Оксана Панкеева - Путь, выбирающий нас
– Жива… – еле выдохнула Ха Танг, выползая из-под неподъемной туши. – Кажется…
– Чудненько. – Объект убрала оружие и оглянулась. – Жак, вставай! Хватит дурака валять! Нет, ну ты видела провожальщика? Что мне его теперь, на себе тащить?
Запасной, который по сценарию как раз сейчас должен был подкинуть Объекту идею позаботиться о спасенной девушке и взять ее с собой, нетвердой рукой держался за стенку, пытаясь не сползти до горизонтального положения.
– О боги! – ахнула Ха Танг. – Он ранен?
– Да нет, – досадливо поморщилась Объект. – Ему плохо. Наверное, покойников испугался. Не мог же он с такого расстояния кровь рассмотреть… Вот уж вызвался провожать на мою голову!
– Благородная госпожа! – с почти искренним восторгом произнесла «несчастная жертва», понимая, что вытягивать ситуацию придется самостоятельно. – Позвольте мне помочь вам! Вы спасли мне жизнь, я у вас в вечном долгу, если только вы позволите, вместе мы без труда доведем вашего друга куда понадобится!
– Да тебе самой к врачу надо, – посочувствовала «госпожа», рассматривая помощницу. – Как они тебе личико расписали… Ты где живешь?
– Да собственно… уже нигде… – грустно потупилась Ха Танг. – Меня с квартиры выкинули… когда деньги кончились…
– Тогда… – Объект огляделась по сторонам, прикидывая расстояние, – тогда пошли ко мне.
Не зря же место операции выбирали с таким расчетом, чтобы до ее дома было ближе всего…
– Бери Жака под левую руку, я под правую, и потащим. Только постарайся его кровью не запачкать, а то до утра не оклемается. Тебя как зовут-то?
– Меня? – Ха Танг остановилась и замерла, обнаружив, что память почему-то начала отказывать. – Ой мамочки… Как же меня зовут?..
ГЛАВА 4
Ваше дело дрянь, но терять надежды не следует, как говорил цыган Янечек в Пльзени, когда в тысяча восемьсот семьдесят девятом году его приговорили к повешению за убийство двух человек с целью грабежа.
Я. ГашекЗолотая луна приближалась к середине. Изнурительная жара, царившая почти две луны, отступила. Удушливые вечерние сумерки милостиво впустили в себя легкий ветерок, а рассветы уже дышали прохладой грядущей осени. Перемена погоды самым благотворным образом сказалась на самочувствии пациентов домашнего лазарета сестры Жюстин. Гиппократ перестал задыхаться, а Льямас с удивлением обнаружил, что голова у него болела, оказывается, от жары… Целительница облекла сие безграмотное утверждение в научную форму, разъяснив скучающим пациентам влияние погоды на кровяное давление, но вряд ли кто-то из слушателей понял больше десятой части сказанного.
Кантор вообще ничего не понял, так как не в состоянии был даже уловить смысл и воспринимал речь как монотонный шумовой фон. У него голова болеть не перестала и как раз во время познавательной лекции буйствовала с особой силой.
На следующий день он почувствовал себя лучше и на радостях не стал задаваться вопросом, почему сегодня, а не вчера. А вот Жюстин почему-то непременно пожелала подвести под это явление теоретическую базу. Кантор, который понял не больше, чем вчера, отвлекся от рассуждений о возрастной патологии сосудов головного мозга и ее отличии от травматической и бездумно уставился в окно. По подоконнику прыгала растерянная донельзя синичка, безуспешно пытаясь найти себе пропитание. Вид у птички был по-человечески озадаченный. Ее крохотных мозгов не хватало, чтобы объяснить причину отсутствия пищи среди лета, а такие вещи, как антикомариный полог, в дикой природе неведомы. Несколько дней назад Пьер забыл обновить защиту от кровопийц, которые в изобилии водились в этих краях, и был зверски искусан. Почему-то комары сочли самым лакомым блюдом именно мага. Джеффри досталось гораздо меньше, а на прочих лесные гурманы даже не поглядели. Разгневанный мэтр Пьер перестарался, восстанавливая полог, отчего вся насекомая живность в радиусе ста локтей вокруг хижины передохла и до сих пор не появилась. Залетавшие в мертвую зону птицы вели себя примерно как эта синичка – изумленно таращились, пугались и в конце концов улетали прочь.
Как бы в подтверждение общего правила птичка вспорхнула и унеслась. Кантор проводил ее взглядом и подумал, что возможность сползти с постели и добраться до окна – великое благо, которое большинство людей не ценит, пока не лишится. Когда два полуживых мистралийца начали ковылять к этому окну наперегонки, товарищи над ними не смеялись только из чувства такта. Они, наверное, действительно выглядели как дети с этими соревнованиями «кто первый» и «у кого лучше получится». Только Жюстин одобрила их мальчишеские забавы и сказала, что это мощный положительный стимул к дальнейшему выздоровлению.
Эх, знать бы точно, как оно будет… К чему готовиться и с чем бороться… И надеяться напрасно не хочется – разочарование будет вдвое горше, и заранее духом падать – тоже не годится… Первые несколько дней Кантор был твердо уверен, что все кончено и лучше бы он погиб в бою, чем так жить. Потом – потом Судьба раздобрилась и подбросила визит Элмара. Тактичный паладин очень мало сказал по сути проблемы, но даже если бы он не сказал вообще ничего, только увидеть его было бы довольно. Все, что можно сказать, принц-бастард изложил еще в первый день весны, и достаточно только вспомнить. Вот забавно… Элмар конечно же горько сожалел о своих нетрезвых откровениях. Но именно они удержали мистралийца от искушения послать ко всем известным матерям такую жизнь. Отрицательный пример тоже бывает действенным.
Уже понятно, что лежать в постели до конца своих дней не придется. Правда, когда Кантор впервые почувствовал под ожившими пальцами холодный металл волшебной чакры, он так бурно обрадовался, что потерял сознание. А потом обнаружил, что неподвижную половину лица еще и перекосило к тому же. Но радости это не испортило. Демоны с ним, с лицом, он не девица на выданье и не шлюха на заработках, и уж меньше всего ему важна внешняя привлекательность. К тому же не обязательно оно таким и останется. Зато у него все-таки будет две руки! И две ноги тоже, это он почувствовал еще через несколько дней, но на этот раз обошлось без потрясений.
Только вот знать бы точно, как далеко это все зайдет! Знать бы, стоит ли верить обещаниям целительницы, или же она лишь старается их утешить и вдохновить? Кантор несколько раз пытался прослушать сестру Жюстин, но, как назло, его способности ни разу не включались за время пребывания в Вийонском лесу. Мелькала даже шальная мысль, что он их совсем потерял, так же как когда-то потерял Огонь.
Меж тем лекция о патологиях сосудистой системы закончилась и незаметно перешла в очередной сеанс лечения.
