Екатерина Соловьёва - Хронофаги
Сумерки раннего субботнего утра разорвал рыдающий женский вопль. Кардиналы проснулись, вскочили и, отталкивая друг друга, ринулись к креслу, где Олег пытался удержать кричащую Вету.
— Да стой ты! Успокойся, Змея ради! Что случилось-то? Кошмары снятся?
Увидев Бертрана, девушка обмякла, опустила голову на руки и прошептала:
— Римма пропала…
— Это та… девочка? — заспанно сощурился Мартин и обернулся на диван.
Бог, разбуженный воплями, сидел, подобрав под себя одеяло, и боязливо косился на людей синими глазами. Даже сквозь ворох белья было ясно: ребёнка нет. Однако, кардинал предпочёл проверить каждый угол. Костеря неизвестно кого и чертыхаясь, он отправился обыскивать квартиру.
— Это не девочка!.. — истерично взвизгнула Вета. — Совсем не девочка.
— Точно, — сонно пробасил Олег. — Мальчик. Или… нет?
Сбиваясь и путаясь, девушка пересказала сон. Когда речь зашла о портмоне, Мартин, вернувшийся ни с чем, удивлённо похлопал по карману и картаво выбранился. Опухшие, невыспавшиеся лица кардиналов вытягивались от усталого удивления. Вета смотрела на взъерошенного Бертрана в надежде, что он посмеётся и обругает дурой, однако, тот сосредоточенно тёр переносицу и настороженно переглядывался с братьями.
— Только Автобуса и не хватало… Как она пропала?
— Убежала… — бесцветно обронила Иветта. — Уехала. Я кричала… вроде… Она, наверное, испугалась. Остановку потом помню, фонарь в тумане… И двери автобуса сразу закрылись…
— Дерьмо, — мрачно прокомментировал Бертран и бессмысленно уставился в стену.
И, как по команде, с другой стороны послышался стук, сопровождаемый каждый раз протяжным скрипом. И ещё. Ещё. Ещё. Глухие, мерные, до ломоты в зубах, удары продолжались, напоминая больше всего методичное биение головой о стену. Командиру вдруг отчаянно захотелось присоединиться к обезумевшему соседу и со всей дури долбить лбом бетонную плиту в обоях.
"Конгрегатор был так рядом. Руку протяни и бери… А я снова всё испортил! Был бы здесь Макджи…"
Овладев собой, он спросил:
— Какое сегодня число?
— Тридцатое, — вздохнул Олег.
— Два дня до Самайна, — прибавил Мартин.
— Времени нееету… Нееету времени… Ушло врееемя… — вдруг скрипуче захныкал Старик, вцепившись в бороду и раскачиваясь взад-вперёд.
Бертран бросил мутный тяжёлый взгляд на мятого расхристанного бога и хрипло скомандовал:
— Всем умыться. Мартин, организуй быстрый завтрак. Олег, доложи обстановку.
— Есть. За время дежурства замечены глубокие трещины в Антарктических плитах, льды откалываются, перемещаются в океан, уровень воды постепенно растёт. Голландия под угрозой затопления, в Исландии над тающими льдами проседает почва. Северная и Южная Америки, Европа, Россия, Индия, Китай и Япония переведены на чрезвычайное положение. Амплитуда сорок четыре процента, периоды стабильности сократились до раза в сутки. Проникновение пятьдесят процентов. Хронофаги продолжают жрать, увеличивая разрывы.
Послышалось, как Мартин хлопнул дверью ванной и загремел сковородой на кухне. Змеёй зашипел газ, танцующий в конфорке, стукнул о железную решётку чайник. Гулко зашумел металл, расширяясь в молекулах.
— Наблюдение и сбор данных продолжать, — привычно скомандовал Бертран. — Старика из поля зрения не выпускать.
— Есть, — отчеканил Олег и повёл бога умываться.
Тот, по-видимому, немного успокоился и не слишком сопротивлялся, опершись на кардинала. Из ванной послышался плеск воды, густой бас и дребезжащее пение.
Вета помялась, набралась храбрости и спросила:
— Бертран, слушай… Ты же не хочешь сказать, что всё это правда? Это ведь сон, да? И девочка мне приснилась. Не было никакой девочки…
Кардинал только вздохнул.
— Чушь собачья! — оскалившись, зашипела девушка. — Я не мать, а он не отец! Понятно?! Понятно, спрашиваю!!
— Тихо, — Бертран не нашёл ничего лучше, как крепко прижать её к груди. — Всё будет хорошо. Ты ни в чём не виновата и ничем никому не обязана…
Вета билась, сухо всхлипывая в серую рубашку и сжимая плотную ткань в кулаках. Слова любимого не приносили успокоения, хуже того, казалось, он лжёт.
— Не плачь, — прошептал мужчина. Её слёзы расстраивали, как безнадёжный осенний дождь. — Не плачь. Я ведь с тобой.
После этих магических слов, Вета стала вздрагивать реже, глубже задышала.
— Как, — остаточно всхлипнула она, — как он может быть её отцом, как? Как я могу быть её матерью? Это же просто кровь, я же хотела, как лучше, понимаешь?..
— Наверное, на Часы наложился отпечаток его характера, личности. Такое бывает, когда вещь носишь часто, а если у сердца — тем более. Поэтому и не должны такие вещи попадать, кому попало…
Дверь ванной хлопнула.
— Света нет. Я свечку не погасил, — предупредил Олег.
— Иди лучше, умойся, — неуклюже посоветовал Бертран. — Все глаза покраснели…
Вета вспыхнула и вышла из комнаты на заплетающихся ногах. Командир будто только этого и ждал. В шесть шагов он достиг кухни и негромко заявил:
— Мартин, Олег, вы должны знать. Это наша работа. Наш вор владеет одной из флейт Кришны. Кажется, четвёртая. ШаралА.
— Не может быть… — в глазах Мартина появился интерес. — Неужто та самая? Но откуда ты… он иггал для неё, да? Когда-то давно…
Бертран нехотя кивнул:
— Вот только этот парень совсем не Кришна.
— Не боги иггают музыку сфег, но сильные чувства, помнишь, бгат? Этот вогишка гвётся к матеги Вгемени, как голодный пёс… Четвёгтая флейта… — отстранённо повторил кардинал, — надо же… Судьба шлёт нам подагок.
— Шарала… — повторил Олег, вглядываясь вдаль помутневшими глазами, словно припоминая. — Звучит низко и мягко, напоминая пение кукушки. Когда Кришна играет первую мелодию, Брахма и Шива сразу же впадают в медитацию и забывают обо всём. Вторая мелодия заставляет Ямуну останавливаться и течь вспять. Слыша третью мелодию, луна замирает на месте и начинает сиять во всю силу. Четвёртой Кришна зовёт к Себе коров, пятой — гопи. С помощью шестой Он создаёт вокруг осень и плавит камни. Седьмая вызывает все шесть сезонов сразу: весну, лето, осень, зиму, сезон росы и сезон дождей… Ты знаешь, что делаешь, брат?
— Я помню Упанишады, — сухо отозвался Бертран. — Восьмая мелодия завораживает Радху и она стремглав бежит к своему возлюбленному.
— Она же в тебя втюрилась, как кошка, — нахмурился Олег.
— Забыл, кто ты? — чужим голосом скрипнул командир. — Могу напомнить, зачем мы здесь. Это единственный шанс спасти наш мир.
Олег вздохнул, разведя ручищами.
