Никоноров Александр - Достичь смерти
- Да-да, - подхватил второй, - потеряет над собой контроль и погибнет. Что он вытворил с людьми Борлига в Горне... Зверь, самый настоящий.
Вторым докладчиком выступал скуластый Крон, ставший после возвращения из Горна взвинченным и нервным. Его левый глаз дергался, лицевой нерв защемило, отчего на губах кайсина вечно играла неприятная усмешка.
- Пока что его разум еще способен обуздать мощь, - продолжил Кантарт, - но со временем
ша-эна
выйдет из-под контроля.
Император слушал и мрачнел. Все-таки случилось страшное. То, чего он хотел меньше всего. Но в то же время самое худшее можно направить в другое русло, и тогда он осуществит задуманное. Император Тиэльмы. А что, звучит. И звучит достаточно
вкусно
. Он смаковал свою будущую должность, пробовал ее, будто ребенок, которому родители купили новое лакомство... И ему нравилось.
Куда меньше Андигону понравилась новость Крона о том, что Сарпий уже выдвинулся из Горна. Этот ублюдок Тарлион так и не сказал точно, где сейчас находится Переписчик. Вкупе с известиями Кантарта услышанное рисовало отнюдь не радостную картину.
- Сколько у нас есть времени? - хмуро спросил он. Андигон переживал, что может не успеть. Недоверие к Верховному Жрецу не желало оставлять его.
Ответил Крон, бывший в непосредственной близости от Переписчика.
- Я опасаюсь, что не более двух недель, мой император.
Он замолчал, чтобы дать слово Кантарту.
- Сарпий покинул Орден тридцать шесть дней назад и успел пережить четыре крупных сражения, не считая менее масштабных. Срок инициации
ша-эны
составляет около пятидесяти дней.
- Остается только еще раз спросить, - сразу же перебил его император, - почему даже спустя месяц я не узнал ни об уходе, ни о стычках?..
- Они умалчивали, - сказал в свою защиту Кантарт.
"Я это прекрасно понимаю и без тебя! Мне просто нужно соответствовать своему статусу и держать вас в узде, кретины!"
- Мой император, - вмешался Элинтон. - Мы много о чем не знаем. Например, что творится в дальних королевствах. Предполагаю, им было выгодно скрывать это от вас, ведь чем раньше император Андигон узнает о Переписчике, тем больше у него шансов совладать с ним и за...
- Хватит! - поспешил оборвать его император, лишь бы дядя не выдал истинную причину охоты на Переписчика.
Поняв все по глазам племянника, советник умолк.
"Ах, дядя-дядя, не надо было говорить тебе слишком много".
- Продолжи, Кантарт.
Тот кивнул.
- Лучшие роты Аратамата устраивали Переписчику засады на всем пути через королевство, но тщетно. Погибло несколько тысяч солдат. Но что для него несколько тысяч? Тогда он еще не убивал без надобности, а с кем-то даже смог разойтись мирным путем. Орден сам на иголках и только и успевает, что выходить на связь со своими людьми, разбросанными по всему материку.
Влез Юдинт - салитан армии Андиливии:
- Мой император, если сейчас напасть на Аратамат, мы не встретим серьезного сопротивления! Они понесли значимые потери, батальоны их армии разбросаны по всем землям. Когда нам представится более подходящий случай?
- Сейчас речь не об экспансии, салитан! Тебя заносит не в ту сторону!
Большие зеленые глаза распахнулись от удивления.
- Но почему, мой император?! - взвизгнул салитан. Император назначил его на эту должность год назад, и Юдинт сполна хотел отплатить императору за возложенное доверие и оправдать надежды. Он был немногим старше Андигона. - Мы столько к этому шли...
- Что толку завоевывать земли, если под вопросом стоит безопасность Тиэльмы?! Быть богом умирающего мира? Нет уж. В первую очередь нам нужно остановить Переписчика или же завлечь и усадить под свое крыло.
"А во вторую очередь прихлопнуть его, - про себя продолжил Андигон. - Третья очередь самая сладкая - порабощение Тиэльмы. Четвертая очередь волновать меня уже не будет".
- Ты рассказал о четырех сражениях, - обратился он к Кантарту. - Что стало с людьми?
- Погибли. Иные бежали. Находились и те, кто перерезал себе же глотку, лишь бы не вступать в бой. Никаких разговоров об отступлении. Складывается ощущение, что и Пятерне Аратамата, и этой стерве Шалиани просто плевать на число погибших. Только бы дожать, только бы победить.
Крон подался чуть вперед. От его улыбочки императора начинало тошнить.
- Люди говорят, он страшный боец. Зверский и кровожадный. Чего стоит его последняя битва с палиндорцами!
- Знакомое дело, - буднично пожал плечами Андигон. - Этим дикарям не до переговоров.
- Мой император, как вы уже знаете, мне удалось узнать замысел пастыря тамошних земель. - Крон дернул щекой. Воспоминание о взбухшем горле пастыря вызвало спазм в желудке.
- Борлига-то? - с кислой миной уточнил Андигон. Ему не нравилось слушать что-нибудь по второму разу. Он предварительно попросил Крона рассказать ему о случившемся, чтобы предстать перед синклитом подготовленным к недобрым вестям и иметь несколько идей наготове.
Крону же предстояло повторить доклад в присутствии всех. Левый глаз заморгал сильнее.
- Да. Я узнал, что... Что он на время обосновался в Горне и подумал, что неспроста. Рискнув, я втерся к нему в доверие и напросился в дом служкой. А потом из разговоров понял, что он ожидает Переписчика у себя.
- И как Борлиг смог предсказать это?! - с недоверием спросил главнокомандующий центральным гарнизоном Андиливии по имени Серек.
За Крона ответил сам император, стараясь подавить вспышку гнева - в одном из прошлых сражений Серек лишился ушей и с тех пор постоянно кричал, думая, что его плохо слышно.
- Они проработали ситуацию. Ее исход стал ключевым фактором вербовки Переписчика. Жрецы сетовали, что он отличается высокой нравственностью, честностью и ответственностью. Это в бою он жесток, а на деле же - мягкотел и в какой-то степени раним. Горнские наемники, а на самом деле служащие Вастеи, инсценировали нападение на девушку, по легенде - дочку бежавшего из Симдолара купца. Купцом выступал Борлиг, а его дочкой - Гиралада.
По залу прошлась волна удивления. У старого больного Бьелта перехватило дыхание. Юдинт крякнул от удивления, а многие залопотали, монотонно, озадаченно, будто им объявили о скорейшем конце мира.
"Что очень близко к правде", - хмыкнул император.
Имя самого страшного воина гильдии убийц ужаснуло собравшихся; кто-то не смог сдержать возглас удивления. Один Элинтон остался невозмутимым, как будто вместо него подсунули мастерски сделанную статую.
