Дэйв Дункан - Тень
Покорительница Ветров поднималась все выше, выше и выше. Легкие Сэлда разрывались, уши заложило, из носа шла кровь. Он постепенно настигал орлицу — у Острого Когтя размах крыльев был куда больше, — но перед глазами Тени мелькали красные круги. В гвардии о таких безнадежных случаях говорили: «Натяни вожжи, закрой глаза и молись погромче».
Воздушный поток оборвался; нижние, обитаемые склоны Рэнда остались далеко внизу, отсюда горы и ущелья казались едва различимыми точками. Было смертельно холодно — здесь не светило солнце.
Облако скрыло Покорительницу Ветров, а вместе с ней и Виндакса. Чувствуя, что теряет сознание, задыхаясь, Принц Тень направил Острого Когтя вниз.
Виндакс исчез.
7
Где тень, там и свет.
ПоговоркаСтоловая замка — просторная, полутемная зала с потемневшим от дыма потолком, потрескавшимся плиточным полом и каменными столами (в окрестностях Найнэр-Фона было мало леса) — отапливалась огромными печами и камином. Если б не вкусный запах, помещение казалось бы довольно мрачным.
Волоча ноги, Сэлд вошел в столовую, не глядя взял поднос с кружкой кофе, черным хлебом и мясной похлебкой и плюхнулся на табуретку. Залпом, обжигая рот и горло, осушил гигантскую кружку. Небритое лицо Сэлда обветрилось и загорело, он почти ослеп от усталости. Голова гудела. Не в лучшем состоянии были и остальные: одни, сгорбившись, сидели за столами; вокруг некоторых хлопотали жены и дочери; другие уже спали, уронив головы на заставленные посудой столешницы.
Сэлд отставил кружку и с отвращением взглянул на похлебку.
«Ешь», — приказал он сам себе, но желудок не повиновался голове.
Никогда в жизни он так не уставал.
Прохладные пальцы погладили его спутанные волосы, скользнули по щеке и шее. Сэлд поднял глаза, высвободился.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Фейса, девушка из свиты принца.
Принц Тень покачал головой:
— Я еще нескоро смогу прийти к тебе. Но спасибо на добром слове.
— Вообще-то тебе надо бы поспать.
— Еще один облет.
Недовольная гримаса портила миловидное личико Фейсы.
— Поспи хоть немного. Тень, а то заснешь в небе.
— Нет, — твердо сказал Сэлд.
Он заставил себя проглотить ложку похлебки. Потом вторую — и вдруг понял, что умирает от голода.
Фейса отошла так же бесшумно, как и появилась.
— Кто это. Тень? — спросил сидевший напротив Сэлда мальчик.
Глаза точно пелена застилала, но он все же присмотрелся и узнал Элосу, бледную как мел, с ввалившимися глазами, до сих пор в летном костюме.
— Это Фейса, — ответил Сэлд. — Почему ты не в постели?
— А ты можешь спать?
Сэлд стал есть медленнее: при Элосе неудобно жрать, как свинья.
— Здорово летаете, по-мужски, мисс Элоса.
— Это комплимент?
Сэлд и не подозревал, что еще способен улыбаться:
— А разве нет? Выражусь иначе — вы удивительная летунья, мисс. Вы нас всех за пояс заткнете.
Элоса застенчиво улыбнулась в ответ:
— Поправка принята. Благодарю. Итак, кто это — Фейса?
Кофе начал действовать. Сэлд впился зубами в ломоть черствого хлеба.
— Прислуга.
— Что-то не похоже, — усомнилась Элоса.
Сэлд откусил кусок хлеба — чтобы выиграть время — и изучающе посмотрел на девушку. Конечно, она вымотана не меньше других. Но какая храбрость, какая выносливость. Ей-богу, это искупает излишнюю романтичность. Горная порода: она лишь кажется хрупкой и воздушной, а на самом деле тверже гранита. Пожалуй, не мешает немножко просветить ее.
— По рождению она знатнее и графини, и леди Найномэр, вместе взятых.
Элоса серьезно посмотрела на него:
— Объясни.
Сэлд пожал плечами:
— Графиня — любовница принца, верно?
Элоса, видно, не знала даже этого — щеки ее слегка порозовели.
— А леди Найномэр?
— Ну графиня ведь не может путешествовать одна в мужской компании, поэтому захватили и леди Найномэр. Само собой она не настоящая жена вице-вице-вице-маршала.
Элоса закусила губку и ничего не сказала.
— А двум дамам не обойтись без служанки. Вот на эту роль и пригласили Фейсу. Сейчас двор разделен на три главные клики, и каждой было нужно включить в свиту принца свою даму. Все тщательно спланировано.
— Они шпионки?
— Разумеется, — ответил Принц Тень. — Докладывают, что принц говорит, кого любит, следят друг за другом.
— Ясно.
К Элосе вернулась ее обычная чопорность, но почему-то сейчас она казалась очень юной, совсем еще ребенок.
— А Фейса чья любовница?
— Моя.
Элоса зарделась.
— Поздравляю. Вам повезло.
— Вообще-то и да, и нет, — прибавил Сэлд. Он действительно ужасно устал, наверное, поэтому давно копившаяся горечь вдруг выплеснулась наружу. — Моего мнения не спрашивали. Леди пришла — требуется обслужить ее. Очень разумно: с ней сплю только я, и поэтому охранники не ссорятся — кто первый. Я ведь не принадлежу себе, сутки напролет я прикован к принцу, а другие могут развлечься и на стороне. Тонкостью чувств Виндакс не отличается, он таким образом заботится о моем здоровье: боится, что главный телохранитель превратится в сексуального маньяка, а ему нужно, чтобы голова у меня была ясная.
— Это отвратительно! — воскликнула Элоса.
— Согласен. Но вполне в духе дворца. Графиня — кто бы ни занимал должность — после отбоя является в спальню принца. Ее всегда сопровождает служанка, которая спит в приемной — вместе со мной. Я пытался возражать, но мне велели заткнуться и не скандалить попусту. Впрочем, иногда попадаются премиленькие. По-видимому, я куда лучше своего предшественника, поэтому теперь они разыгрывают меня в кости. Лестно, не правда ли?
Элоса вспыхнула и опять ничего не сказала.
— Я — Тень, у меня нет собственной жизни, мисс. Мое тело — часть дворцовой политики. Но я простой деревенский парень — и мне это не нравится. Дамы в восторге, но мне все равно не нравится.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — сердито спросила Элоса.
Сэлд сделал большой глоток, задумчиво оглядел ее с головы до ног:
— Думаю, тебе полезно узнать правду, хоть часть правды, о придворной жизни. И — если у тебя есть выбор — держись подальше от дворца.
Элоса тряхнула волосами, но сказать ничего не успела.
— Оставь нас, Элоса, — произнес голос у нее за спиной.
Виндакс! Сердце Тени радостно забилось, но потом вновь упало. Всего лишь герцог, небритый, как и остальные, глаза воспаленные, одежда в грязи, волосы всклокочены. Он тяжело опустился на табуретку Элосы, осушил чашку кофе. К ним подошел вице-вице-вице-маршал Найномэр; затем, стуча костылями, прихромал Укэррес. Сегодня старик еле ковылял, далеко не всегда он ходил так плохо. Но несмотря на дряхлость, он единственный выглядел более-менее отдохнувшим.
