Мария Чернокрылая - Эта безумная, безумная семья
Парк вот-вот должен был кончиться, а за ним всего пара улиц — и дом. Но, как говорится, не судьба. Меня остановили весьма наглым образом — тихо подойдя со спины, одной ладонью закрыли рот, а второй — левую руку. И прежде, чем я успела как следует возмутиться (укусить, к примеру), над ухом вкрадчиво прозвучало:
— Тихо! Свои…
Ха! А я-то еще удивилась, почему только за левую… Понимаете, у меня рефлекс условный — как только меня хватают сзади, я, не задумываясь, бью под дых левым локтем. Да нет, не левша я. Просто привычка. Да и, кстати, ко мне сложно подкрасться незаметно. Если, конечно, ты не маг. Или не криминальный колдун.
Который и стоял позади меня, в лице (по крайней мере, голосе) моего троюродного брата, Борталио.
Мысленно сплюнув с досады, убрала руку со своего лица и уже хотела возмутиться на тему того, что, во-первых, нельзя так подкрадываться, а во-вторых, меня не тянет на общение с семьей, но мне снова не дали.
— Я по делу, — лаконично заявил Борталию. После чего, отпустив меня, добавил весьма неохотно: — Мне нужна твоя помощь. Как работника ТШ и неудавшегося агента МагХраны.
Интере-эсно. Особенно — последнее. Вот, скажите, неужели у меня действительно такие милые родственнички, что постоянно наступают на больную мозоль? В то, что слухи расползаются так медленно, я ни за что не поверю. Ну, если он мне еще припомнит…
— Кстати, я тут недавно встречал Лиона, — с коварной ухмылкой сообщил Борталио, запихнув руки в карманы и глядя нарочито в сторону, мол, самое обычнейшее дело.
Честно слово, я бы полезла на него с кулаками! Если бы была на лет десять моложе. А так только одарила многозначительным взглядом, от которого братец должен был либо помереть на месте, либо как минимум провалиться сквозь землю, в гости к Мите. И меня еще спрашивают, в кого я такая злая и кровожадная!
Тяжело вздохнув, видя, что мои взгляды должного эффекта не возымели, попыталась вспомнить, с чего, собственно, начался разговор. И почему у меня до сих пор все мысли напрочь выпадают из головы, стоит только произнести кому-нибудь это имя?..
— По делу, говоришь? — придирчивым взглядом окинув упитанную, широкоплечую фигурку братца, и остановившись на его подозрительных зеленых глазах, негромко, выразительно усмехнулась. Ну, рано или поздно Борталио должен был вляпаться в какую-нибудь историю. Снова. И если раньше он приходил к тете Антай, то после того, как она вышла в отставку, будет приходить к "любимой сестричке" в моем лице. — Ну-ну. Ладно, пойдем ко мне, там и поговорим.
Развернувшись, я направилась к дому, на ходу раздумывая, как бы сделать так, чтобы нас никто не подслушал и не помешал разговору. Но у Борталио были другие планы. Ухватив меня за плечо, он покачал головой и тихо заявил:
— Не могу. Слишком опасно.
Вот тут я уже всерьез удивилась. Обернувшись, уточняю:
— Все настолько серьезно?
— Еще как.
В полумраке легко различить усмешку на губах братца, а вот в глазах прочитать что-либо — невозможно. Слишком нагло сверкает зелень, даже сейчас, когда он влип куда-то по крупному. Вообще, если приглядеться, Борталио не лишен очарования, даже несмотря на свою не внушающую доверия внешность. Коричневые волосы зачесаны назад, чувственные губы кривит усмешка, кожа смуглая — братец мой уроженец юга. Но главная его черта — ловкие, длинные пальцы, которые бывают только у музыкантов… или карточных шулеров. Борталио, пожалуй, больше относится ко вторым.
