Валерий Сальников - Гур
— Иди туда и ложись. Открой котомку.
Опасливо поглядывая на нее, я отошел и присел. В мешке оказались фляжки и свертки. Еда, понял я. На полку вскочила львица и опала рядом с теткой. Та, не поворачиваясь ко мне, спросила тихим голосом:
— Жека, сколько тебе лет?
Все слова понимаю. Львица хлестанула тетку хвостом по спине.
— Двадцать восемь, — ответил я.
— А мне двадцать три. Пей воду и ешь. Мы здесь будем ждать Гура всю ночь. Дай (незнакомое слово), — протянула руку назад не глядя.
Ни черта себе, а я ее в тетки записал! Шестьдесят два кг (так я оценил) сыграли свою роль. Вес шестьдесят килограммов разделяет у меня женский пол на девушек и теток. Такая молоденькая, а тяжеленькая. Размышляя над кашкой, которую она в детстве ела с аппетитом, выбрал и сунул ей фляжку. Угадал. Надо запомнить. Так, как же тетку, э… девушку зовут? Да, Майта. И ее братец увесистый, видимо семейное.
Майта и львица замерли. Мне тоже было нечего сказать по существу. Смеркалось. Я задремал. Внезапно проснулся, получив львиным хвостом по ногам. Стояла глубокая ночь, ярко светили звезды. Им помогал полудиск луны. Майта и львица медленно привстали и застыли в позе предельного внимания. Лук и колчан лежали рядом. В руках Майты отблескивали мечи.
— Тихо, — прошептала Майта.
Я посмотрел вниз и увидел огромного льва, неспешной трусцой приближающегося к лагерю. Коричневая грива зверя отблескивала искрами в свете звезд. Внезапно Майта и львица рванулись вперед, перепрыгивая с камня на камень, затем понеслись навстречу ужасному пришельцу.
Лев принял угрожающую позу и, припав огромной мордой к земле, зарычал. В глубине лагеря послышалось испуганное ржание. Женщины разошлись и стали обходить льва с боков. Хищник попытался прыгнуть на Майту, та мгновенно отскочила и полоснула мечом по лапе. Одновременно львица вскочила на спину льва и вонзила клыки в ребра. По сравнению со зверем, она казалась котенком. Раздался дикий рев раненого монстра. Он махнул лапой, пытаясь смести львицу, но та увернулась от удара, на миг раньше отпрянув в сторону и унеся с собой лохмотья львиной кожи и мяса. В это время Майта, непостижимо быстро оказавшись рядом, вонзила клинок чудовищу в глаз. Лев захрипел и медленно завалился на бок. Клокотания постепенно затихали. Он дернулся и замер.
Львица осторожно подошла к поверженному зверю, внимательно обнюхала и переливающейся лентой скользнула к Майте. Та присела, обняла львицу за шею и они надолго застыли в безмолвном единстве. Затем Майта легко поднялась и направилась в мою сторону. Львица последовала за ней.
Победительницы заняли прежние позиции и опять превратились в изваяния. После увиденного боя я был так взволнован, что уже не смог бы заснуть, даже если бы хотел. Уважительно поглядывал на Майту и львицу. Вот это да, они просто супербойцы женскага роду! Такого хищника завалили в один секунд! Взгляд периодически упирался в огромную тушу льва и возвращался к героиням.
Небо начало светлеть. Внезапно львица навострила уши, хвостом стеганула Майту пониже спины и спрыгнула на землю. Белой стрелой помчалась к выходу из лагеря, перемахнув через мертвого врага. Майта повернулась ко мне и, сияя, воскликнула:
— Гур возвращается, как хорошо! Жека, иди к лошадям, присмотри за порядком.
Не дожидаясь, стала быстро опускаться, легко прыгая с камня на камень. Вдалеке показались два всадника, рысящих в нашу сторону.
Анниэль!
7. Возвращение в обитель
Майта. Дела семейные
Семья начинается с детей. Герцен
Тот, кто не желает иметь детей, приносит жертву смерти. Бэкон
Мы третий день находились в лагере, ожидая, пока Уайда проведет инициацию львят для их первого обращения. Я дважды ходила на охоту за свежим мясом для малышей и сестры. По возвращению в лагерь Гур и Анниэль с помощью лошадей оттащили тушу льва куда-то прочь. Жека говорил все лучше и лучше и все время смотрел на Анниэль влюбленными глазами, что, в нашем присутствии, ее невероятно смущало. Анниэль — действительно сильный наставник, а Жека — прилежный ученик. Гур по-прежнему спокоен, но я теперь иногда замечала в его глазах искры удовольствия и даже, странно сказать, восторга. Дважды, на короткое время оставшись со мной наедине, он вдруг подхватывал меня и кружил. Несколько вращений и я опять на ногах, а он стоял рядом совершенно спокойно.
Когда наши детишки спали, к нам ненадолго присоединялась Уайда, мы лежали вместе и неторопливо ласкали мужа. Да, мужа! В первый же раз, собравшись втроем, услышали от него, что мы теперь полноценная семья, даже дети есть. Однажды, вдоволь наласкавшись и налюбившись, мы отдыхали на чисто вылизанном общими усилиями Гуре. Голова львицы лежала у него на бедрах, а я пристроилась на животе, приказав личному составу поглаживать мою попку. Гур вдруг спросил сестричку:
— Уайда, любовь моя, тебе был знаком лев, которого вы убили?
— Да, милый, хорошо знаком, он был одним из моих мужей.
Я задохнулась. Уайда продолжила:
— Насколько я понимаю, в нашу коалицию пришли новые самцы и изгнали мужей. Так как убитый нами муж был один, значит брат погиб во время драки с захватчиками. А оставшийся в живых стал бродягой. Учуял запах лошадей, решил поживиться.
— Ты правильно поступила, — мягко ответил Гур, потом повернув меня к себе, взглянул в глаза и добавил: — И ты действовала верно, бесстрашный сотник.
Приподнялся, схватил меня за ухо, а львицу за волосы, потащил к себе. Мы притворно завизжали. Гур крепко прижал нас с сестричкой к груди. Белоснежная густая шаль волос Уайды накрыла нас и мы замерли в блаженном единении.
— А знаешь, любимый сотник, что одна милая ушастая головка перестала быть гладкой? — неожиданно спросил муж.
Я оторопела. Приподнялась, потрогала голову, действительно шершавая, как мелкий песок на камне. Волосы начали расти! В радости переводила глаза с Гура на Уайду. Муж продолжил:
— А ведь я тобой не занимался после ресничек. У нас не было на это времени. Увидев появляющиеся бровки, я кое-что понял, а теперь еще раз убедился. Пусть одна хитрая кошка, мастер магии жизни, поведает нам, когда она успела наколдовать чудесные изменения беленькой девочки.
Львица расплылась в довольной улыбке. Покачала бедрами, когда она желала показать, дескать, вот я какая. Как я ее люблю!
— Сестричка, ты не против густых и крепких волос на голове? — муркнула Уайда, не раскрывая глаз.
— Нет, не против, любимая сестричка, но лишь на ней. Иначе я буду слишком отличаться от мужа.
