Эри Крэйн - Единство
До подбородка укутавшись в толстое одеяло, Оника пыталась разглядеть стройный стан луны, посеребрившей узоры на стекле. Она до последнего ждала, что ее выгонят из дворца, но посещение темницы натолкнуло девушку на размышления о более печальной участи.
Оказавшись среди полночной темноты и тиши, Оника вновь слышала крик дикого чудища и не могла избавиться от преследующего ее голоса брата. Его пораженный взгляд, объятый вихрем чувств, представал перед девушкой, стоило только закрыть глаза.
«Почему же мне позволили остаться? Никто не будет держать во дворце мага из-за недостатка прислуги. Неужели слова Зоревара имеют такой вес для Всевидящей Матери? Или все дело в просьбе Кристара? Это же безумие!».
* * *Оника резко села, когда на ее кровати появился кто-то еще. Привычка молниеносно реагировать на любое движение и звук все еще сохранила свою власть со времен, когда маги нападали на селения и друг на друга.
Щурясь от пламени свечи, Оника разглядела смутный силуэт ранней гостьи, а, привыкнув к свету, две косички, выглядывающие из-под тугого чепца, и миндалевидные глаза. Девушка, не старше Оники, прижала палец к губам и, указав на одежду, висевшую на спинке кровати, поманила за собой. Наспех одевшись, Оника на носочках выбежала из опутанной паутиной снов комнаты.
Оказавшись за дверью, Оника предстала перед невысокой девушкой, сжимающей в одной руке подсвечник, а в другой — расческу и сверток с теплым куском мясного пирога.
— И кто потом будет будить тебя? Кстати, я Алестия, твой учитель и поводырь среди сотен дверей и десятков поручений, — девушка протянула Онике расческу и припасенный завтрак. — Приведи себя в порядок, и пойдем, нам нужно столько успеть до того как господин Шараф проснется.
Не дожидаясь ответа, Алестия чуть ли не вприпрыжку зашагала вдоль по коридору. Замок дремал, стиснутый в плотных объятиях ночи. Свет свечей вздрагивал от проходящего мимо караула и редких слуг, чей день уже начал свой отсчет.
— Господин Шараф? — спросила Оника, понимая, что Алестия слишком занята своим приподнятым настроением.
— Разве Дорана тебе не сказала? Она так погружена в свои записи, что порой забывает обо всем вокруг, — Алестия развернулась к своей спутнице лицом и продолжала идти спиной вперед. — Каждая горничная приставлена к одному из господ. Правда, после мятежа некоторым приходится быть сразу в двух местах. Не переживай, тебя эта участь не коснется, — тебе бы и с господином Шарафом управиться. Он встает раньше и ложиться позже всех, а его постель дурно пахнет. Еще он сварлив и зануден, но не выгонит тебя, если ты, конечно, не разольешь морс на его книги, а они повсюду! Он ведает дворцовой библиотекой и так же стар, как ее архивы.
Услышав о библиотеке, Оника оживилась. Малоприятное назначение могло оказаться именно тем, что ей было нужно.
— Хоть все горничные и выполняют схожие работы, у каждого господина свои пожелания и… странности. Я побуду с тобой пару дней, пока ты не свыкнешься и не выучишь все, что нужно знать. Тебе повезло, что я когда-то знала горничную, прислуживавшую господину Шарафу. Жаль, во время мятежа ее заживо сжег огненный маг, — суетливые глазки Алестии скользнули на лоб Оники.
— Прости, тебе должно быть неприятно.
— Нисколько, — девушка пожала хрупкими плечиками. — В детстве у меня было много знакомых укротителей стихий, и почти все они были довольно милы. Господин Зоревар пообещал, что ты тоже милая.
— Господин Зоревар?
— Ага, господин Зоревар, за комнатами которого я слежу. Порою там творится сущий бардак, но он часто ходит на ужин к господину Кристару, а иногда и на завтрак, так что мне меньше забот. Леция жутко злиться, что ей приходиться разбирать устроенный господином Зореваром беспорядок, но этой девчонке полезно иногда замарать руки.
— Леция, горничная господина Кристара?
— Именно. Примечательнейшая особа. Ну, ты и сама увидишь, — Алестия ухмыльнулась, вовремя обернувшись и ступив на первую ступень лестницы, ведущей наверх. — Комнаты господ, как ты знаешь, расположены на третьем этаже. Господин Шараф живет совсем рядом с библиотекой. Ты же знаешь, что дворцовая библиотека занимает целых два этажа? Представить не могу, о чем можно столько написать, и кто все это будет читать. По-моему, чтение — скучнейшее занятие на свете.
Поднимаясь по лестнице, Алестия беспрестанно, поглядывала на Онику.
— Господин Зоревар сказал, что ты убила одно из чудищ, о которых судачат черныши.
— Мне повезло, — Оника помрачнела, помня об отношении Рони к новой силе. — Черныши? О ком это ты?
— Все те, кто обитает внизу. Не обижайся. Хоть ты и была одной из них, теперь-то ты здесь.
Алестия говорила без умолку, рассказывая о выгодах жизни горничной господина Зоревара, который, собственно, и отпустил девушку на несколько дней, чтобы та помогла Рони освоиться. Алестия была дочкой мелкого купца и переняла от отца быстроту реакции и живость речи, искрящую перепадами интонаций.
Когда девушки добрались до комнаты господина Шарафа, голова Оники гудела, как растревоженный улей. Вздохнув, она натянула робкую улыбку, глядя на дверь, за которой должна была сосредоточиться большая часть ее времени. С досадной усмешкой девушка думала, что тренировки новобранцев Ордена были не худшим из ее занятий.
За дверью стоял свистящий храп и удушливый запах старости, от которого Оника едва заметно наморщила нос, тогда как Алестия и бровью не повела. В смежной ванной комнате было тепло от горящего очага, в который горничная подбросила немного дров. Пододвигая поближе к огню чан с водой, она шепотом рассказывала Онике, что господин Шараф любит принимать горячие утренние ванны, после чего завтракает и отправляется в библиотеку, где и проводит весь день. За время его отсутствия горничная должна освежить покои, сменить простыни и вынести ночной таз, после отнести в библиотеку обед. До ужина, который стоит подавать в девять, у горничной господина Шарафа достаточно времени для вышивки или шитья, но главное — не забыть нагреть еще одну бочку воды и после помочь господину Шарафу забраться в постель.
Господин Шараф оказался сухощавым стариком с высокими скулами и впалыми щеками рядом с длинным носом и под стать ему крючковатым подбородком. Как и обещала, Алестия ходила за Оникой след в след, подсказывая и исправляя, тогда как господин Шараф вращался в ином мире, не замечая суетящихся вокруг него горничных.
Проведя в обществе Оники, молчаливо выполняющей свои обязанности, целый день, Алестия глубоко заскучала и даже впала в уныние. Девушку утешало лишь то, что новая горничная оказалась на удивление сообразительной, а потому она уже могла предоставить ее саму себе. Оставив Онику саму, Алестия спешила освежить перед сном простыни господина Зоревара, обиженная на него за сыгранную шутку: Рони только выглядело милой, но была неинтересной и неразговорчивой особой, возможно, слишком опечаленной наверняка еще ноющим ожогом на лбу.
