Мария Костромина - Выход там, где вход
Казалось, это никогда не кончится: призраки нападали, на мгновение отходили и снова нападали. Как будто они не верили, что мы выстоим. Марк раз за разом выкрикивал слова заклинания, и это продолжалось уже целую вечность. Вдруг я заметила, что боль в ушах слабеет, а телу становится чуть теплее. Наверное, устали не только мы, но и наши враги. Марк приободрился, заклинание зазвучало громче, и вскоре толпа призраков отодвинулась назад, медленно разлетелась в разные стороны и превратилась в отдельные бледные клочки тумана, которые растаяли без следа.
Марк, обессиленный, опустился прямо на тропу. Те, кто ему помогали, сели рядом с ним и пытались отдышаться. Я поняла, что мы с Амалией и девочками легко отделались: ничего, кроме боли и холода, мы не почувствовали. А все остальные, кому приходилось произносить волшебное слово, чтобы помочь Марку удерживать призраков на расстоянии, потратили очень много энергии. И теперь им придётся долго приходить в себя.
Через несколько минут Марк слабым голосом сказал, что оставаться в этом овраге не стоит. Предложил выйти на открытое место и расположиться на ночлег. Все кое-как встали, тяжело вздыхая и держась за отвесный склон оврага. Медленно побрели вперёд. Тропа вскоре начала подниматься вверх, и мы вышли на широкую ровную поляну. Было уже темно, но светила луна, и можно было рассмотреть, что впереди нет ни деревьев, ни кустов.
Готовить ужин мы не стали: решили, что сегодня можно не экономить волшебные таблетки, и каждый выбрал себе на ужин свою любимую еду. Ночные дежурства пришлось распределить по-другому: Марку нужно было как следует отдохнуть после такого испытания, поэтому мы решили вообще не будить его до утра. А всем остальным, кто ему помогал, нужно было хотя бы несколько часов поспать, прежде чем дежурить. Поэтому все, кроме нас с Розой, легли спать, а мы с ней внимательно всматривались в темноту и прислушивались к каждому шороху. Но вокруг всё было спокойно.
В одиннадцать часов мы разбудили Ивицу и Амалию, и они остались дежурить вместо нас. С часу ночи должны были дежурить Милош и Элиза, с трёх часов -- Симеон и Эрик. В пять часов их сменит Марк, который к этому времени проспит уже восемь часов, и вместе с ним подежурит тот, кто уже выспится к этому времени. Так закончился четвёртый день пути, самый тяжёлый из тех, что уже миновали.
Глава 26. Опасный туман
Под утро, когда дежурили Марк с Симеоном, равнину окутал густой туман. Стало холодно, все проснулись. До этого все ночи были тёплыми, и такая перемена погоды нас удивила. Увидев туман, мы сразу вспомнили про вчерашних призраков: не прячутся ли они за этой плотной густой пеленой? Не подбираются ли незаметно к нашему лагерю, маскируясь среди клочьев тумана? Но Марк нас успокоил: его стеклянный шарик не показывает никакой опасности, так что это просто перемена погоды.
-- Тут недалеко болота. В такой местности часто бывают туманы по ночам, -- добавил Симеон. -- Бояться нечего.
Собирать съедобные растения в такую погоду совсем не хотелось. Мы снова достали волшебные таблетки и позавтракали быстрее, чем обычно. Собрали вещи и двинулись в сторону гор. В первые полчаса шли быстро -- хотелось поскорее миновать этот неприветливый болотистый край. Потом мы немного отдохнули и пошли дальше, но вскоре заметили, что идём всё медленнее и медленнее.
Эрик первым понял, что происходит что-то странное: они с Симеоном, как обычно, шли впереди, и Симеон вдруг начал отставать. Раньше такого не бывало, Симеон всегда был очень выносливым, и Эрик очень удивился:
-- Что случилось, Симеон? Мы же только что отдохнули!
-- Не знаю, почему-то мне кажется, что я уже опять устал.
Эрик с Симеоном остановились, подождали, пока все соберутся. Оказалось, что и остальные тоже ощущают сильную усталость. Элиза сказала, что у неё очень болит голова, ей нужно посидеть или даже прилечь. Ивица добавила, что у неё ещё и глаза слезятся, поэтому идти очень трудно. А Роза уточнила, что глаза не просто слезятся: кажется, что в них попал песок. Из-за боли в глазах приходится всё время моргать, поэтому не удаётся смотреть на дорогу. Идти дальше в таком состоянии нельзя. В это время мы все начали мёрзнуть, хотя уже давно светило солнце, и вокруг было ничуть не холоднее, чем обычно. И только Эрик отлично себя чувствовал.
Мы сели на траву рядом с тропой и начали обсуждать, что с нами могло случиться. Ключом к разгадке снова стал Эрик: на него одного не действуют ни яды, ни инфекции. Если он один не чувствует усталости и недомогания, значит, можно предположить, что мы все чем-то заразились. Осталось понять, чем именно и что же нам теперь делать. Среди нас был только один человек, знакомый с медициной -- Амалия. Она, пересиливая головную боль, начала думать. Перебрала в уме все земные болезни, которые могут сопровождаться такими симптомами, но ни одна из этих болезней не подходила для нашего случая.
Значит, нужно было искать ответ в застенном мире. Это сильно усложняло задачу. Как я уже упоминала, у нас здесь нет ни учебников, ни учителей. Всё, что мы знаем о нашем мире -- это всего лишь воспоминания наших родителей, бабушек и дедушек о том, что они сами услышали от своих предков. Даже если когда-то существовало собрание всех важных фактов и законов, оно давно потеряно, а отдельные сведения, пока они передавались от поколения к поколению, могли сильно искажаться и терять первоначальный смысл.
Поэтому поиск информации, такой простой и удобный в земном мире, превращается в непосильную задачу у нас за стеной. И сейчас, в критический момент, вполне могло оказаться так, что Амалия ничего не знает о нашей болезни -- ведь она изучала обычную медицину в земном мире, где всё устроено по-другому.
Но нам повезло. Бабушка Амалии тоже была врачом -- и здесь, и в земном мире. В годы её молодости за стеной ещё были нужны врачи, потому что у нас были мастерские и лаборатории, и волшебники проводили здесь много времени. Конечно же, иногда они переутомлялись, падали, обжигались во время работы, ломали ноги и руки, и без врача им было не обойтись. А здешние болезни сильно отличались от того, чем болеют люди в земном мире. Поэтому наши врачи знали много такого, что было важно только здесь, за стеной.
Амалия же с детства интересовалась бабушкиной работой. Они жили в небольшом городке, где все друг друга знали, а у бабушки была частная практика: небольшой врачебный кабинет располагался прямо в доме, где жила вся семья. Поэтому никто не удивлялся, что Амалия часто приходит в приёмную поболтать с пациентами, ждущими своей очереди. Незаметно для себя девочка научилась определять, чем они больны, по их жалобам и по внешнему виду. По вечерам, когда приём заканчивался, бабушка с внучкой садились пить чай на балконе, и Амалия, уже и тогда слишком разговорчивая, рассказывала бабушке о своих наблюдениях. Бабушка стала замечать, что девочка очень точно угадывает диагнозы. Никто не сомневался, что она тоже станет врачом.