Оглядевшись по сторонам, словно нас мог кто-то услышать, неохотно предлагаю:
— Тогда давай послезавтра в какой-нибудь кафешки поблизости встретимся. Часов в семь вечера.
Наверно, чувство противоречия у него в крови… Иначе как объяснить то, что он снова покачал головой и как-то лениво отозвался, глядя куда-то за мое плечо:
— Лучше не стоит так близко. Поверь, для тебя же лучше. Давай завтра на Арбате, в кафе… Ну, хотя бы в "Шоколаднице". Уж там-то точно никто не будет меня искать! — Борталио как-то нехорошо хохотнул, от чего у меня по спине пробежались мурашки.
Передернув плечами (от мысли, сколько мне ехать до того самого Арбата), упрямо качаю головой:
— Нет, завтра я никак не могу. Работа. Если, конечно, ты не хочешь мне с ней помо…
И тут меня осенило! С хищной улыбкой резко обернувшись к Борталио, с энтузиазмом выдаю:
— Хотя, ладно, давай завтра! Но у меня есть условие. Какое бы у тебя там дело ни было, ты мне за него делаешь ответную услугу. Сущий пустячок.
Увы, моей честной мордашке (если не смотреть на улыбку) никто не поверил. А жаль. Я ведь правда не собираюсь просить о чем-либо невыполнимом. В конце концов, почему это меня можно использовать в личных целях, а мне — нет?
— Что за услуга такая? — подозрительно спрашивает Борталио, делая шаг назад от такой переполненной энтузиазма меня.
— Ну не-ет, — протягиваю я в ответ с едва ли не садистскими нотками в голосе, делая шаг к братцу. — Я же не спрашиваю, что ты хочешь от меня. И вообще, разве родственники не должны помогать друг другу?
В парке на некоторое время повисла тишина, прерываемая только проезжающими мимо парка машинами — дороги из-за деревьев было не видно, но от звуков они спасти уже не могли. В это время Борталио задумчиво разглядывал на меня, чуть щурясь — явно думал о чем-то важном. Наконец, он протянул мне руку, по-деловому сообщив:
— Хорошо. Предлагаю сделку. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Если твое дело вообще выполнимо и не принесет мне еще больше опасностей, чем есть сейчас.
Вот хитрый, а? Но выбора у меня, кажется, нет. Разве что кое-что уточню со своей стороны:
— Но и твое дело должно быть в пределах допустимого. Ты знаешь, что я имею в виду. И еще… — На миг опустив взгляд, я снова заглянула в глаза Борталио, но теперь немного холодно и в то же время намного упрямей, чем раньше. — Мы не будем обращаться к нему. Ни при каких условиях.
Братец в ответ ухмыльнулся и, пожав мою руку, тем самым закрепив договор, отозвался куда веселее, чем в самом начале разговора:
— Ну, с тем, кого звать на помощь, а кого — нет, разберешься сама. Главное, чтобы помощники были надежные. А то не хотелось бы их потом… убирать.
Мдам. Не связывайтесь, дети, с криминальными личностями. Вам же хуже будет. Тихо вздохнув, убираю руку в карман куртки и уточняю, оборачиваясь в надежде увидеть за спиной свой дом:
— Значит, завтра на Арбате?
— В шесть вечера, в кафе "Шоколадница", — насмешливо соглашается Борталио… и исчезает.
Покачав головой на такой чисто показушный жест, поворачиваюсь и иду домой, в тепло. На улице, конечно, не так холодно, но… неуютно стало после этого разговора. Слишком уж быстро он согласился. Закрадывается подозрение, что ничего хорошо мне вся эта заварушка не принесет. Только одно успокаивает — ни семьи, ни моих друзей/подопечных это дело не коснется. Про это я и говорила при словах "в пределах допустимого". В конце концов, потерять работу не так уж и страшно. Даже в другой мир перебраться, если уж совсем прокалюсь, помогая Борталио. Но семья — это святое.
