. Гигантский лоснящийся черный ворон издал какой-то зловещий звук "ка-ар" и уселся на кровать, не сводя взгляда внимательных и поразительно умных угольных глаз с руки юноши. В следующую секунду на том же самом месте появился ухмыляющийся Дамон.
