Игорь Хиленко - Гарри Поттер и много - много крови
Вскоре от Локхарта ничего не осталось. И самое ужасное в этой сцене было не в том что его растворило, а в том как это было сделано. До последнего момента он улыбался, пока было чем, и не проронил ни звука.
Опомнившееся профессора поспешили убрать останки и начали выводить всех из зала. Большинство учеников уже были неспособны сделать это самостоятельно. Их левитировали в лазарет.
На выходе из зала меня догнал Дамблдор:
— Гарри, мальчик мой, нам необходимо поговорить. Немедленно, в моем кабинете.
— Да, директор.
Он, по-моему, даже не услышал. Схватив меня за руку он помчался в свой кабинет.
— Гарри, присаживайся. — У этого гада даже дыхание не сбилось, крепкий однако дедуган.
— В этом году произошло много странных и страшных вещей, — он стал поглаживать своего феникса, а заметившая меня Распределительная шляпа попыталась еще глубже забиться в угол, — я вижу в этом нехорошее предзнаменование. Я считаю тут приложили руку приспешники Вольдеморта. Я беспокоюсь за тебя, Гарри. Поэтому я лично провожу тебя домой завтра и повешу на дом дополнительную защиту.
— Это так необходимо, сэр? — У меня всё похолодело внутри. Этот гад рушит все мои планы и может узнать то, что ему знать не положено.
— Увы, мой мальчик. А теперь иди к себе.
— Доброй ночи, сэр.
Надо срочно принимать меры, иначе всё пойдет прахом.
— Драко, — я влетел в спальню подобно урагану, — идем в совятню, надо срочно отправить письмо.
Вот за что я его ценю так это за умение не задавать вопросов в критические моменты. По пути я ему рассказал о беседе с директором.
Зайдя в совятню я быстро написал коротенькое письмецо, своим родственничкам, о том как надо себя вести при встрече и чем для них может кончится неповиновение. Лишь увидев, как филин с моим посланием исчезает в ночи я немного успокоился.
— Чувствую, у меня будет безрадостное лето, Драко.
Глава 22
Утро встретило меня серостью и унынием вовсе не потому, что не было солнца на дворе, а всё небо затянуто облаками. И угораздило же меня вчера так нажраться. Голова раскалывается, словно там демоны пляшут.
Во всём виноват Малфой. Он вчера вместе с поздравительной открыткой прислал бутылку французского вина двадцатилетней выдержки. Естественно, я не удержался и выпил её всю. Хотя я в любом случае выпил бы её полностью, в этом доме опасно оставлять такие вещи без присмотра. Дурсли хоть и боятся меня как черт ладана, но рисковать не стоит.
Спустившись на кухню, в поисках любой пригодной для утоления жажды жидкости, я обнаружил там все семейство. Они бурно обсуждали показываемую по телевизору мутного вида тетку.
— Таким гадам место на виселице! — Бурно жестикулируя и брызжа слюной вещал дядя Вернон. — Только и делают, что позорят род людской.
— Чё разгалделись, мудаки? — у меня и так голова болит, а он еще и орет как резанный. Этим летом они со мной невероятно обходительны и вежливы, сказывается благотворное влияние демонстрации Силы проведенное в начале.
Дамблдор, как и обещал, привел меня к самому порогу дома. Он даже прокатился в машине Вернона от вокзала. Дядя потом её мыл, чем только можно: непривычен, оказался, старый волшебный желудок к чудесам автопрома. Потом старик, всё еще бледный, наложил на дом кучу следящих заклятий и особое заклинание «Надзор» на два квартала, и это не смотря на то, что здесь уже было такое от Министерства.
Дамблдоровский надзор оказался с сюрпризом, он регистрировал не только обычные заклинания, но и беспалочковые, так что я лишился возможности изжарить Дурслей, не выходя из дому. Когда директор свалил я решил укрепить веру родственничков в мою явную асоциальность путем изгибания железного лома. Вытащив оный из гаража и напитав тело Силой, я с легкостью согнул его пополам и недвусмысленно им намекнул, что со мной лучше не связываться.
— По телеку показывают беглую преступницу, — сказал Дадли, усердно пытаясь проглотить еще одну оладью; теперь он вообще шелковый, — и папа высказывает свое мнение по этому поводу.
— Но нафига то так орать? — я сел за стол, — Дадли, организуй завтрак. И питья побольше, апельсиновый сок подойдет.
— Гарри, — тётя поджала губы, словно ругательство сказала, — сегодня приезжает тетушка Мардж, она погостит у нас неделю. Мы не говорили ей о том, кто ты на самом деле, а сказали, что ты учишься в школе святого Брутуса. Мы бы хотели, чтобы ты вел себя прилично в её присутствии.
— Если эта тварь, — дядя покраснел от гнева, ведь это о его сестре я так лестно отзываюсь, — скажет хоть слово о моих родителях, то пожалеет, что на свет родилась. И вот что еще, я не собираюсь освобождать комнату для гостей, так что…
— Ты предлагаешь моей сестре спать в той комнатушке, что раньше ты занимал? — теперь он пыхтел не хуже паровоза. — Да я с тебя сейчас шкуру спущу, негодный мальчишка.
— Вперёд и с песней, одним ртом будет меньше. — Безразличный голос и небрежное намазывание оладьи вареньем сделали своё дело. Дядя стушевался и уже спокойно произнес:
— Ну, я пошел, Петунья. Поезд Мардж прибывает в десять часов.
Эта тварь, гордо именуемая сестрой Вернона, та еще скотина. Это, наверное, клон дяди. Я даже подозреваю, что она усы специально сбривает, чтобы не палится. Такая же толстая, не обремененная интеллектом и зачатками культурного поведения, как и её брат.
От нечего делать я пошел смотреть телевизор в гостиную. Примерно через час послышалось урчание двигателя и к дому подъехал дядин джип из которого выплыло это. Кажется, она еще больше растолстела. Я вышел на улицу через заднюю дверь, не хотелось портить день еще больше.
Как-то так странно получилось, что всю неделю я вел себя вполне прилично. Она, на свое счастье не упоминала моих родителей, а я, так и быть, пропускал мимо ушей оскорбления в свой адрес. Так бы всё и закончилось вполне благополучно, если бы не услышанная из кухни фраза:
— Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, что поделать, коль он уже родился с гнильцой. С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки!
Колдовать мне нельзя, а убивать её руками противно. Хорошо, что я так и не использовал то взрывное зелье, что для василиска сварил в прошлом году. Я взял пузырек и отправился на кухню.
— Аа, мальчишка, — гаркнула эта стерва, — налей мне еще вина.
Вина? Отличная идея. В состав зелья входит кровь единорога, а значит одной капли достаточно, чтобы на нее пало проклятье. Неудача во всём. Если есть шанс какого-то неблагоприятного события для проклятого, то это событие наступит. Зачастую с летальным исходом.
